Настоящая картина жизни в России перед коммунистической революцией 1917 года.

Издано типографией Лигуре 1978 год.
Улица Саттоконвенто 28-б. Тел 32484
Вентимилья, Италия.

Об авторе.

Родившийся в Ялте и получивший образование в Пажеском Корпусе Его Императорского Величества в Санкт-Петербурге, барон Карл Врангель-Рокассовский служил лейтенантом в Балтийском Кавалерийском полку в годы Первой Мировой войны.
После Русской Революции он бежал из России и одно время был членом Союзнической Миссии в Германии. Барон Врангель-Рокассовский прибыл в США в 1924 году. Его отец, Станислав фон Врангель, был помещиком Витебской губернии и Крыма и Мировым Судьёй. Его мать, баронесса Вера Рокассовская, была дочерью Генерала-Губернатора Финляндии, под руководством которого проводилась вся подготовительная работа перед открытием в 1863 году первого Финского Парламента.
В своей книге «Перед бурей» барон Врангель-Рокассовский даёт правдивую картину жизни в России до коммунистической революции 1917 года. Он выражает точку зрения русских помещиков и логически, как он думает, объясняет причины, приведшие к революции и последующему установлению коммунистического правительства в России, бывшей на то время преимущественно аграрной страной.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

«Перед бурей» - это история жизни моего отца. Мой отец был помещиком и судьёй. Я описываю его взаимоотношения с крестьянами, которые в то время составляли почти восемьдесят процентов населения Российской Империи. Я привожу описание их характеров и их чудачеств.
До сих пор взгляды русских помещиков остаются неизвестными для американского читателя. Только несколько писателей попытались дать заключение и объяснить логически, почему в России, стране преимущественно аграрной, установилось коммунистическое правительство.
Для того чтобы понять этот феномен, необходимо знать основные факты русской истории 19-го века.
Российская интеллигенция была хорошо знакома с коммунистическими доктринами. К великому удовольствию Карла Маркса первый перевод «Капитала” был сделан на русский язык. В 1938 году «Книжная Летопись», официальное издание Советского правительства, отметило, что в царской России между 1864 и 1914 годами было продано 500 000 копий работы Карла Маркса. А в последующие годы в Московском Университете большой популярностью пользовался курс и семинарские занятия по социализму, проводимые экономистом А.Чупровым.
Карл Маркс предсказывал победу коммунизма в самой развитой капиталистической стране (он, прежде всего, имел в виду Германию), где большую часть населения составляют рабочие, так называемый, пролетариат. Если бы Маркс был жив сегодня, он бы удивился, что его идеи нашли практическое воплощение в такой сельскохозяйственной стране как Россия.
Опыт этого столетия всех европейских стран и особенно недавний опыт стран Восточно-европейских: Венгрии, Польши и Румынии (т.е. стран, оккупированных Красной Армией и в которых коммунистический режим был навязан с помощью оружия) без сомнений доказывает, что крестьяне этих стран упорно сопротивлялись коммунистической пропаганде. Они владели землёй и, следовательно, не нуждались в коммунистических принципах и идеях.
В бывшей Российской Империи около 80% всех жителей составляли «мужики», или крестьяне, обрабатывающие землю. Исходя из этих данных, можно предположить, что Россия могла бы быть абсолютно устойчивой к коммунистической пропаганде. Тем не менее, в 1917 году, наперекор всей логики, миллионам русских крестьян удалось навязать коммунизм. Для стороннего наблюдателя причина, по которой Россия стала коммунистической, остаётся полной загадкой.
Изучая социальные условия Российской Империи до коммунистического переворота 1917 года, мы приходим к поразительному признанию, что коммунизм был установлен в России уже в 1861 году. А точнее, коммунистическая форма владения землёй массой русского крестьянства была введена по Указу Императора Александра Второго, деда последнего царя. Этот Указ, или официальный акт, датируется 19 февраля (3 марта) 1861 года. Он известен в русской истории как Акт об Освобождении русских крестьян от крепостной зависимости.
До 1861 года русские крестьяне были крепостными. Владение крепостными крестьянами было привилегией дворянства, и около 50% всего крестьянства являлось частной собственностью дворян, а другие 50% считались государственными и принадлежали короне, то есть были как колхозники при Советской власти.
Согласно Указу Императора Александра Второго все крепостные становились сразу свободными без выплаты их бывшим владельцам каких-либо компенсаций. Интересно заметить, что Указ об Освобождении крепостных крестьян, ведущий к грандиозным социальным и экономическим переменам, не спровоцировал гражданскую войну. Все классы мирно приняли царский Манифест и подчинились его воле.
Указ об Освобождении ещё предусматривал, чтобы все освободившиеся крестьяне были обеспечены землёй. Для этой цели правительство отобрало землю от дворян и передало её в пользовании крестьянам, которые раньше являлись частной собственностью дворянства. Бывшим государственным крестьянам раздавались нетронутые земли, преимущественно на юге России.
В 1861 году крестьяне получили достаточно земли для удовлетворения их нужд. Согласно статистическим данным 1905 года, крестьянство в Европейской части России владело землёй по площади в два раза большей, чем принадлежало помещикам. В 1916 году, когда царь ещё стоял во главе государства, небольшие земельные наделы (крестьянские хозяйства, каждое до 54 гектаров, где использовался преимущественно труд всей семьи) занимали территорию 180 миллионов гектаров (71%), в то время как большие помещичьи хозяйства, площадью больше 54 гектаров, имели общую площадь 74 миллиона гектаров (29%). Исключая лесные пространства, 80.4% территории Российской Империи было занято небольшими крестьянскими хозяйствами. Восемьдесят два процента скота и восемьдесят шесть процентов лошадей находились во владении крестьян.
Соответственно, учитывая размеры государства и относительно небольшую плотность населения, в России не могло быть недостатка в свободных землях. В царской России не должно было быть «крестьянской проблемы», но такая проблема существовала, она была реальной и имела громадное значение для Империи, потому что касалась почти восьмидесяти процентов населения. Эта «крестьянская проблема» возникла в результате последствий Акта об Освобождении крестьянства в 1861 году, дав крестьянам землю, царское правительство установило для них коммунистическую форму владения землёй.
Каждая деревня становилась самоуправляемой общиной, называемой по-русски «миром» (колхозом). Земля передавалась не отдельному крестьянину, а общине (миру) в целом. Следовательно, каждый крестьянин обладал только долей в земельном владении его общины (мира). Этот факт объясняет, почему коммунистическая пропаганда нашла быстрый и положительный отклик среди массы русских людей.
Система общин не была известна Российской Империи до 1861 года. Её не существовало ни в Польше, ни в Эстонии, ни в Латвии, ни в Литве или Финляндии. Следовательно, несмотря на громадное влияние революции и широко пропагандируемую гениальность Ленина, эти части Империи упорно сопротивлялись коммунистам. Все они стали независимыми республиками с установлением в каждой из них настоящего демократического правительства.
Система общин никогда не была введена на Кавказе, где родился Иосиф Сталин, и где грузины упорно боролись против коммунистов и отрядов Красной Армии. Однако войска Советского правительства превосходили их по численности, и, несмотря на их отчаянное сопротивление, Кавказ вскоре был включён в состав Советского Союза. Сталин не мог простить своим соотечественникам непризнания ими его ведущей роли!
Система мира никогда не существовала в Сибири, Туркестане и других азиатских районах Российской Империи. Однако заселённость этих удалённых территорий была очень немногочисленной. Фактически, всё населениё азиатских провинций России едва составляло десять процентов от численности всего населения Европейской части России. Соответственно, здесь не могло быть никакого противостояния Красной Армии.
Устанавливая систему мира в России, царское правительство находилось под влиянием сторонников движения славянофилов. Основателями этого движения были, главным образом, профессора российских университетов, в частности – Московского Университета. Все они являлись идеалистами, которые глубоко прониклись идеями русской истории и русского национального сознания. Они увидели необычайный дух Русской цивилизации в древней крестьянской общине, которая, как они считали, выявила «социальную душу» России в отличие от «индивидуальной души» Западной Европы и всего мира в целом. Их вывод о том, что система общин, обнаруженная ими в древней русской истории, представляла характерную русскую форму, была ошибочной. Как раз наоборот, все примитивные люди на самых ранних этапах своей истории жили коммунами, и русские люди не были исключением из этого правила. Для примитивных первобытных племён коммунистические (общественные) формы общежития диктовались инстинктом самосохранения. Таким образом, можно ясно увидеть, что это «открытие» русских славянофилов «социальной души» русского народа оказалось чистой выдумкой. С таким же успехом они могли бы приписать «социальную душу» американским индейцам или африканским неграм.
Коммунизм не был создан Карлом Марксом в 19-м веке. Эта социальная форма человеческого общежития известна человечеству с самого начала его существования. Все первобытные (примитивные) люди жили или продолжают жить племенами, коммунами, общинами или по-русски – миром.
Первые «коммунисты» были, вероятно, дикарями, жившими на берегах рек и озёр и занимавшиеся преимущественно ловлей рыбы. Сообща они шли на рыбалку и поровну делили улов. Кочевые племена занимались скотоводством и тоже были хорошими «коммунистами». Их скот всегда был собственностью всего племени. Монгольские кочевники Центральной Азии, негры Африки, американские индейцы, продолжающие жить в резервации, а также русские крестьяне, все они знакомы с коммунистическими формами жизни.
Коммунизм – это признак не будущего, а прошлого.
Если мне удалось донести эту важную мысль до американского читателя, то я могу считать свою задачу выполненной.

Автор.

ВОССТАНИЕ ДЕКАБРИСТОВ.

Глава 1.

Я не помню своего отца до того момента, когда ему было уже почти шестьдесят. Мой дед родился в 1787 году, мой отец – в 1844 году, когда деду было пятьдесят семь лет. В результате этих необычных обстоятельств три поколения нашей семьи охватили период времени около ста восьмидесяти лет.
Мой отец, Станислав-Алексей фон Врангель-Губенталь родился в то время, когда ещё существовали крепостные крестьяне. (Прим. автора: семья моей матери, Рокассовские, не имела наследника мужского пола, поэтому я был обязан присоединить к фамилии отца фон Врангель, фамилию и титул моего деда по матери, барона Рокассовского, который был Генерал-губернатором Финляндии и родился в то время, когда ещё русские крестьяне были крепостными). Крепостное право было отменено в России шестнадцать лет спустя, в 1861 году. Детство мой отец провёл в поместье моего деда Карла-Филиппа фон Врангеля под Витебском. Мать моего отца, Анна Юревич, была второй женой моего деда. Его первая жена, Констанция, умерла в 1832 году, оставив ему двух сыновей. Эти сводные братья были на пятнадцать лет старше моего отца, и мой отец обязан был всегда вставать, когда кто-нибудь из них входил в комнату.
Воспитание моего отца было очень строгим. У него был наставник-немец, который жил в усадьбе и следил за поведением моего отца. Каждый день мой отец рано просыпался, умывался холодной водой (в то время даже не слышали о центральном отоплении), одевался с большой тщательностью и являлся вовремя к завтраку. Еду всегда подавал старый дворецкий Стефан, который был крепостным деда, также как и все его слуги. За столом отцу нельзя было разговаривать, разрешалось только отвечать на вопросы, если его о чём-то спрашивали. Он должен был сидеть на стуле прямо, положив кончики пальцев на стол, ожидая подачи завтрака. Эта же процедура соблюдалась в обед и ужин.
Мой отец обязан был съедать всё, что ему подавалось, не демонстрируя каких-либо прихотей. Почему-то он не любил варёную морковь и часто оставлял её на краю тарелки. С другого конца стола мой дед обычно спрашивал младшего сына: «Ты наелся?». Не дожидаясь ответа, он приказывал Стефану унести тарелку. Когда подавалось следующее блюдо, мой отец не получал ничего. Он старался сохранять терпение, но всё же иногда осмеливался попросить десерт.
«Те же наелся, Стас. Ты даже не доел морковь. Почему же ты просишь десерт?» - говорил дед, и маленький Стас оставался без сладкого.
Если это случалось за ужином, на следующее утро, когда подавался завтрак, Стефан ставил перед отцом ту же самую тарелку с холодной морковью, которую он не доел в предыдущий день. Мой отец только мог попросить чашку горячего чая. «Поскольку ты не съел морковь, ты не голоден. Следовательно, тебе не нужен завтрак», - был ответ деда. И так было всегда.
Мой отец был достаточно упрям и оставался без завтрака. Но за обедом он опять получал ту же самую тарелку с морковью, и никакое другое блюдо не подавалось ему до тех пор, пока он не проглатывал ненавистную морковь.
Возможно, сегодня многие родители посчитают эту систему воспитания детей очень жёсткой, но фактом остаётся, что мой отец научился подчиняться и никогда не отказываться от любой еды.
Мой дед владел поместьем Королёво, расположенным недалеко от города Витебска. Его крепостные жили в «курных избах», представляющих собой дом с одной комнатой и печью посередине. Избы не имели труб, только большое квадратное отверстие на крыше, через которое выходил дым. Зимой, когда температура опускалась ниже нуля, огонь в печи поддерживался постоянно, заволакивая все пространство слепящим дымом и, покрывая стены и потолок толстым слоем копоти. Дым раздражал глаза, особенно у детей, и у них часто по щекам текли слёзы.
Русские мужики привыкли так жить веками. И, несмотря на такие ужасные условия, они были вполне довольны.
В одном популярном журнале, выпускавшемся во время правления Императора Николая Первого
(1825-1855гг.), появились статьи, в которых авторы старались доказать целительное свойство сажи. Согласно этим авторам, сажа была хорошим средством для лечения многих заболеваний. Если это звучит неправдоподобно, я советую обратиться к сочинениям Николая Лескова. Этот русский писатель не очень известен за рубежом, но его описания России 19-го века чрезвычайно интересны и наиболее правдоподобны.
Поскольку мой дед был культурным человеком немецкого происхождения, он никак не мог понять, как люди, даже крепостные, могут жить в таких избах. С немецкой дотошностью он решил спроектировать модель «избы», которую он в дальнейшем собирался построить для каждой семьи своих крепостных. Он поручил эту задачу моему отцу, которому в то время было восемь или девять лет. Под наблюдением своего немца-наставника мой отец нарисовал план дома с двумя комнатами, камином и вытяжной трубой посередине. Он ещё начертил планы конюшни, хлева, курятника, псарню и т.д. Все дома с небольшими цветочными садиками перед ними должны были выходить фасадом на главную улицу новой деревни, а позади них должны были находиться хлев и другие подсобные помещения.
Мой отец тщательно вычерчивал план новой деревни в течение нескольких зимних месяцев. Наконец, чертежи были готовы, и мой дед передал их управляющему поместья с приказом немедленно построить новую деревню.
В поместье имелось множество брёвен, и крестьяне умели делать кирпич и закалять его в печи. Не встречая никаких проблем со снабжением, вскоре крепостные моего деда были загружены тяжёлой работой. Как только строительство было окончено, дед отдал распоряжение крепостным переселиться в новые дома. Зная характер крестьян, он не забыл распорядиться сжечь их старые жилища.
Две недели спустя он лично захотел увидеть, как каждый наслаждается новым жильём. В открытой коляске, с моим отцом, гордо сидящим рядом, он ехал по главной улице деревни. Вдруг внимание моего деда привлёк сильный запах. Он быстро обнаружил, что его крепостные жили в хлеву и конюшнях, а не в домах. В хлеву они сами соорудили печи и проделали отверстия в крыше, подобно тому, как это было в их прежних жилищах. Поскольку они не нашли никакого иного применения домам, они устроили в них туалеты. Запах на улице стоял такой сильный, что невозможно было проехать по улице, не почувствовав приступ дурноты.
Мой дед очень рассердился и велел собрать всех крепостных. Он потребовал у них объяснений. Крестьяне поклонились и ответили: «Наши деды и отцы так жили, и нам следует следовать их стопам». Мой дед был взбешен, и он собирался приказать выпороть каждого, но упорство крестьян перемене образа жизни было так велико, что он, в конце концов, махнул на всё рукой и приказал кучеру ехать обратно в город.

* * *

Мой дед, Карл-Филипп фон Врангель-Губенталь, родился в Германии. Он изучал медицину в университетах Марбурга и Гёттингена. Это было время Французской Революции и возвышения Наполеона. Тогда Германия представляла собой раздробленное государство, состоящие из сорока княжеств. Юго-западная часть Германии вместе с Баварией получила от Наполеона статус королевства и образовала, так называемый, «Рейнский Союз», поддерживающий нового хозяина Европы. Северо-восточные провинции, особенно Пруссия, были решительно настроены против Наполеона и выступали на стороне Священной Империи и России в борьбе по освобождению Европы от этого узурпатора.
В 1806 году под давлением Наполеона Император Франц Второй был вынужден отказаться от титула Императора Священной Империи и принять титул Императора Австрии. За два года до этого Наполеон был коронован Папой Пием Седьмым и стал Императором Франции. Он уже видел себя в качестве наследника Карла Великого, коронованного Папой Лео Третьим в 800 году нашей эры. В то далёкое время титул Императора был буквально навязан Карлу Великому Папой, который таким путём старался восстановить Римскую Империю с целью сохранения мира – PAX ROMANUM.
Спустя одну тысячу и шесть лет в попытке подчинить всю Западную Европу новый Император одержал серию блистательных побед: Аустерлиц, Иена, Эйлау, Фридланд и Ваграм....
В это насыщенное событиями время, мой дед Врангель поступил на службу русскому царю, присоединившись к Русской Армии в Восточной Пруссии. После поражения русских и прусских войск под Эйлау и Фридландом был подписан Тильзитский мир. На несколько лет был восстановлен мир между двумя Империями, Францией на западе и Россией на востоке. Но мой дед оставался в Русской Армии, и спустя несколько лет был назначен Главным врачом в одном из армейских подразделений.
После сражения под Бородиным и последующего бегства Наполеона из Москвы, мой дед вышел в отставку и возглавил медицинскую администрацию в Витебской губернии. Он служил при князе Александре Вюртембергском, дяде царя Александра Первого, который одно время был Генерал-губернатором Белоруссии. Князь хорошо знал моего деда, очень ценил его и часто осыпал ценными подарками.
Восстание «декабристов» произошло в 1825 году при восшествии на престол царя Николая Первого.
После поражения Наполеона и оккупации Парижа русскими войсками в 1814 году многие русские аристократы посетили Францию. Либеральные идеи Французской Революции привлекли многих из них, что привело к образованию масонских лиг «Северная звезда» и «Южная звезда». Членами обеих лиг состояли влиятельные и богатые русские аристократы.
В 1825 году царь Александр Первый умер бездетным, оставив трон двум своим братьям, Константину и Николаю. Старший брат, Великий Князь Константин, в 1820 году женился морганатическим браком на Яне Грудзинской, принадлежавшей к древнему польскому роду. Позже она получила титул Княгини Лович. В 1823 году Константин секретно подписал отречение от престола. Его отречение хранилось в запечатанном конверте в Успенском Соборе в Москве, а копия – в Сенате в Санкт-Петербурге. В прилагавшейся инструкции разрешалось вскрыть и прочитать содержимое конверта только после смерти царя. Александр принял отречение своего брата и передал права наследования престолом младшему брату Николаю, но отречение Константина держалось в тайне так, что даже сам наследник, Великий Князь Николай, не был посвящён в это.
В то время не существовало ни телеграфа, ни железных дорог. Распоряжения правительства передавались специальными курьерами, единственным средством передвижения которых были лошади, скачущие на полном скаку день и ночь.
Царь Александр умер в Таганроге, стоящем на берегу Азовского моря, на юге России. Когда эта новость достигла Санкт-Петербурга, Великий Князь Николай вместе со всем Петербургским гарнизоном принёс присягу Константину, в то время как Константин в Варшаве, который в то время был Наместником царя в Польше, принёс присягу Николаю. На тот момент создалась необычная ситуация, когда в России было два Императора, каждый из которых ожидал, что не он займёт трон.
Тайное масонское общество «Северная звезда» воспользовалось возникшей неясностью с престолонаследием, возникшей из-за секретного отречения Константина, для осуществления своих будущих идеалов. Некоторые офицеры гвардейских полков в Петербурге, являясь членами тайного масонского общества, убедили солдат в том, что Николай – узурпатор трона, и что их обязанностью является защита законного наследника Константина. Когда ситуация с престолонаследием выяснилась, и Великий Князь Николай согласился принять корону, солдаты двух гвардейских полков были выведены своими офицерами на Сенатскую площадь. Этот мятеж произошёл 14-го декабря 1825 года, и известен в истории под названием «Восстания декабристов».
Сначала новый Император Николай пытался вести переговоры с не подчинившимися полками. Когда слова митрополита, обращённые к восставшим, не имели успеха, Николай послал графа Милорадовича, Генерал-губернатора Санкт-Петербурга и героя войны 1812 года, с призывом к солдатам мирно вернуться в казармы. В то время как граф Милорадович обратился со словами к толпе, кто-то выстрелил и убил его. Только после этого царь решился на крайние меры. Он отдал приказ кавалерии и артиллерии разогнать толпу, и мятеж был подавлен.
Вскоре, однако, царю доложили, что огромная толпа собралась на Сенной площади, протестуя против его восшествия на престол. Царь немедленно дал распоряжение заложить его сани, запряжённые двойкой лошадей, и подать их к выходу из дворца. Своему кучеру он приказал везти его на Сенную площадь.
Сани царя, сидящего позади кучера, въехали в середину толпы. Все остолбенели. Никто не ожидал увидеть царя среди народа без охраны. Кучер остановил лошадей. Царь поднялся. Он был высокого роста и очень красив. Оглядев толпу вокруг себя, он приказал громовым голосом: «На колени, сукины дети!». Толпа повиновалась. Кровопролитие было предотвращено, и это стало концом мятежа.
В это время «Южная звезда» пыталась организовать восстание в Киеве, но попытка не удалась, и порядок был восстановлен.
Как это не покажется странным, но все участники этих тайных масонских организаций планировали свергнуть монархию и установить республику в России, но ни один из них не сделал свободными своих крепостных. Они все оставались владельцами крепостных душ!

К моменту восшествия на престол Николая Первого мой дед приобрёл репутацию хорошего доктора и диагноста. В 1831 году вспыхнула страшная эпидемия холеры в Санкт-Петербурге, Москве и других губерниях. Страшное бедствие, наводнив Россию, перекинулось в Германию и Францию. В Англии эпидемия холеры возникала периодически; возбудитель был завезён через порты Британских островов. В 1831 году только в Лондоне умерло три тысячи человек.
Особо свирепствовала эпидемия в Москве. Люди не знали, что делать. В самый критический момент, когда болезнь ежедневно уносила сотни жизней, царь прибыл в Москву! Он открыто появлялся на улицах и площадях древней русской столицы, и его присутствие придало уверенности москвичам. В это время врачам и всем людям медицинских профессий было приказано явиться в районы, поражённые болезнью.
Мой дед принял самое активное участие в борьбе с эпидемией. Он сам работал в больнице и руководил другими врачами, находившимся в его подчинении, применяя собственные методы лечения против этой болезни.
6 декабря 1831 года, в день именин царя, когда эпидемия пошла на убыль, церковные службы проводились по всей России, и прославлялось мужество Российского Самодержца. В этот день мой дед был отмечен царём в списке особо отличившихся за спасение жизней сорока тысяч человек в борьбе с этой страшной болезнью. Он ещё получил в подарок от царя золотую табакерку, на которой мелкими бриллиантами были выложены инициалы Императора. Всё это было занесено в его послужной список.
В течение всего 19-го века вспышки холеры периодически возникали в разных частях Российской Империи, и уровень смерти был высок. Мой дед опубликовал статью о лечении холеры, которая была опубликована в России в 1836 году. Много лет спустя его методы были признаны Медицинской Администрацией Санкт-Петербурга и рядом других уездов и провинций.
В детские годы моего отца при вспышках эпидемий холеры в Витебской губернии всем детям моего деда и всем домочадцам, вопреки принятым правилам, разрешалось есть сырые овощи и фрукты.
Однажды еврейка со спазмами холеры упала на улице недалеко от дома моего деда. Она была перенесена в дом, и дед лично занялся её лечением. Вера еврейского населения города Витебска в моего деда, как медицинского доктора, была непоколебимой. Они уважали его особенно за то, что он никому не отказывал в помощи, даже самым бедным из них. Он искренне выполнял долг врача.
Много лет спустя после смерти деда мой отец в один из приездов в Витебск встретил старого еврея по имени Юссель, который поведал ему занимательную историю.
Это случилось в 1854 или 1855 году. Юссель, тогда ещё мальчик, заболел – у него появились сильные головные боли, которые постепенно усиливались. Родители Юсселя были очень бедны, они находились в полной растерянности и не знали, как помочь единственному сыну. Наконец, отец Юсселя решился пойти к моему деду, хорошо известному врачу, который в то время был на отдыхе после перенесённого инсульта. Он потерял речь, и его правая сторона была полностью парализованной.
Отца Юсселя долго не впускали и объясняли снова и снова, что доктор не может его принять. Но бедный еврей оказался очень настойчивым, и после нескольких часов ему разрешили войти в комнату, где мой дед сидел в кресле-каталке. Ему было сказано рассказать его историю доктору.
С помощью характерных для его расы жестикуляций и бесчисленных лицевых ужимок, еврей, наконец, достиг цели своего визита. Мой дед выслушал его очень внимательно. Затем помощник дал ему лист бумаги и карандаш, и он с большим трудом нацарапал на бумаге, используя левую руку: «Горячую баню и двадцать пять стаканов горячего чая». Эта записка была передана еврею, который, усиленно кланяясь и благодаря, наконец, ушёл.
Бедный еврей ни на минуту не сомневался в мудрости старого доктора. Он немедленно понёс сына в баню. Для предупреждения пожара все бани в России представляют собой небольшие, отдельно стоящие здания, обычно на окраине города или в дальнем угле двора, вдали от остальных строений.
Родители Юсселя натопили баню и принесли туда своего сына. В это же время они вскипятили самовар и напоили его горячим чаем, чашка за чашкой. После пятнадцатой чашки кровь, сильно смешанная с гноем, начала литься из ноздрей и ушей ребёнка. Бедный мальчик имел абсцесс мозга, и тепло вызвало прорыв гноя. В то время операция по вскрытию черепа рассматривалась невозможной, и все попытки к её проведению заканчивались смертью несчастных пациентов. Эти операции успешно проводились в Древнем Египте задолго до нашей еры, а в Европе их стали осуществлять только в начале XX века.

БЕРШАДА.

Глава 2.

Второй женой моего деда была Анна Юревич.
Семья Юревичей была одной из княжеских семей Польши. Несколько веков назад Юревичи принадлежали одной из ветвей правителей Литвы и имели общих предков с Радзивиллами.
После женитьбы Ягеллона, Великого Князя Литовского, на польской королеве Ядвиге в 1386 году, Литва и Польша объединились, и новая династия Ягеллонов сместила старую династию Пястов на польском троне.
В то время в Литве существовала сильная аристократия. После свадьбы их Великого Князя на польской королеве многие из них связали себя семейными узами с наиболее известными семьями польской знати. Благодаря тому факту, что к тому времени Польша уже была католической и более цивилизованной, чем языческая Литва, литовская знать приняла христианство, польский язык и польскую культуру. Литовский язык, представляющий собой чистый Санскрит, был фактически забыт, и до сегодняшнего дня он сохранился только в среде литовских крестьян.
Со смертью короля Зигмунда-Августа Первого в 1572 году династия Ягеллонов прервалась, и должность короля стала выборной. Фактически, с этого времени Польша официально называлась «Речь Посполитая», что в переводе с польского означает республику с пожизненно избранным королём.
Польша была аристократической республикой, потому что только аристократия имела право голоса. Знать избирала короля и членов Польского Парламента (Сейма). В действительности, Польша управлялась несколькими наиболее влиятельными польскими князьями, которые были независимыми властелинами в своих собственных владениях. Эти князья могли иметь собственные армии, и менее значительные аристократы (шляхта) служили офицерами в этих армиях. Хорошо известный польский писатель Генри Сенкевич в книге «Потоп» описал войну между князем Радзивиллом и королём Польши, в которой князь был, в конце концов, побеждён.
Этим всесильным князьям было трудно придти к общему пониманию и договориться по поводу выбора определённой кандидатуры. В то время, когда трон оказывался свободным, каждый из них имел собственного кандидата в короли. Поэтому чаще всего они соглашались на выборе иностранного князя.
Первым выборным королём Польши стал французский принц Генрих Валуа, который позднее был провозглашён королём Генрихом Третьим во Франции. За ним последовал Ян Собеский. Собеский одержал блестящую победу над турками и обеспечил Польше уважение среди других европейских государств. Позже стало традицией польской знати выбирать Короля Саксонии на трон Польши. Но, несмотря на выборы чужеземного короля, являвшегося правителем двух государств, король в Польше никогда не имел полной власти. И ситуация очень быстро ухудшалась.
Польская знать в стремлении за привилегиями и независимостью провозгласила закон, который позволял каждому члену Парламента иметь право абсолютного вето. Любой член Сейма мог встать и произнести: «Я не разрешаю!», и предложенный на рассмотрение вопрос больше не обсуждался. В результате такой процедуры правительство оказалось неспособным проводить новые конструктивные законы: всегда находился кто-нибудь, выступающий против, и страна постепенно деморализовывалась.
Соседние государства с подозрением смотрели на польское правительство. Екатерина Великая сделала попытку сохранить единство Польши путём подчинения её влиянию России. Ей удалось повлиять на избрание королём Польши Станислава Понятковского, который одно время был её фаворитом. Тем не менее, Мария-Тереза Австрийская и Фридрих Великий Прусский сделали всё возможное, чтобы поделить Польшу между тремя государствами. Произошло три раздела Польши. Последний раздел имел место в 1793 году, и Речь Посполитая перестала существовать как независимая страна.
Князь Яков Юревич поддерживал выборы Станислава Понятковского. Другими словами, Юревичи имели про российскую ориентацию. Но к концу XVIII века они уже лишились большей части своих владений. Практически ничего не осталось от былой славы, и через несколько поколений они уже не носили княжеского титула.
Станислав Юревич, брат моей бабушки, служил в гусарском полку Мариуполя, и молодым офицером принимал участие в Русско-Турецкой войне 1828-1829 гг. Он был награждён несколькими медалями за храбрость, и после окончания войны как командир гусарского эскадрона служил на южной границе в Волынской провинции.
В 1830 году по Европе прокатилась волна революций. Французского короля Карла Десятого заставили отречься от престола, и трон перешёл к Орлеанской ветви семьи Бурбонов. За этим последовали восстания в Бельгии и Польше, где каждая страна боролась за свою независимость.
Станислав Юревич был послан со своим эскадроном в Бершаду, в поместье пани Яны Можинской, в Подолии, для поддержания порядка. Гордая полячка отказалась принимать русского ротмистра, поэтому Станислав Юревич остановился в доме управляющего поместьем.
Спустя две недели Юревич получил приказ вернуться в Волынь. Во главе своего эскадрона, в гусарской форме, он ехал верхом на гарцующем жеребце из Бершады, когда неожиданно на дороге встретил открытую коляску госпожи Яны. Он отдал ей честь, и она грациозно ответила на его приветствие.
На этом всё могло бы и закончиться, но судьба распорядилась иначе. Юревич получил от своего командования приказ вернуться в Бершаду. На этот раз он удостоился чести иметь жильё в главном доме поместья, и слуга в ливрее сообщил красвцу-гусару, что госпожа Яна ожидает его к обеду.
Пани Яна Можинская была вдовой. Её муж Пётр Можинский умер, оставив молодой, красивой жене и маленькой дочери Марии огромное состояние. Его два больших фамильных поместья, Бершада и Нестода, после отмены крепостного права в 1861 году и раздачи части земли крестьянам, составляли около тридцати тысяч гектаров. Этот участок плодородной земли на юге России фактически представлял собой маленькое княжество и оценивался в несколько миллионов золотых рублей.
Прошло немного времени, и между красавецем-гусаром и богатой дамой вспыхнуло сильное чувство. Они сыграли скромную свадьбу, и вскоре Станислав Юревич вышел в отставку.
Большой белый каменный дом в Бершаде с высокими белыми колоннами у парадного входа напоминали Белый Дом в Вашингтоне. ( Многие дома в поместьях русской и польской знати были построены в стиле, очень похожий на колониальный стиль США).
Дом в Бершаде был фактически дворцом. Из большого холла открывалось несколько дверей, ведущих в гостиные комнаты, большие и маленькие. Каждая комната имела собственное название: «Голубая комната», «Жёлтая комната», «Комната Людовика XV» и другие. И, наконец, огромная столовая с мраморным полом и балконом для музыкантов. Эта столовая могла вмещать до двухсот гостей. В доме ещё были библиотека, биллиардная, комната для игры в карты, кабинет, гимнастический зал и помещение, в котором хранились карабины и винтовки, используемые для охоты на волков и медведей, английские двустволки для охоты на куропаток и других птиц и целая коллекция пистолетов, сабель и рапир для дуэли и фехтования. В одном крыле дома находился огромный бальный зал с зеркалами и подсвечниками на стенах.
На втором этаже помещались большие спальни, ванны, комнаты для одевания и множество частных гостиных и будуаров.
Мебель во всех помещениях была крепкой и подобранной со вкусом, некоторые предметы мебели могли бы быть музейными экспонатами. На окнах висели богатые портьеры, стены украшались картинами, гобеленами и лепниной. Тяжёлые персидские ковры покрывали паркетные полы. Бронза, саксонский и севрской фарфор были расставлены на столах и каминных досках; ценные безделушки и предметы искусства заполняли буфеты. Было очевидным, что всё это собиралось несколькими поколениями и привозилось из разных частей света.
Недалеко от главного дома стоял гостевой дом, построенный в том же стиле, способный вместить множество гостей.
Огромное число хорошо вышколенных, одетых в ливреи слуг были всегда наготове, чтобы обслужить своих хозяев и их гостей.
В конюшнях Бершады содержалось несколько сотен чистокровных лошадей и арабских скакунов с соответствующим числом сёдел и повозок различного назначения и для любой оказии, а так же имелась целая армия кучеров, конюших и конюхов.
Другая армия состояла из служителей, занятых натаскиванием собак для охоты, их кормлением и уборкой собачьих будок, в которых содержались пойнтеры, ирландские и английские спаниели и гончие. Имелись отдельные будки для русских волкодавов.
Когда госпожа Яна принимала около двухсот гостей, каждый гость, в зависимости от его предпочтения, обеспечивался верховой лошадью или коляской для послеобеденной прогулки по старинному парку Бершады. В парке произрастали редкие породы деревьев, он был украшен искусственными прудами, мостиками, мраморными статуями и беседками. Этот парк занимал несколько сот гектаров земли по одну сторону от главного дворца.
Если гости госпожи Яны принимали участие в охоте, то каждый имел по оседланной лошади и своре гончих на поводках, причём один конец поводка привязывался к седлу, а другой находился в руке всадника. Когда волк внезапно появлялся перед охотниками, они спускали гончих, и начиналась бешеная погоня. Лошади неслись за собаками, собаки преследовали волка пока не настигали свою жертву. Конечно, это развлечение было уделом только мужчин.
После охоты следовал обильный банкет с различными видами водки, польской «Старки», редкими винами и французским шампанским, принесёнными из винных погребов.
После обеда для пожилых гостей организовывались карточные игры. Некоторые мужчины играли в бильярд, а молодёжь танцевала венские вальсы, краковяк и мазурку под музыкальное сопровождение оркестра. В то время ещё не было патефонов и пластинок.
Поздно вечером подавался ужин. Большой штат прислуги позволял обслуживать гостей в любое время суток. Эти удовольствия часто длились несколько дней, а то и недель! Только какой-нибудь восточный властелин или очень выдающийся европейский принц мог бы позволить себе развлекаться с такой расточительностью. В Бершаде восточная роскошь сочеталась с самым современным европейским комфортом.
Станислав Юревич был преимущественно занят управлением поместий жены – Бершады и Нестоды, тоже находившемуся в Подолии. Они располагались на расстоянии ста шестидесяти километров друг от друга, и каждое поместье включало множество хозяйств по несколько тысяч гектаров. В каждом хозяйстве был свой управляющий, а контора главного смотрителя находилась в Бершаде, недалеко от дома хозяев. При конторе имелось много строений: жилища работников, конюшни для рабочих лошадей, хлев для скота, псарня, птичий двор и амбар для повозок и инструментов. Это было очень бойкое место. Два поместья производили сотни тысяч пудов высококачественной пшеницы. Подолия и Украина в целом в то время были житницей всей Европы. Никто тогда не слышал о канадской или аргентинской пшенице. Именно Россия кормила всю Западную Европу. Поэтому поместья требовали постоянного внимания их владельцев.
Госпожа Яна не имела хозяйской хватки, и главному управляющему Бершады были доверены надсмотр за поместьями и продажей их продукции.
Станислав Юревич родился в белорусской усадьбе отца, и поэтому с самого детства был знаком с сельским хозяйством. Его жена охотно доверила ему всё своё наследство, и за несколько лет доходы от имений резко выросли. Он усовершенствовал систему оборота урожая и выписал несколько молотилок из Австрии. Эти машины были первой попыткой заменить примитивные старые молотилки, но крестьяне относились к ним с недоверием.
Он импортировал арабских лошадей непосредственно из Аравии, которая в то время была частью Оттоманской Империи. Они были доставлены на морском судне в Одессу, русский порт на Чёрном море. Лошади во время перевозки были полностью покрыты замшей с единственными отверстиями для рта и глаз. Это было необходимой предосторожностью, т.к. морской воздух мог оказать воздействие на этих прекрасных животных, привыкших к сухому воздуху пустыни. Табуны арабских скакунов паслись на бескрайних пастбищах Бершады.
В зимнее время Юревичи переезжали в их городской дом в Одессе. Этот дом, повторенный в стиле раннего Ренессанса, с потолком ручной работы, дверьми из красного деверя с бронзовыми ручками, инкрустированным паркетным полом, изысканной мебелью, восточными коврами, полотнами старых мастеров на стенах, лепниной, бронзой и фарфором, был одним из наиболее шикарных дворцов этого южного города.
Время от времени они ездили на французскую Ривьеру, совершая путешествие в сопровождении слуг, собственного повара, камердинеров, секретарей, кормилиц и гувернёров для детей. Поездку по железной дороге они осуществляли в собственном вагоне. Останавливаясь в гостинице, они обычно занимали целый этаж. Французские власти оказывали всевозможные услуги этим богатым русским «князю и княгине». Французы не могли вообразить, что такой богатый человек не имел аристократического титула. По их понятиям, он был князем, путешествующим инкогнито.
Юревичи не особо наслаждались жизнью в Париже времён Луиса-Филиппа, короля-гражданина, который для завоевания своей популярности часто гулял с огромным зонтом среди своих подданных по улицам французской столицы.
Тогда Париж не был тем городом, который мы знаем сегодня. Монсеньер Гауссман, немец французского происхождения, ставший впоследствии Перфектом Сиены, ещё не начал свою грандиозную задачу по украшению французской столицы, расширению улиц, площадей и т.п. Эта работа была проведена позже, во время Второй Империи.
Юревичи любили бывать в Вене, им нравился двор Императора Фердинанда Первого. Здесь у них было много друзей, и остановки в этой столице часто оказывались продолжительными.
Спустя два года после свадьбы у них родился сын. Его назвали Мечислав. Бесконечные праздники проводились по случаю рождения наследника древнего рода и необъятного наследства. Но Мария, приёмная дочь Станислава Юревича, всегда оставалась его любимицей.
В 1844 году Станислав Юревич был избран Предводителем Дворянства и назначен Губернатором Подольской губернии. В глазах польской знати губернии Станислав Юревич воплощал лучшие традиции своего класса – он был красив, благороден, знатен, щедр и прекрасный хозяин – они им гордились! Царь Николай Первый его знал лично, и Юревич осмелился представить свою жену Яну царю. Николай полностью одобрил его выбор.
Во время назначения Юревича Губернатором Подолии его сыну Мечиславу было двенадцать лет, а его сводная сестра Мария к этому времени превратилась в очень красивую девушку. Она обручилась с графом Зигмундом Жембеком, владельцем поместья Устье в Подолии.
Граф Жембек принадлежал к знатному польскому роду, но, к несчастью, он был заядлым картёжником и часто проигрывал крупные суммы. Вскоре его долги достигли ужасающих пропорций, и возникла угроза продажи поместья Устье на аукционе за долги. Ему пришлось обратиться за помощью к будущему тестю.
Для русских и польских помещиков всегда было трудно собрать наличные деньги, а в этом случае речь шла о пол миллионе злотых рублей, огромной сумме по тем временам! Станислав Юревич и его жена вынуждены были продать коллекцию необработанных бриллиантов. Эти камни были проданы в Амстердаме и Лондоне Анной фон Врангель, младшей сестрой Станислава Юревича. По просьбе своего брата она совершила путешествие за границу, и на время Зигмунд Жембек избавился от всех долгов. Однако он продолжал карточные игры, что стоило его невесте многих бессонных ночей. Он старался быть осторожным и следил, чтобы его потери не превышали определённого предела.
Несколько лет спустя Станислав Юревич перенёс ужасное горе. Яна заразилась неизвестной болезнью в возрасте сорока пяти лет, и доктора не могли её спасти. Горе её мужа было беспредельным.
Яна оставила всё наследство своему мужу, а после его смерти оно должно было быть разделено поровну между детьми, сыном Мечиславом и дочерью графиней Марией Жембек.
Станислав Юревич достойно исполнял обязанности Губернатора Подолии, и в 1853 году его избрали Предводителем Дворянства Витебской губернии. Он переехал в Витебск, в дом своей сестра Анны фон Врангель.

КРЫМСКАЯ ВОЙНА.

Глава 3.

В середине XIX века на горизонте Российской империи стали собираться грозовые тучи. После победы над Наполеоном и последующей оккупацией Парижа Россия стала играть ведущую роль на европейском континенте. На Конгрессе в Вене по желанию русского царя впервые в истории Европы возникла международная организация, известная под названием «Священный Союз». Единственной целью этой организации было поддержание мира.
Наполеон предпринял грандиозные военные походы своей победоносной армии от одного конца Европы до другого, от Испании и Португалии до Москвы, что повлекло за собой почти пятнадцать лет постоянных сражений. Все европейские государства устали от войны. И русский царь, в роли великого освободителя Западной Европы, вынес идею международного союза всех европейских сил, основанного на христианских принципах, поэтому эта организация получила название «Священного Союза».
Все государства Европы, за небольшим исключением, стали членами этой организации. Папа Римский, однако, как представитель бога на земле, считал себя выше всех земных правителей и отказался присоединиться к новому союзу. Оттоманская Империя, являясь магометанским государством, не была приглашена присоединиться, хотя Падишах с симпатией отнесся к новой организации. Британский Парламент, решительно настроенный против вовлечения в Англии в события на континенте, отказался признать членство Британской Империи в новом плане. Все остальные европейские нации присоединились к международному альянсу.
Наполеон, который вызвал потрясения в Европе, считался выскочкой в результате Французской Революции. Соответственно, созданный Альянс принял политику подавления любых восстаний или революций и поддержания законных правителей, которые, как считалось, являясь христианскими властителями, всегда могли бы найти мирное решение при различных затруднениях.
Реальной силой позади этой структуры был русский царь, подобно тому, как сегодня настоящей силой Организации Объединённых Наций являются США. Цари следовали политике оказывать помощь для подавления любых революционных движений.
Когда в 1821 году греческий народ поднял восстание в попытке вернуть независимость от Оттоманской Империи, они не могли рассчитывать на вмешательство Франции, Англии и России, поскольку эти три европейские силы поддержали власть султанов как законных правителей.
В 1848 году по Европе прокатилась волна революционных выступлений. Это началось в Италии с национального восстания против Австрии. Движение распространилось во Францию, охватило всю Австрию и докатилось до Германии. Единственными странами, которых не затронула революционная волна, остались Россия, Испания и Скандинавские государства. Главным требованием были социальные реформы, такие как избирательное право, профсоюзы и т.п. Карл Маркс воспользовался ситуацией и издал свой знаменитый «Манифест Коммунистической Партии». Он рассчитывал увидеть своими глазами реализацию коммунистических доктрин в очень скором времени. Все эти неистовые восстания были подавлены с применением силы, и порядок был восстановлен.
Во Франции 24 февраля 1848 года 74-летний король Луис-Филипп был принуждён отречься от престола в пользу его 10-летнего внука Филиппа. Его отречение, однако, не спасло монархию. Революционеры игнорировали притязания юного Филиппа на престол и установили республику (Первую Республику). В Австро-Венгрии Император Фердинанд предоставил свободу прессе и обещал Австрии конституцию, но поднятый мятеж в Вене вынудил императорскую семью укрыться в крепости города Олмутц, в Моравии.
Император Фердинанд не имел собственных детей. И амбициозная герцогиня София, жена младшего брата императора Франца-Карла, который подписал отречение, уговорила простодушного Императора Фердинанда отречься от престола в пользу её сына Франца-Иосифа. Однако Фердинанд перед актом отречения предоставил венграм очень либеральную конституцию, которую юный Император Франц-Иосиф отказался признать после своей коронации. В результате Венгерский Парламент не признал Франца-Иосифа своим королём. 18-летний император призвал на помощь «Священный Союз», и венгерское сопротивление было сломлено русскими войсками. Царь Николай Первый, не колеблясь, послал русские войска через Карпаты в Венгрию, и получил прозвище «Жандарм Европы». Революционные возмущения во всех германских провинциях были подавлены силой, и русский царь проявил себя как страж абсолютизма!
Вскоре практически все европейские государства пресытились такой опёкой, и «Священный Союз», который обеспечивал России ведущую роль в Европе, был распущен тем же самыми лицами, которые ещё десять лет назад приложили все силы для установления его принципов. Новый военный союз, направленный против России, был создан Францией, Великобританией и Турцией. Австро-Венгрия и германские провинции официально соблюдали нейтралитет, но сохранили враждебность по отношению к России.
Россия теперь столкнулась с противостоянием в Европе и долгое время не знала, что предпримут её враги. В конце лета 1853 года Британский флот вошёл в Белое море и начал обстрел Соловецкого Монастыря, построенного несколько веков назад в стиле средневековой крепости на Соловецком острове в Белом море. При первом же залпе английского военного судна огромные стаи чаек, пеликанов и других северных птиц поднялись в воздух. Эта туча птиц затмила небо, и шквал птичьего помёта обрушился на английские фрегаты, вынудив их повернуть назад. Кроме того, Белое море замерзает на несколько месяцев в году и непригодно для проведения военных манёвров.
Десять месяцев спустя, в 1854 году, союзнический флот вошёл в Чёрное море и обстрелял Одессу, не причинив значительных разрушений городу. Три бомбы попали в стену прекрасного дворца Юревича, даже не взорвавшись. Юревич приказал своим работникам починить трещины в стене и оставить бомбы там, куда они упали.
Наконец, союзники высадились около Балаклавы в Крыму, и началась осада Севастополя....
Севастополь, расположенный на южном побережье Крымского полуострова, являлся одним из важнейших российских военных портов Чёрного моря. Весь Черноморский Флот России мог успешно укрыться в широкой естественной бухте этого порта. Однако в то время Российский флот оказался маленьким, чтобы принять сражение с вражескими военными кораблями. И русские адмиралы приказали затопить собственные суда у входа в бухту, чтобы воспрепятствовать вхождению врага. Команды затопленных кораблей присоединились к небольшому гарнизону крепости.
Осада продолжалась одиннадцать месяцев. Пушки и винтовки в то время не могли стрелять на большие расстояния, и союзники вырыли свои окопы в трёхстах метрах от русских укреплений. Время от времени обе стороны кидались в атаку и контратаку, оставляя убитых и раненых на узком пространстве между крепостными укреплениями и траншеями. После окончания рукопашного боя стороны обычно соглашались на короткое прекращение огня. И пока врачи и сёстры милосердия уносили убитых и раненых, офицеры обменивались визитами. Союзники приглашали русских, предлагая им английский чай, французское печенье и шотландский коньяк; во время следующей передышки русские обменивались любезностями, угощая своих врагов всем самым лучшим, что можно было найти в осаждённом городе, стараясь создать впечатление, что ещё нет недостатка в еде и водке. Когда заканчивалась короткая передышка, каждый занимал свой пост, и сражение возобновлялось.
Обе стороны имели качества профессиональных воинов, вышколенных в старых имперских традициях, с сильным чувством уважения своих врагов. Демократическая идея разжигания беспредельной ненависти целой нации по отношению к врагу тогда ещё не практиковалась.
Россия всегда содержала огромную армию, но крупные армейские подразделения стояли, главным образом, в Санкт-Петербурге и вдоль западной границы. На юге Россия не имела большой контингент войск. Без железных дорог и широких шоссе было невозможно перебросить армейские части, пушки и провиант за тысячи километров через европейскую часть России в Крым. Возможно, в таких условиях потребовался бы целый год, чтобы прибыло необходимое подкрепление. Таким образом, севастопольский гарнизон оказался брошенным на произвол судьбы.
С другой стороны, захват Севастополя не означал окончательной победы союзников. Россия в целом даже ещё не начала ощущать влияния войны. И в то же самое время разведка союзников донесла, что русские подтягивают войска к Крыму, но они продвигались медленно.
Во время этих событий царь Николай Первый скончался, и его сын, царь Александр Второй взошёл на престол. Молодой царь получил прекрасное образование. Отец обеспечил его самыми лучшими учителями, и Александр был полон новых идей. По желанию Николая Первого в течение многих лет несколько комиссий разрабатывало вопрос об отмене крепостного права, и молодой царь горел желанием ввести новые реформы, отменить крепостничество и палочную дисциплину, ввести суд присяжных и многое другое. Он имел доброе сердце, и его переполняли либеральные настроения, поэтому он не стремился любой ценой сохранить «Священный Союз» или российский престиж. Война мешала осуществлению его идей, и он согласился на подписание мирного договора, что было с энтузиастом встречено союзниками. Россия потеряла Бесарабию на румынской границе и право держать флот на Чёрном море. Мир в Европе был восстановлен, но на его страже уже не было никакой международной организации. В его основе лежало равновесие сил.

* * *

Исторически, и в какой-то мере этнически, европейская часть России была разделена на несколько огромных частей. Центр европейской части России занимала Великороссия, включавшей несколько провинций вокруг Москвы. К юго-западу от неё находилась Малороссия, или Украина, со старинным городом Киевом. Непосредственно к югу от Великороссии простиралась территория северного побережья Чёрного моря. Эта территория была относительно недавно завоёвана Екатериной Великой (в конце XVIII века), и поэтому носила название Новороссия. Новороссия представляла собой бескрайние степи, жаркие и пыльные в летнее время и чрезвычайно холодные и снежные зимой.
На западе от Украины располагалась Белоруссия (Белая Россия), которая состояла только из двух провинций, Витебской и Могилёвской. Белоруссия была покрыта густыми лесами, пересечёнными реками и большими озёрами. Северная часть Витебской провинции была особенно красива и носила название «Левонской Швейцарии», с зеркальными поверхностями озёр и холмами, покрытыми берёзовыми и сосновыми лесами.
Во второй половинеXVI века, в результате войны между польским королём Стефаном Баторием и русским царём Иваном Грозным, Белоруссия стала польской провинцией, и была возвращена России только после первого раздела Польши в 1722 году.
Белорусские почвы малоплодородны и требуют большой затраты труда; климат влажный и холодный, с коротким дождливым летом. Белорусские крестьяне выглядят угрюмыми и печальными. Их язык представляет собой скверную смесь польского и русского.
В России только половина крестьян находились в частной собственности у помещиков. Остальные крестьяне считались государственными. Во время присоединения Белоруссии Императрица Екатерина Великая приказала переселить большое количество государственных крестьян из центральной России ближе к западной границе, в приобретённые губернии Витебска и Могилёва, где они и поселились на государственных землях. Эти крестьяне, по непонятным причинам получившие прозвище «панцирные бояре», принадлежали к староверам. Они привыкли к тяжёлой работе, и их религиозные убеждения запрещали употреблять алкоголь и курить табак. Правительство снабдило их землёй, и они жили намного лучше, чем крепостные помещиков. Через несколько поколений они приобрели характерный местный диалект, но их отличали по более крепкому телосложению и здоровому виду.
Белоруссия ещё знаменита своими религиозными раздорами. Уже во времена польского короля Казимира Великого (1444-1492гг.) в Польше проживало много евреев. Казимир, у которого была еврейская возлюбленная по имени Эстерка, пригласил евреев на поселение в Польшу после того, как их изгнали из Испании в 1492 году. Евреи наводнили города и небольшие селения Польши, проникли во все провинции, включая Белоруссию. За несколько столетий до этого среди польского дворянства, которые являлись основными владельцами земли в Белоруссии, имел большое влияние Орден Иезуитов. Поэтому здесь сохранилось много католических соборов и церквей.
Видимо, благодаря сильным позициям Иезуитского Ордена в Белоруссии, Габриель Грубер, Генерал этого Ордена, нашёл здесь убежище, когда в 1773 году Папа Климентий XIV запретил Орден. Габриель Грубер, имевший хорошее образование, поселился в Полоцке Витебской губернии и жил там до 1796 года, когда Император Павел Первый унаследовал российский трон.
Павел Первый легко поддавался влиянию. Его заинтересовал Католический Орден Мальтийских Рыцарей, и он загорелся идеей объединения Римской Католической и Русской Ортодоксальной церквей. По мнению царя, такой союз мог бы оказать сильное противодействие атеистическим идеям Французской Революции, которые распространялись в это время в Европе.
Габриель Грубер прибыл в Санкт-Петербург, завоевал доверие царя и убедил его написать Папе с просьбой восстановить Иезуитский Орден. Просьба русского царя была удовлетворена, и в марте 1801 года Папа Пий VII восстановил Орден Иезуитов. Это произошло всего за несколько дней до убийства Павла Первого в Михайловском замке в Санкт-Петербурге.

* * *

Белорусский город Витебск был построен на берегу Двины. Как и древний Рим, он расположился на семи холмах. В 1812 году Витебск был свидетелем нашествия армии Наполеона и оказался одним из первых городов, занятым Великой Армией. Однако подобно многим другим русским городам он не был разрушен или сожжён.
Глубокая грязь российских дорог, в которой увязали французские солдаты, их лошади и пушки, преднамеренное опустошение, или тактика «выжженной земли», принятая отступающими русскими войсками и ставшая причиной голода людей и животных; мороз и ужасных русский холод, проникающий до костей – надёжное средство, которое долго защищало «Святую Русь» от захватчиков – всё это вместе не ожесточило сердце врага, и Наполеон в Витебске ещё пребывал в прекрасном расположении духа и всё ещё ощущал себя благородным «Хозяином Европы», готовым продиктовать мирный договор на собственных условиях. Но никто не обратился к нему за миром, и вскоре Витебск оказался свидетелем отступления бывшей когда-то «Великой Армией», превратившейся в толпу голодных, умирающих людей. В последующие годы на полях можно было найти останки лошадей, человеческие скелеты, винтовки, остатки оружия и даже пушки.
В тот знаменательный 1812 год разрушительные силы обрушились по другую сторону океана, на далёкую страну - Соединённые Штаты Америки, когда англичане сожгли Белый Дом в Вашингтоне. Наполеон, готовясь покорить Россию и осуществить поход своей армии через всю Западную Европу к русским границам, нуждался в защите своих тылов от своего главного врага – Великобритании. И ему удалось вовлечь правительство английского короля в войну по другую сторону Атлантического океана.
Сорок лет спустя Витебск был перестроен и восстановлен. Не осталось никаких следов пережитой трагедии. Витебск, с его готической архитектурой католических соборов, раскинувшийся на холмах с видом на Двину, был очень красивым городом. Главная улица города носила название Замковой. Здесь было много магазинов, гостиниц, ресторанов, и шумные толпы на улицах с характерным еврейским говором и постоянной жестикуляцией создавали иллюзию восточных городов солнечного Средиземноморья Яаффы и Хайфы.
На самом видном месте, на вершине холма, стоял дворец Губернатора, к которому примыкал городской парк, где в летнее время играл военный духовой оркестр, и молодые еврейские девушки кокетничали со своими кавалерами.
Недалеко от губернаторского дома возвышалось помпезное здание Дворянского Собрания, где ежегодно давались ослепительные баллы. Здесь же располагался и карточный клуб, пользующейся в то время огромной популярностью.
К серединеXIX века крепостничество стало обременительным для русской и польской знати. После продолжительных путешествий по образованной Западной Европе, они уже не могли удовлетворяться домоткаными простынями и парой тяжёлых башмаков, сшитых крепостным сапожником. А мягкое французское бельё, английские костюмы, французские духи и другие предметы роскоши требовали большого расхода наличных денег, которые было трудно достать. Почвы Белоруссии были малопродуктивные, и лес мог быть единственным источником дохода, но цены на древесину были низкими. Их крепостные отличались ленью, замедленным мышлением и нерасторопностью. Они представляли собой скорее обузу, потому что по закону помещик обязался проявлять заботу об их благополучии, а также платить за них налоги.
В то время возникла сильная потребность в переменах. В последнее десятилетие до освобождения крепостных правительство старалось защитить крестьян. Для этого были изданы несколько правительственных постановлений и распоряжений Императора. Одно из них запрещало ссылку крепостных в Сибирь без судебного разбирательства. Другое не разрешало разделение семьи крепостных, и правительство начало с недовольством следить за попытками некоторых помещиков дать вольную своим крестьянам без достаточного надела земли.
Крестьяне заволновались. В их среде появилось много слухов разного толка относительно намерений царя. Позиция помещиков уже не казалось такой незыблемой и твёрдой, как это было веками в прошлом, и в последние десятилетие перед оглашением Указа среди русских и польских аристократов стали очень популярны азартные игры. Целые состояния приобретались и терялись всего за одну ночь карточной игры. И степень одалживания денег у еврейских ростовщиков, которые всегда были готовы дать в долг под большие проценты, увеличилась до невиданных размеров.
Избрание Станислава Юревича на должность предводителя дворянства, которая по рангу уступала только должности губернатора, оказалась объектом бесконечных дискуссий задолго до его появления в Витебске. Семья Юревичей всё ещё владела несколькими поместьями в Белоруссии и была зарегистрирована в Книгах Знати провинции – два условия, необходимые для участия Станислава Юревича в выборах.
Оба его родителя, Иосиф и Анна Юревичи, всю жизнь прожили в Витебской губернии и пользовались большим уважением со стороны мелкопоместного дворянства. Станислав Юревич, получивший образование в Иезуитском Колледже Полоцка, помнился всеми, как красивый и эрудированный молодой человек. Теперь евреи, посредством собственного вида связи, который был известен как «Туфельная почта» (ортодоксальные евреи в то время носили определённый вид обуви), распространили слух об огромном богатстве, щедрости, красоте и других качествах вновь избранного предводителя дворянства. Но их энтузиазм достиг своего пика, когда огромные фургоны, груженные мебелью и сундуками, коробками и чемоданами, сопровождаемые целой армией слуг, стали прибывать с юга. Они предвидели поступление барышей от такого богом посланного клиента!
Наконец, приехал сам предводитель дворянства в огромной карете с восьми колёсами, запряжённой двенадцатью англо-арабскими лошадьми, и проследовал в дом, уже для него приготовленный. Станислав Юревич в расцвете сил, со слегка посеребрёнными висками, высокий и красивый, с ясным и приятным голосом, произвёл эффект, превзошедший все ожидания. Каждый,
особенно женщины, считали его обворожительным, а некоторые красавицы просто влюбились в него.

ПРЕДВОДИТЕЛЬ ДВОРЯНСТВА.

Глава 4.

Вскоре Станислав Юревич с головой окунулся в свои новые обязанности. Как предводитель дворянства он возглавлял дворянские собрания, среди прочих функций которых был набор рекрутов в армию. (Сейчас это осуществляют военкоматы). Это была ответственная, но в определённом смысле мрачная обязанность, потому что в то время рекруты забирались в армию на двадцать пять лет. Это было равносильно пожизненному наказанию, потому что связь с семьёй рвалась чаще всего навсегда.
После окончания двадцатилетней службы солдат или не заставал живыми своих родителей, или их содержали другие сыновья. Братья и сёстры уже имели собственные семьи и уже успели разделить между собой ту небольшую собственность, которая перешла к ним от родителей. Следовательно, солдата, отслужившего двадцать пять лет в армии, обычно дома не ждали. Поэтому старые солдаты предпочитали оставаться в армии, где однополчане заменяли им семьи. Некоторые из них продолжали служить в качестве жандармов и городских полицейских или швейцаров в форме, украшенной военными знаками отличия.
Традиционно, единственные сыновья освобождались от службы, и дворянское собрание старалось набирать рекрутов только из многочисленных семей. Однако в тот год число призывников увеличили из-за надвигающейся войны.
Станислав Юревич старался быть справедливым, набирая солдат только из многодетных семей. Он твёрдо отказался делать исключения из этого правила.
Все рекруты должны были пройти медицинский осмотр и строго соответствовать определённым психическим и физическим требованиям. Но заключительное решение принадлежало целиком предводителю дворянства. Если предводитель забирал в солдаты рекрута вопреки медицинскому заключению, и этот молодой человек в дальнейшем обнаруживал своё несоответствие, то предводитель дворянства обязывался выплатить государству 600 рублей за каждого дисквалифицированного рекрута.
Накануне первой сессии дворянского собрания какой-то еврей сообщил Юревичу, что некоторые врачи получили подношения от зажиточных крестьян и обещали им освободить их сыновей от воинской повинности. Некоторые государственные крестьяне были в состоянии заплатить значительную сумму, чтобы оградить своих сыновей от 25-летней службы.
В первый день заседания дворянского собрания прибыл губернатор. Юревич приветствовал его, но не предложил занять своего места. «Подайте кресло его Превосходительству», - приказал он, не прерывая своей работы.
После медицинского осмотра раздетый молодой человек приблизился к столу с зелёным сукном, где восседал предводитель дворянства. Доктор кратко доложил Юревичу: «Непригоден для службы». Станислав Юревич видел перед собой здорового и крепкого парня. Согласно списку, этот юноша был «старовером» и имел трёх братьев. «Как вы себя чувствуйте?» - спросил его Юревич строго. Крестьянский юноша оказался достаточно честным, чтобы солгать. «Отлично», - был его ответ. «Кругом!» - приказал Юревич. Юноша неуклюже повернулся. «Призвать его!» - скомандовал Юревич.
Доктор, который проводил осмотр, выглядел остолбеневшим. «Я уже доложил Вашему Превосходительству, что этот молодой человек не годится для службы», - сказал он. «А я приказываю его призвать», - ответил Юревич и повернулся к следующему рекруту.
После того, как Юревич приказал призвать пять или шесть рекрутов, несмотря на заключения врачей, губернатор дал ему знак, что хотел бы переговорить с ним наедине. «Что вы делаете?» - спросил губернатор Юревича, когда они оказались одни. – «Вам придётся уплатить огромный штраф!». «Не думаю», - ответил Юревич, - «Но если и придётся, то это будет того стоить», - и без дальнейших объяснений губернатору Юревич вернулся на своё место.
Губернатор уехал, и заседание продолжилось.
Поздним вечером еврей сообщил Юревичу, что крестьяне осаждали врачей, грозили им и требовали назад свои деньги.
На следующий день история повторилась, но с меньшим числом отрицательных врачебных заключений. Работа собрания продолжалась несколько недель, и, в конце концов, Станислав Юревич заплатил 2400 рублей только за четверых рекрутов. Юревич был очень удовлетворён таким оборотом событий, а весь Витебск только и говорил о новом предводителе дворянства!
После завершения рекрутского набора Станислав Юревич нашёл время для собственной семьи.
Во время своей женитьбы на Яне он объявил своим братьям и сестре Анне фон Врангель, которая была на семнадцать лет моложе него, что он решил отказаться от своей доли отцовского наследства. Это наследство представляло собой несколько поместий в Белоруссии. После смерти родителей Станислав Юревич, как старший брат, поделил эти частные владения между своими братьями. Брат Михаил Юревич получил Кражуты, большое поместье, покрытое густым лесом, в котором водились медведи, лоси и много крупной дичи. Брату Яну отошли два поместья, Франополь и Поржече. Франтишек, третий брат, жил в Санкт-Петербурге, где он занимал важный пост в правительственном департаменте. Было решено выделить ему деньги и фамильные драгоценности. Моя бабушка, Анна фон Врангель, получила в наследство три имения: Колпино, Реблино и Забелье. Колпино принадлежало её матери, рождённой Дешпо-Зенович. В самом начале это поместье было частной собственностью княгини Огинской: Полония Огинская приходилась Анне фон Врангель бабушкой по матери.
Именье Поржече оставалось числиться за Станиславом Юревичем, чтобы обеспечить ему участие в выборах. Как предводителю дворянства ему полагалось владеть в провинции не менее чем 1200 гектарами земли.
Единственный сын Станислава Юревича, Мечислав, был студентом Санкт-Петербургского Университета. Станислав Юревич выбрал одного из своих племянников, Конрада, сына брата Яна, в качестве компаньона своему сыну: они были одного возраста и дружили с ранних лет. В детстве у Конрада обнаружился явный талант к музыке. Одно время он учился у Фредерика Шопена, и в дополнении к своим занятиям в университете он ещё брал уроки в Петербургской Консерватории.
Мечислав и Конрад жили вместе в роскошной квартире в Санкт-Петербурге. Станислав Юревич ежемесячно присылал им на расходы две с половиной тысячи рублей, неслыханная сумма для молодых студентов. Они жили на широкую ногу: лакеи в ливреях, собственная карета и сани зимой, англо-арабские лошади и кучер в ливрее.
Они не утруждали себя учёбой. В шинелях, сшитых у лучших портных, в фуражках с кокардами, они посещали практически каждый спектакль Императорского Балета в Мариинском театре и были постоянными гостями очень модного кабаре. Они часто появлялись на скачках и славились умением весело проводить время.
Время от времени по приказу губернатора Санкт-Петербурга их выселяли из столицы – причиной могла быть более или менее невинная шутка, которую они разыгрывали под влиянием момента, и которая, соответственно, приводила к вмешательству полиции.
Находясь в Санкт-Петербурге, царь Николай Первый любил кататься вдоль Невского проспекта, главной улице столицы. Императорские сани, без охраны, управляемые только кучером, обычно выезжали из ворот Зимнего дворца, пересекали Дворцовую площадь, проезжали через Арку Главного Штаба вдоль Морской улицы и сворачивали на Невский проспект. Узкие сани царя следовали за равномерной рысцой двух прекрасных лошадей. Высокая фигура царя в серой армейской шинели с поднятым воротником и каске Императорского Конного Гвардейского полка была знакома каждому, и все встречные повозки и сани осторожно теснились к обочине, уступая путь Императору. В то время было против установленных правил обгонять императорский экипаж. Царские сани проезжали вдоль Невского проспекта около двух километров и обычно поворачивали обратно к Анечковому дворцу и Фонтанке.
Однажды, когда царь свернул на Невский проспект и, как обычно, направился в сторону Аничкова дворца, сани двух Юревичей тоже выехали на Невский со стороны Исаакиевского Собора. Царские сани были уже в двух кварталах от дворца, когда две англо-арабские лошади, покрытые голубыми попонами, раномерной рысцой начали обгонять императорский экипаж. Как только они перешли на галоп, два глупых молодых человека сняли свои фуражки с кокардами в знак приветствия Императора.
Царь только поинтересовался их именами. Однако этот инцидент дал повод губернатору Санкт-Петербурга издать приказ об их депортации. Но молодые люди не унывали. Они направились прямо к их отцу и дяде, и, смеясь, рассказали всю историю. Они искренне полагали, что их проделка была очень забавной и не ожидали быть наказанными за неё. Станислав Юревич не одобрил их поведение, посчитав это глупостью по молодости. Он простил их, хотя ему пришлось использовать все свои связи, чтобы двум юношам разрешили вернуться в столицу и продолжить образование.
Вскоре после этого в компании их друга Павла, князя Сан Донато Демидова (1), они сотворили другую проказу. Конрад и Мечислав были приглашены Павлом Демидовым в его дом на Итальянской улице на обед. После нескольких бутылок шампанского они у них поднялось настроение, и у кого-то возникла блестящая идея. Они позвали мальчика-слугу и приказали ему раздеться. Затем они полностью забинтовали его и с помощью угля нарисовали два больших глаза с чёрными бровями у него на заду, обернули это импровизированное лицо шерстяной шалью и поставили перед окном, выходившим на улицу. Это не заняло много времени, чтобы собралась любопытная толпа зевак, заинтересованных странным лицом, выглядывающим из окна. Остроумные молодые люди поворачивали мальчика так, чтобы «лицо» двигалось вправо и влево. Наконец, и полицейский заинтересовался этим «представлением», и Юревичи опять оказались высланными из Петербурга... .

(1) Прим. автора: Прямым предком Павла Демидова был очень смышлёный и умный русский крестьянин Никита Демидович Антуфьев. Царь Пётр Первый доверил ему несколько важных поручений, с которыми Никита прекрасно справился. В результате, царь наградил его хорошо известными Тугульскими серебряными рудниками в Сибири, и Никита Демидович стал одним из самых богатых людей России. Его правнук, Николай Демидов, много лет прожил во Флоренции. Он купил старинный монастырь Сан Донато в окрестностях города и построил там дворец. В этом дворце Николай Демидов принимал с роскошью сотни гостей одновременно. После его смерти его младший сын Анатолий Демидов унаследовал дворец Сан Донато. Анатолий женился на княгине Матильде де Монтфорт, дочери Джерома Бонапарта, брата Наполеона. В качестве свадебного подарка Фердинанд Третий, Великий Князь Тоскани (младшая ветвь Габсбургской династии) пожаловал Анатолию титул князя Сан Донато. После смерти Анатолия его племянник, молодой Павел Демидов, друг братьев Юревичей, унаследовал дворец Сан Донато, и царь Александр Второй разрешил ему добавить к родовому имени Демидов титул Князя Сан Донато.

Станислав Юревич отказывался серьёзно рассматривать эти юношеские проделки. К чести одного из них необходимо добавить, что позже Павел Демидов последовал стопам своего деда Николая Демидова и предоставил огромную сумму на благотворительные цели. Благодарная Флоренция воздвигнула на одной из своих площадей мраморный памятник Демидову. Он представляет собой великодушного русского аристократа, сидящим на кресле и протягивающим милостыню бедной женщине с ребёнком на руках.
Тем не менее, Станислав Юревич был обеспокоен фактом, что каждый год он оплачивал многочисленные долги, сделанные его сыном и племянником, в дополнении к огромному содержанию. В таких случаях старший Юревич был в гневе, и чтобы смягчить его настроение, Конрад садился за рояль и играл вальсы, этюды и ноктюрны Шопена. Он исполнял их с таким чувством, что на глазах его дядюшки появлялись слёзы, и он обнимал своих племянника и сына, требуя с них обещания не делать долгов в будущем. Они с готовностью соглашались, но на следующий год всё повторялось снова. Станислав Юревич не был в отчаянии, но его доброе сердце не позволяло ему применять суровые меры.
В честь предводителя дворянства в Витебске была организована серия балов и формальных обедов. Станислав Юревич не хотел никого обидеть, и старался принять участие в каждом из них. Со всеми он был очень дружелюбен и любезен, но в его манерах не было ничего фамильярного.
Один из таких обедов был дан его сестрой, Анной фон Врангель, которая посадила рядом с ним за столом свою близкую подругу, прекрасную пани Винчеславу Баржевскую. Пани Винчеслава оказалась красавицей и очень живой собеседницей, какой только может быть молодая польская девушка из хорошей семьи.
Все заметили, что впервые с того момента, как он стал вдовцом, Станислав Юревич оказал столько внимания одной женщине. Пани Винчеслава была молода, намного моложе моей бабушки, с огромными голубыми глазами и густыми тёмными волосами. Она была высокой и имела прекрасную фигуру. Её высказывания оказывались остроумными и к месту. Все также отметили, что ей нравилось внимание, оказанное красивым почётным гостем.
Позже, когда Юревич давал большой приём, пани Винчеслава оказалась среди приглашённых. Они вместе танцевали мазурку, и каждый отметил, что, несмотря на разницу в возрасте, они выглядели потрясающей парой. С этого дня продолжался вихрь ухаживаний, и спустя несколько месяцев была отпразднована свадьба в кругу друзей и близких родственников. Свой медовый месяц они провели в Бершаде и Одессе. Война не позволила им отправиться на Средиземноморье.
В то время у моего дедушки Врангеля произошёл инсульт. Его отношение со Станиславом Юревичем нельзя было назвать дружескими, потому что Юревич не мог понять, что заставило его сестру Анну, которую он очень любил, выйти замуж за человека, годящимся по возрасту ей в отцы. И действительно, моя бабушка была моложе деда на тридцать лет. И, тем не менее, они были счастливы. Возможное объяснение можно найти в том факте, что мой дедушка всегда имел сильное влияние на жену. Моя бабушка в молодости была прекрасной, живой девушкой, обожающей наряды, балы, танцы, музыку и смех. Однако она страдала от приступов мигрени. Иногда у неё возникала сильная головная боль в тот момент, когда она уже была одета в бальное платье и готова сесть в карету. В такие моменты она горько плакала от разочарования. «Ничего, Аннушка», - успокаивал её мой дедушка, - «Всё будет в порядке». И он усаживал её в кресло, обхватывая её голову своими руками. Его пальцы нежно сжимали ей затылок, и он, прямо глядя в её глаза, произносил: «Я говорю, что ты будешь в порядке. Видишь, твоя головная боль уже прошла». Он повторял это несколько раз, и уже через несколько минут она чувствовала себя лучше и была готова отправиться на бал.
Когда мой дедушка после инсульта оказался практически парализованным, она тщательно ухаживала за ним. Она держала его руки в своих, когда он умирал.
На его похороны собралось очень много народа. Практически всё еврейское население провожало его гроб до места погребения, отдавая последние почести человеку, честно посвятившему себя науке и своей профессии. Он был похоронен на маленьком кладбище при католической церкви Святой Барбары рядом со своей первой женой Констанцией. Это место было оставлено для него со времени её смерти двадцать пять лет назад, и моя бабушка не пожелала ничего изменить.
После смерти деда было естественно, что Станислав Юревич, старший брат моей бабушки, стал опекуном её единственного сына, названного в честь своего дяди Станиславом. Моему отцу в то время было одиннадцать лет.
Станислав Юревич послал моего отца в частную школу для мальчиков в Санкт-Петербурге, школу господина Филиппова. Ученики этой школы носили форму, похожую на форму учащихся государственных школ. Дисциплина в школе Филиппова была очень строгой. Учащиеся должны были уделять много времени учёбе, особое внимание оказывалось изучению иностранных языков.
По заведённому правилу все ученики этой школы один день говорили только по-французски, даже между собой, на следующий день – только по-немецки. Инспектора, которые были французами и немцами, своим присутствием следили за выполнением этого правила. Кроме того, имелся огромный шутовской колпак со словом «Дурак», написанным большими буквами. Мальчика, который произносил только одно слово не на языке дня, заставляли надеть этот колпак. Он мог избавиться от него лишь в том случае, если в его присутствии кто-то другой совершал такую же ошибку. Каждый мальчик старался избавиться как можно скорее от этого дурацкого колпака. Поэтому они следили за речью друг друга, и как результат, через год все бегло говорили на обоих языках. По-русски они могли говорить по субботам и воскресеньям, когда многие мальчики, чьи родители жили в Санкт- Петербурге, разъезжались по домам.
В течение первых двух лет мой отец был вынужден проводить субботы и воскресенья в стенах школы. У него не было близких родственников, поживающих в Петербурге, а его дядя Франтишек Юревич не хотел обременять себя заботой о маленьком мальчике. Мой отец чувствовал себя очень одиноким и несчастным из-за строгой дисциплины, что явилось отражением жёсткого правления царя Николая Первого. В то время строжайшая дисциплина была установлена не только в армии, но и в государственных учреждениях. Та же самая твёрдая дисциплина была навязана всем школам. Но если царь, строгий и несгибаемый, был требователен к людям, окружающим его, к себе лично он тоже предъявлял жёсткие требования.
Николай Первый никогда не менял никаких армейских правил. Он выстоял на сильном петербургском морозе, принимая традиционный смотр войск 6 января на берегу Невы, одетый, как и любой офицер, в лёгкую парадную форму без шинели.
Царь, очень высокий и красивый, был отличным наездником. Время от времени он демонстрировал ловкость, вскакивая на коня и приказывая подложить по маленькой монете между обоими коленями по обеим сторонам от седла. Во время езды только давление коленей удерживали монеты на месте. Если бы царь хоть на секунду расслабился или сдвинул колени, то монеты бы упали. После часовой прогулки верхом он возвращался с обеими монетами, удержанными на месте.
Восстание декабристов в 1825 году показало настоящий характер царя Николая Первого. Тогда было арестовано более ста человек. Следствие велось Высочайшей Следственной Комиссией, состоящей из членов Государственного Совета, сенаторов и членов Святого Синода (высшего совета духовенства Русской Церкви). Было вынесено около сорока смертельных приговоров, остальные ссылались в ссылку или на каторжные работы. Царь смягчил жёсткость этого приговора, ограничив высшей мерой наказания только пятерых участников заговора и выслав остальных в Сибирь.
Первая железная дорога в России называлась «Николаевской». Она соединяла Санкт-Петербург и Москву и покрывала расстояние около 600 километров. Построение этой железной дороги осложнялось присутствием обширных топей и болот между этими городами. Царю представили много инженерных планов. Но он узнал, что инженеры руководствовались не только одним желанием возвести железную дорогу самым лучшим способом. Они принимали подношения от тех городков и населённых пунктов, которые предвидели большую пользу от сообщения посредством
железной дороги с двумя крупнейшими городами. Царь внимательно просмотрел чертежи, а потом подошёл к огромной карте европейской части России и с помощью линейки начертил прямую линию, соединяющую Петербург и Москву, и поставил свою роспись. Николаевская железная дорога по указу царя была построена по прямой линии. Стоимость строительства оказалась весьма высокой, но обслуживание и эксплуатация были необычайно низкими.
До 1914 года, начала Первой Мировой войны, поезд под названием «Молния» ежедневно совершал движение между Петербургом и Москвой. Разница во времени между этими городами составляла один час. Поезд «Молния», отправившийся из Петербурга в час ночи, позволял пассажирам посещать спектакли императорских театров. Сделав только одну остановку на станции Бологое, поезд прибывал в Москву в восемь утра, или в семь – по петербургскому времени. Состав с паровым локомотивом покрывал дистанцию в шестьсот километров всего немногим более чем за шесть часов! Неслыханная скорость для того времени! Такой же поезд «Молния» ежедневно осуществлял рейсы примерно в то же самое время между Москвой и Петербургом.
Когда строительство Николаевской железной дороги было практически завершено, и пассажирские поезда начали движение, царю доложили, что делегация Именитого Московского Купечества прибыла в Санкт-Петербург, чтобы выразить благодарность за железную дорогу. Царь принял московских купцов и поинтересовался об их удобствах во время путешествия. Купцы медлили с ответом, но всё-таки осмелились признать, что в Петербург благодарить царя за железную дорогу они прибыли на санях. Царь только улыбнулся, и аудиенция закончилась.
С самого начала правления Николая Первого проводилась большая активность по реформированию администрации, судов и финансов, а также – по улучшению условий жизни крепостных крестьян. Финансовые реформы осуществлялись Канкриным, Министром финансов, и старые бумажные деньги были изъяты из обращения. Был опубликован Свод Законов Российской Империи, а комиссия под руководством графа Киселёва установила своего рода самоуправление для государственных крестьян и внедрила ряд усовершенствований методов обработки земли. Однако комиссия графа Киселёва не уделила большого внимания улучшению условий жизни крепостных, находящихся в частном владении помещиков. Тем не менее, работа этой комиссии сделала возможным для сына Николая Первого, царя Александра Второго, отменить крепостное право.
Царь Николай Первый был очень привязан к своему старшему сыну и перед своей смертью сказал ему: «Беря на себя все трудности, я намеревался оставить тебе хорошо организованное и процветающее государство... но Провидение распорядилось иначе». Он умер 18 февраля 1855 года.
После смерти царя Николая Первого его сын, царь Александр Второй, столкнулся с трудной проблемой положить конец Крымской войне и в тоже время сохранить величие Империи. Смена правителя не повлияла на ход войны; Севастополь держал оборону, и союзники дорого платили за каждую удачу. В это время русская армия одержала блестящую победу при Карсе в Азии. Наполеон Третий вынужден был искать мира, и с помощью Австрии и Пруссии мирные переговоры начались в 1856 году, и, наконец, был подписан Парижский Договор о мире.
С вступлением на трон молодого Императора Александра Второго цензура в России была ослаблена, университеты освободились от полицейского контроля, множество ограничений было снято, и даже оставшимся в живых участникам восстания 1825 года, так называемым «декабристам», было позволено спустя тридцать лет вернуться из Сибири.
Примерно в это же самое время в России опубликовали книгу «Хижина дяди Тома» и автор, миссис Гарриет Бичер Стоу, была провозглашена великой писательницей. Это не соответствовало мнению, распространённому в Великобритании. Лондонская «Times» тогда писала:
«... темой книги является отмена рабства. В результате прочтения этой книги становиться неясно, зачем надо отменять рабство. Её популярность составляет её самую большую трудность. Она заставит поддерживать кровь в кипящем состоянии и раздражать вместо того, чтобы успокоить тех, кто вслед за автором поддался влиянию служить человечеству. Книге «Хижина дяди Тома» не требовалось убедить противников рабства «питать отвращение к этому институту»; из всех книг эта в меньшей степени предрасположена считать рабство пережитком».
За несколько лет до этого вышла в свет русская версия «Хижины дяди Тома» - «Записки охотника» Тургенева. Рабство в целом было осуждено, но крепостничество сохранялось, оставляя шрам на груди государства.
Новый царь немедленно провозгласил своё стремление и надежду для внутренних реформ.
В 1857 году знать литовских губерний Вильно, Ковно и Гродно объявила о своём намерении сделать свободными сразу всех крепостных без земельных наделов. Немедленно по приказу царя были организованы Провинциальные Комиссии знати во многих губерниях, чтобы обсудить, на каких условиях следует освободить крестьян. Главный Комитет находился в Санкт-Петербурге и координировал их работу.
В начале 1861 года царь лично открыл собрание Государственного Совета Империи, провозгласив, что отмена крепостничества является его «прямым желанием». Государственный Совет провёл соответствующую работу, и 19 февраля 1861 года царь подписал известный Манифест, который был оглашён 5 марта того же года.
Манифест читался по всей России, в больших и малых городах, а так же и в помещичьих усадьбах перед собравшимися толпами крестьян. «Перекреститесь, русские люди», - такими словами начинался царский Манифест, и помещики и крестьяне тут же падали на колени, осеняя себя крестным знамением и слушая слова их повелителя.
Власть помещиков над крепостными отменялась раз и навсегда без каких-либо компенсаций. Крестьянам разрешалось использовать участок, сад и пашню, предоставленные им их землевладельцем. В обмен за пользование они обязывались выплачивать их бывшим владельцам деньгами или отработкой. Позже крестьяне ещё получили участки плодородных земель в качестве частной собственности. Эти земли покупались ими у землевладельцев.
Этот Акт об Освобождении, хотя и принёс грандиозные социальные и экономические перемены, не сопровождался развязыванием гражданской войны. Все классы мирно приняли Манифест и подчинились его требованиям.
Станислав Юревич работал в Провинциальном Комитете Витебска с момента его организации. Он встретил царский манифест с чувством большого удовлетворения. Крепостничество было ему ненавистно. Он всегда относился к своим крепостным не как к рабам, а как к человеческим существам, и он научил своего племянника, моего отца, следовать его стопам, хотя мой отец встречался с ним очень редко. Мой отец восхищался своим дядей и всегда старался подражать ему. Кроме того, он был сильно привязан к своей няне, пожилой крестьянке, которая нянчила его в детстве, а после ещё заботилась и о его сыне. Когда на каникулах мой отец приезжал в бабушкино поместье Колпино, он мчался встретить и нежно поцеловать свою няню, которая имела собственную комнату в помещичьем доме и жила здесь на правах члена семьи.
Всю свою жизнь мой отец относился ко всем слугам, работникам и крестьянам с большой заботой. Он никогда не пытался унизить никого из них.

РУССКИЙ ФЛОТ В НЬЮ-ЙОРКСКОЙ БУХТЕ.

Глава 5.

Ко времени отмены крепостного права в России моему отцу, Станиславу Врангелю, было шестнадцать лет. Он учился в последнем классе школы Филиппова.
За два года до этого он поселился в квартире генерала Клеменса, друга Станислава Юревича. Проживание вне школы в частной квартире давало ему больше свободы, но по-прежнему он должен был много заниматься. В дополнении к основным занятиям он брал уроки фехтования и танцев. Его учителем танцев был Феликс Кшесинский, танцор Императорского Балета. Феликс Кшесинский – отец хорошо известной балерины Матильды Кшесинской, которая после революции стала морганатической женой Великого Князя Андрея, двоюродного брата царя, под именем княгини Красинской.
Исполняя мазурку в опере «Жизнь за царя», Кшесинский всегда получал зрительские овации. Он учил моего отца, как кланяться, входить в зал и целовать руку даме, что было настоящим искусстовом галантности. Мой отец овладел этими отличными и чарующим манерами. Даже в его преклонные годы можно было с удовольствием видеть, как он входиk в гостинную, держась прямо, с высоко поднятой головой, покрытой густыми посеребрёнными волосами. Он подходил к хозяйке дома, кланялся и целовал ей руку. В его манерах было столько величия, что дама в этот момент должна была чувствовать себя королевой!
В возрасте шестнадцати лет мой отец был высок и строен, с копной золотистых волос, отливающих бронзовым оттенком. Он бегло говорил по-немецки и по-французски, как настоящий поляк - по-польски с варшавским оттенком, и по-русски, который был его родным языком.
Вскоре после окончание школы он был послан своим опекуном Станиславом Юревичем в Гейдельбергский университет. Через несколько лет мой отец вернулся в Россию и поступил в Петербургский Университет на юридический факультет.
В 1863 году в Польше произошло восстание. Это был выступление польской интеллигенции и шляхты (мелкопоместного дворянства), но крестьянские массы не приняли в нём участия. Польские шляхта и интеллигенция требовали независимости Польши. Европейские державы, особенно Великобритания и Франция, немедленно воспользовались ситуацией, предлагая своё посредничество между царским правительством и Польшей. Это посредничество было унизительным для русского правительства. Принимая их предложение, правительство царя автоматически признавало бы независимость Польши. Поэтому оно отклонило такое предложение со стороны европейских держав и приступило к подавлению восстания.
Между Россией и США никогда не существовало формального союза, но великий Царь-Освободитель, отменивший крепостничество в своей стране, глубоко симпатизировал Абрахаму Линкольну, который старался упразднить рабство в Соединённых Штатах.
Возможно, русский царь оказался единственным настоящим другом Абрахама Линкольна за пределами США. Россия отказалась признать Южную Конфидерацию. А Соединённые Штаты в ответ воздержались от предложения царю своего посредничества в урегулировании ситуации с Польшей.
11сентября 1863 года русский паровой фрегат «Ослябия» вошла в Нью-Йоркскую бухту. Было объявлено, что миссис Линкольн намеревалась посетить «Ослябию», и все газеты уделили много места описанию дружеского прёма, оказанного Первой Леди на борту иностранного военного судна.
«Ослябия» оказалась первым прибывшим судном. Вскоре за ней последовали многие другие, и практически весь Русский Балтийский Флот встал на якоре в Нью-Йоркской бухте и заливе Флашинга. Возглавлял флотилию адмирал Лиссовский. Его флагманский корабль представлял собой новый паровой фрегат «Александр Невский». Среди офицеров находился Великий Князь Алексей, сын царя, в то время – молодой лейтенант русского флота.
Чтобы содержать в секрете передвижение русского флота и избежать возможного вмешательства со стороны части британских военных кораблей, что легко могло бы привести к войне, все русские военные корабли, находящиеся на Балтике, получили приказы проследовать в различные европейские, африканские и азиатские порты и открыть запечатанные конверты, находясь в открытом в море. В запечатанных конвертах находился приказ плыть прямо в Нью-Йорк.
Русские корабли, выйдя из Балтийского моря в Атлантический океан, взяли курс на север по направлению Оркнейских островов. Суда были тяжело нагружены вооружением и провизией, и не могли вместить много угля. Поэтому пересечение океана происходило под парусами. Результатом была полная секретность передвижения Русской флотилии. Английское Адмиралтейство получило первый сигнал, только когда русские уже бросили якорь в бухте Нью-Йорка.
Примерно в то же самое время Русский Тихоокеанский Флот под командованием адмирала Попова прибыл в Сан-Франциско.
Взаимоотношения России с Англией и Францией были далеко не дружественными. Лорд Палмерстон , известный британский государственный деятель, мечтал и надеялся о разделении Российской Империи: предполагалось, что Финляндия отойдёт Швеции;Балтийские губернии (Эстония и Литва) будут отданы Пруссии; Польша станет самостоятельным государством; губернии дельты Дуная перейдут Австрии; а Крым и Кавказ войдут в состав Оттоманской Империи. Таковы были планы союзников до начала Крымской войны. И теперь польское восстание давло им новую надежду для осуществления их планов. Французская армия уже оккупировала Мексику, и Наполеон Третий предложил Великобритании и Австрии немедленно объявить войну России.
Между Россией и Соединёнными Штатами не было подписано никакого договора, но их взаимный интерес и угроза войны для обеих сторон объединила две нации в этот критический момент. Послав Балтийский и Тихокеанский Флот в гавани Северной Америки, царь сменил свою оборонительную позицию на наступательную. Параграф №3 инструкции, полученной адмиралом Лиссовским от адмирала Краббе, в то время командующего Российским Флотом, датированный 14 июлем 1863 года, приказывала русской флотилии в случае войны атаковывать вражеские торговые суда и их колонии на континенте, чтобы причинить им наибольший ущерб. Точно такие же инструкции были даны адмиралу Попову, командиру Тихоокеанским Флотом.
Новость о прибытии русского флота вызвала ликование в Соединённых Штатах. Повсеместно исполнялся русский национальный гимн «Боже, царя храни». Бруклинский морской порт был предоставлен в распоряжение русских, и сюда съезжалось много делегаций, чтобы приветствовать их. Адмирал Давид Фаррагат встретился с адмиралом Лиссовским: они давно знали друг друга, служа молодыми офицерами на Средиземном море. Отвечая на вопрос Фаррагата, адмирал Лиссовский подчеркнул, что приказы о дальнейших действиях он имеет в запечатанных конвертах. «Они могут быть вскрыты только при обстоятельствах, которые ещё не наступили,» - добавил он.
В честь русских моряков и их монарха устраивались парады и всевозможные торжества. 5 ноября 1863 года в Академии Музыки проходил грандиозный бал в честь русских. Я приведу цитату из книги Александра Тарсаидзе «Цари и президенты»:
« Наряды американских дам были объёмистые, а сами дамы – необъятных размеров и решительно настроенные. Один руский офицер написал домой, что если бы русские девушки проявили бы хоть долю интереса, прдемонстрированного американскими красавицами в отношении русских офицеров, то во всей империи не осталось бы ни одного холостяка. Женщины украшали свои туалеты пуговицами с кителей русских офицеров, глубыми и белыми бантами по образцу андреевского флага. На них можно было увидеть кокарды с офицерских фуражек и ленточки с якорями от матросских бескозырок. В огромном Ирвинг Холле подавлся обильный ужин. Блюда украшались фигурами Петра Великого, Джорджа Вашингтона, Линкольна и Александра Второго, выполненных из сахара и теста. Газета «New York World» со статистическим подходом к делу, пожалуй, лучше всего отразила роскошь мероприятия: 12000 устриц, 1200 куропаток, 250 индеек, 400 цыплят, 12 огромных осётровых рыбин по 15 кг каждая и 500 кг мяса. При этом не упоминались дессерты, пирожные, сотни пирамид из выпечки, тысячи караваев хлеба и 3500 бутылок вина».
Президент Линкольн в своём выступлении по поводу Дня Благодарения отметил: « Божьи щедрости так велики, что они не могут не проникнуть в самое сердце».
Неожиданный ход русского царя навёл ужас на круги английского правительства. Более того, Великобритания не имела желания противостоять России и по другой причине. Эти две империи, одна - морская, другая - сухопутная, имели в Азии общую границу, протяжённостью несколько тысчя километров. Северная часть Азии, Сибирь, была русской территорией, а южная часть азиатского континента принадлежала Англии. Между ними располагались «буферные» государства: Персия, Афганистан и Китай. В 1840 году, продвигаясь по Центральной Азии, русские войска заняли север Туркестана и долину реки Сыр-Дарьи, направляясь к Памиру и Афганистану.
С другой стороны, непродолжительный, но сильный мятеж Сипаев в Индии был подавлен англичанами только шесть лет назад, в 1857 году. И Великобритания просто опасалась вероятности войны с Россией, потому что это могло бы усложнить обстановку в Азии. В Индии находилось не более шестидесяти тысяч английских солдат, Суэцкий канал ещё не был построен, и афганское население северо-западных пограничных провинций Британской Индии было готово восстать в любой момент. И наконец, самым решающим оказалось то, что русские были рядом, на границе с Афганистаном. При таких условиях правительство английского монарха было вынуждено воздержаться от вмешательств в польское восстание и Гражданскую войну США.
Царь Александр Второй не держал зла в своём сердце на Великобританию. В 1873 году Британскому правительству удалось получить из Санкт-Петербурга заверения, что Афганистан не является сферой интересов Российской Империи. И вскоре дочь царя, Великая Княгиня Мария Александровна, вышла замуж за второго сына английской королевы Виктории принца Альфреда, Герцога Эдинбургского.
В 1871 году Великий Князь Алексей, в то время уже адмирал, прбыл в Нью-Йорк с миссией доброй воли. На гостинице «Астория» был вывешен огромный плакат: «Великий Князь Алексей, сын знатного отца, представитель дорогого и любимого союзника».
Однако, президент Грант, котрый не имел большого опыта по части дипломатического протокола и вежливости, не оказал достаточно дружеского приёма русскому Великому Князю, и Алексей недлго оставался в Вашингтоне. Он вернулся в Нью-Йорк, где в его честь были организованы разного сорта торжества, и совершил путешествие по США, посетив Ниагарский водопад, Сант-Луис, Чикаго и западные прерии. В Форте МакФерсон его ожидали бои быков. Он был хорошим наездником и принял самое активное участие в охоте на быков.
В 1863 и 1864 годах, когда ещё мой отец, Станислав Врангель, учился в Университете Санкт-Петербурга, царь Александр Второй имел привычку часто посещать университет и неформально общаться со студентами. Его собака, серый пойнтер, была хорошо знакома студентам, и они приучили её сидеть рядом с ними в аудитории, пока царь восседал на кафедре.
Царь Александр Второй был высок и красив. Он говорил на нескольких языках так же бегло, как и по-русски, поэтому в своей речи он часто использовал иностранные слова. У него был очень приятный голос, и он слегка картавил. Студенты обожали царя. Часто им удавалось совершенно немыслимым способом вытаскивать сигареты из его подсигарника на сувениры. И достаточно часто царь, желая закурить, был вынужден просить студентов вернуть ему сигареты, что они делали с большой неохотой.
Однажды царь рассказал студентам о попытке покушения на его жизнь, совершённую днём раньше. Это произошло в воротах Летнего сада, городском парке, украшенном мраморными статуями греческих богов, на берегу Невы недалеко от Зимнего дворца. Царь обычно совершал ежедневные пешие прогулки в этот сад. В тот конкретный день, как только он вышел из ворот сада и направился к ожидавшей его карете на берегу Невы, он заметил мужчину, стоявшего на тротуаре в шести метрах от него. Царь сказал, что в тот момент в его голове промелькнула неприятная мысль, ... что этот человек готов убить его. Вслед за этим мужчина вынул из кармана пистолет, и тщательно прицелившись, выстрелил, но в ту же секунду кто-то толкнул его за локоть, и пуля пролетела в сторону. Мужчина был схвачен прохожими и подоспевшей полицией. Его звали Дмитрий Карагозов или Каракозов. Тогда чудесным образом царь был спасён. Однако, вскоре последовало другое покушение на его жизнь. Несколько попыток было предпринято, чтобы взорвать царский поезд.
Как не удивительным это может показаться, но бывшие владельцы крепостных не были замешаны в организации попыток убить царя. Наоборот, царь Александр Второй был необычайно популярен у русской знати и пользовался большим уважение крестьян и всей массы русских людей. Все попытки покушения на его жизнь организовывались революционной группой интеллектуалов, которые называли себя нигилистами (от латинского слова «nigil» - ничего).Нигилизм был философией скептицизма, мятежом против установленного социального порядка. Он отрицал всякую власть, установленную государством, церковью или семьёй. Нигилисты утверждали, что они верят только в чистую науку, но это было абстрактной идеей. Они не предлагали чего-либо конструктивного. На самом деле, их философия была только прикрытием для невиданных убийств и разрушений.
После покушения Каракозова все русские люди с благодарностью молились богу за счастливую судьбу царя. В Соединённых Штатах президент Эндрю Джонсон подписал резолюцию, в которой поздравил русский народ со спасением их императора. Требовалось время, чтобы доставить послание в Россию. Густав Фокс, помощник Секретаря Морского флота, доставил это приветствие в Санкт-Петербург.
Жестокие попытки на его жизнь не остановили царя. Он продолжал появляться на улицах и в публичных местах без охраны и продолжал введение новых реформ. В 1864 году он ввел судебную реформу. Отменялись классовые трибуналы, и вводилась судебная система, «одинаковая для всех субъектов». Для рассмотрения незначительных случаев появился мировой суд с мировым судьёй, выбираемым всем миром (народом), в некоторых губерниях – пожизненно. Для криминальных случаев устанавливался суд присяжных заседателей. Администрация суда не подчинялась никакому правительственному органу. Наказание розгами, порка,прогон сквозь строй, палочные удары, выжигание клейма и другие ужасные вида телесных наказаний отменялись. Царь дал России «незамедлительный, справедливый, гуманный суд, равный для всех субъектов».
В это время мой отец сдал последний выпускной экзамен и получил звание доктора юриспруденции. В Польше и Белоруссии правительством создавались новые мировые суды. Через графа Полена, Министра юстиции, мой отец получил назначение на должность мирового судьи. Ему было только двадцать два года, и он стал самым молодым судьёй во всей Винницкой губернии.

КРЕСТЬЯНСКИЙ МИР.

Глава 6.

В 1862 году Станислав Юревич оставил службу, закончив свой третий срок на должности предводителя дворянства в Витебсуой губернии. Он легко бы мог победить на выборах и в четвёртый раз, но он решил уйти на покой и объявил о своей отставке. За выдающуюся работу в Комитете по Освобождению крестьян он был награждён орденом Святой Анны, украшенным императорской короной.
Станислав Юревич очень любил свою вторую жену, прекрасную Винчеславу, которая родила ему сына Павла. На момент выхода в отставку его отца, Павлу было семь лет. Большое семейство Юревичей переехало обратно в Бершаду и их дом в Одессе на берегу Чёрного моря. Всё население Витебска с сожалением смотрело на их отъезд. Особенно горевали евреи, потому что они теряли богатого клиента.
Единственная сестра Стенислава Юревича, моя бабушка Анна фон Врангель, после смерти моего дедушки оставалась жить в поместье Колпино, расположенным на севере Винницкой губернии.
Старый дом в Колпино представлял собой одноэтажное здание, построенное из огромных брёвен, с остроконечной крышей и четырьмя высокими коллонами у главного входа. Различные части дома были сооружены в разное время. Поэтому его форма местами была неправильной и беспорядочной. Внутри дом был уютным и удобным. Стены и потолки были покрыты белой извёсткой с голубым оттенком. Деревянный пол никогда не покрывали краской. В некоторых местах, особенно на дверных поргах, дерево стёрлось из-за многолетнего соприкосновения с тяжёлыми охотничьими сапогами, каблуками женских туфель и шаркающими ногами слуг. Мебель разных времён собиралась несколькими поколениями.
Во всех спальнях имелись распятие и католическая икона. В большой галлерее висели портреты членов трёх разных семей, которые в прошлом владели домом, все написанные маслом и обрамлённые бронзовыми рамами.
Князья Огинские, потомки Рюрика, были первыми владельцами дома. В то время поместье было очень большим: в нём проживало три тысячи крестьян. (В России в то время при подсчёте крепостных считали только лиц мужского пола, женщины и дети не учитывалсь). Княгиня Полония Огинская, моя пра-прабабушка, вышла замуж за Иосифа Дешпо-Зеновича, а их дочь Анна стала женой Иосифа Юревича, отца моей мамы.
Дом был окружён старинным парком, посаженным Огинскими. Большие аллеи парка производили сильное впечатление. Деревья достигали необычайной высоты, и их переплетающиеся кроны создавали густую лиственную крышу высоко над поверхностью земли так, что в солнечный день в парке было тенисто и прохладно. Здесь имелось маленькое искусственное озеро, и сам парк был окружён большим каналом. Князья Огинские освещала парк огнями и фейерверками, и их гости катались в гондолах по каналу вокруг парка.
На холме рядом с парком было расположено семейное кладбище владельцев поместья. Здесь мирно покоились представители трёх различных семей. На холме росли деревья, и их длинные ветви касались крестов и мраморных памятников на могилах. Недалеко от этого хлма стояла католическая часовня поместья, построенная из камня в готическом стиле.
С правой стороны дома располагался большой двор с конюшнями для лошадей и пристройкой, где хранились повозки и сёдла. Позади помещались административные здания с домом управляющего, амбарами, загонами для скота, мастерские и домами работников и их семей.
Прямо напротив дома, по другую сторону дороги было озеро.
Большая часть поместья, общей площадью около четырёх тыся гектаров, была покрыта лесом, хотя примерно 280 гектаров составляла водная поверхность. Помимо маленького колпинского озерка здесь на территории поместья находились два больших озера, Островитое и Крупово. Местность была холмистой и очень красивой. С высокого холма открывался прекрасный вид на окружающие бескрайние поля, зелёные луга и леса. Небо было ослепительно глубым и озёра сверкали блёстками на ярком солнце.
Учась в школе, а потом в университете, мой отец приезжал в Колпино, навестить свою маму и провести летние каникулы. Он купался в озёрах и катался по лесам верхом на лошади. После 1 июля вместе со своим пойнтером он отправлялся на охоту за вальдшнепами, а в более поздний сезон – за куропатками и другой дичью. В поместье собирались молодые люди его возраста, дочери и сыновья соседских помещиков. Они обычно навещали друг друга, предпринемали долгие пешие прогулки или поездки верхом, а вечерами они танцевали под звуки рояля. Одна из пожилых дам, пани Скорулская, была хорошей пианисткой и обычно играла танцевальную музыку для молодого поколения.
За два года до окончания университета мой отец встретился в Колпино с двумя двоюродными сёстрами, дочерьми его дяди Яна Юревича, которых погостить на лето пригласила моя бабушка.
Возможно, они встречались и раньше, но мой отец этого не запомнил. Старшая из них, Аделаида, была очень привлекательной, и вскоре стало заметно, что их тянуло друг к другу. Тот факт, что они были двоюродными братом и сестрой, делало возможным их отношения более близкими, и Аделаида, или Адела, стала постоянным партнёром моего отца в танцах.
Сначала бабушка не придала значения поведению своего сына. Она считала, что это было мимолётным увлечением, и снова пригласила обеих племянниц погостить в Колпино на следующее лето. Но в конце второго лета она была неприятно удивлена, когда её сын, в то время только девятнадцати лет от роду, объявил, что он отчаянно влюблён в Аделаиду, и что молодая девушка разделяет его чувства, и он решил жениться на ней.
Мама Аделаиды давно умерла, а со стороны её отца, Яна Юревича, не было никаких возражений. Но в то время свадьба между двоюродными братьями и сёстрами не приветствовалась. Кроме того, Аделаида на три года была старше моего отца. И самое главное, она не отличалась крепким здоровьем. У неё были слабые лёгкие, предрасположенные к чахотке, и врачи высказывали опасение, что она не сможет иметь детей.
Но все уговоры и протесты моей бабушки и Станислава Юревича, опекуна моего отца, оказались напрасными. Молодые люди твёрдо отстаивали своё решение. И вскоре после сдачи отцом последнего выпускного экзамена, они обвенчались в маленькой часовне Колпино. В качестве свадебного подарка моя бабушка отдала отцу поместье Реблино, расположенное на берегу озера, протянувшееся на пятнадцать километров и граничащее с дорогой Петербург-Витебск. Молодожёны поселились в поместье. Спустя несколько лет мой отец получил должность мирового судьи в своём уезде.
Несмотря на молодость, мой отец зарекомендовал себя хорошим судьёй. Он обладал проницательным и живым умом и здравой рассудительностью. Никакой предвзятости. Являясь аристократом, он был убеждён, что одной из наиболее важных обязанностй дворянства, как привелигированного класса, было служение примером для всего остального населения в честном и справедливом подходе к любому делу. Следовательно, он предъявлял жёсткие требования к людям своего круга. Каким-то образом крестьяне и евреи прочувствовали его позицию, и очень скоро он стал весма популярен среди них.
В то время по всей России создавлись комиссии по передаче земли от помещиков крестянам. Это оказалось черезвычайно сложно задачей, и работа таких комиссий растянулась на годы. Комиссии по распределению земель состояли из землемера, одного или более специалистов по сельскому хозяйству и нескольких чиновников. Представители местных помещиков и крестьян играли только консультативную роль. Местный мировой судья был обязан проследить, чтобы интересы каждого соблюдались, и все заинтересованные стороны удовлетворились бы решениями этих комиссий.
Акт от освобождении крестьян от 19 февраля 1861 года предусматривал, что новые, свободные земледельцы получат земли. Бывшие государственные крестьяне обеспечивались государственными землями, а для бывших крепостных, находившихся в частном владении у помещиков, земли забирались государством у их прежних хозяев. Для этих целей комиссии имели специальные инструкции правительства.
Помещики-землевладельцы за отобранные земли получали от государства возмещение в виде пяти-процентного долгового обязательства, и крестьяне обязались выплатить казне эти обязательства втечение сорока девяти лет, т.е. до 1910 года.
В различных частях империи размеры земли, забранные государством у помещиков, отличались в зависимости от климатических условий и качества почвы. Там, где почвы были плодородными, требовалось меньше земли, но если почвы были бедными, то крестьянам выделялись наделы большей площади.
Правительство распорядилось, чтобы комиссии конфисковывали преимущественно плодородные земли, поля, пастбищ и выгоны для скота. Леса оставались во владении помещиков для сохранения. В то время в России лесные массивы находились под протекцией правительства, и никто не имел права вырубать лес без разрешения от Министерства Сельского Хозяйства.
Комиссии по распределению земель среди крестьян начали свою работу с подсчётов, сколько деревень принадлежало определённому поместью, и сколько лиц мужского пола было в каждой деревне. Затем комиссии изучали состояние почв на различных участках поместья, определяя, какую их часть следует конфисковать. Государственные чиновники настаивали на том, чтобы у польской знати отобрали земель больше, чем следовало.Такая позиция царского правительства была вызвана недавним восстанием в Польше, когда знать приняла в нём самое активное участие. Польские землевладельцы не сопротивлялись и приняли факт конфискации их земель без ропота.
В Колпино, из-за того, что моя бабушка была полячкой, хотя она и не поддерживала восстания, правительство отобрало почти половину поместья. Часть лесных участков тоже оказались конфискованными. Предполагалось, что крестьяне вырубят лес под пашню. После завершения работы комиссии, поместье Колпино занимало около двух тысяч гектаров земли. В дополнении оно было разделено на две части – большую, с помещечьим домом, парком и хозяйственными постройками, и меньшую, Алушково, занятую лесом и лугами. Между ними находилась деревня бывших крепостных с широкой полосой земли, которая теперь стала их собственненностью.
Оба озера, Островитое и Крупово, были отрезаны от поместья землями, переданными крестьянам.
Управление поместьем значительно пострадало от этого раздела. Алушково стало для всех практически местом для охоты. Для охраны леса и соблюдения правил охоты моя бабушка приказала построитьздесь маленькую ферму с восмидесяти гектарами плодородных земель и лугов. Эта ферма сдавалась внаём за небольшую сумму. Практически новый хозяин фермы, его брат и все члены их семей стали охранниками леса, и одной из их обязанностей было предупреждение охотничьей стрельбы чужаками на лугах и в лесу Алушково.
Обо озёра Островитое и Крупово славились отличной рыбалкой, но поскольку теперь берега принадлежали крестьянам, стало невозможным запрещать им ловить рыбу в любое время, когда им этого хотелось, безжалостно истощая рыбные запасы. Поэтому по совету её управляющего, бабушка решила арендовать оба озера тем же крестьянам. В обмен они обязывались отрабатывать со своими телегами и лошадьми четыре дня в год , когда нужно было чистить конюшни и перевозить навоз на поля.
Комиссия обозначила новую границу поместья, прорубив просеки через лес в виде прямой линии и установив обозначения в местах, где прямая линия границы меняла направление. Здесь выкапывалась яма и наполнялась камнями, образуя большие кучи. Чтобы в последующие годы крестьяне усвоили новые границы поместий их бывших хозяев, комиссии предложили оригинальный способ: они приказали выпороть пол-дюжины крестьянских мальчишек на каждой каменной куче, обозначающую границу. В результате и через пятьдесят лет старый крестьянин мог отыскать без всяких затруднений пограничную отметку, где его пороли. Поэтому в те дни порке подвергалось много крестьянских ребят.
Факт, что в то время больше земли было отобрано у польских помещиков и не вызвало серьёзных возмущений с их стороны, объясняется просто: за конфискованные земли им платили. Однако, надо признать, что правительственная оценка земли в этом случае оказалась ниже рыночной стоимости, и помещики не получили наличных денег. В качестве компенсации они получили выкупные свидетельства, которые могли быть проданы только за 80% их обозначенной стоимости. Соответственно, помещики получили лишь около 60% от рыночной стоимости их земли.
Но русское правительство изобрело другой, более злостный способ наказания поляков, которых по каким-то причинам русские всегда недолюбливали. Крестьянам было разрешено использовать леса помещиков для выпаса скота. Такое обстоятельство делало поддержание лесного хозяйства невыполнимой задачей... вся молодая поросль оказывалась вытоптанной и поломанной.
Ко всему прочему, обычно лес помещика располагался на большом расстоянии от границы поместья, и несчастный поляк-помещик был вынужден строить забор по обеим сторонам дороги, ведущей к лес, чтобы уберечь свои поля от вытаптывания. Более того, когда крестьянский скот пасся в лесу, нарочно или случайно, но довольно часто мальчишки-пастухи отпускали коров из леса в поля, засеянные овсом.
Эта невиданная нигде привилегия, предоставленная царским правительством крестьянам, только усложнила ситуацию: начались бесконечные споры и судебные тяжбы между польскими помещиками и их бывшими крепостными. Однако, крестьяне не много выиграли от такого положения дел, потому что пастбища в лесах были скудными. Это только служило раздражением помещиков, причиняя им постоянные убытки.
В Бершаде и Нестоде, поместьях Станислава Юревича, эта мера коснулась буковых лесов. Бывший предводитель дворянства, который много лет отдал работе по свобождению крестьян, был вынужден отдать своим бывшим крепостным большую часть своей земли. В ответ, крестьяне отказались от своего права пасти скот в его лесах.
Мой отец никогда не мог оправдать этих действий царского правительства. Он сомневался, что все факты были известны царю, который искренне желал блага своим подданным и приложил для этого много усилий. За эти действия, недостойные великой Империи, отец винил высокопоставленных чиновников, которые мстили польской знати или, возможно, завидовали ей.
Правительственные комиссии, распределяя земельные наделы крестьянам, не выделили каждой главе семьи и клочка земли для для индивидуального пользования. Вместо этого, огромный земельный участок передавался во владение всей деревни, делая её коллективным предпринимателем.
По приказу правительства каждая крестьянская деревня становилась самоуправляемой общиной (миром), в которой путём свободного голосования выбирался староста, и все важные вопросы разбирались на большом собрании всей общины. Община (мир) имела значительную силу над каждым её членом.
В царской России каждый человек обязан был иметь паспорт, выданный должным образом соответствующими органами, и зарегестрироваться в полицейском участке того уезда, где проживал владелец паспорта. Исключением из этого правила были крестьяне, живущие в деревнях. Однако, чтобы уехать из деревни и поселиться в каком-то другом месте, крестьянину нужен был паспорт, который выдавался обычно без каких-либо трудностей волостным старшиной на шесть месяцев, а позже продлевался. Тем не менее, волостной старшина мог отказать в выдаче или продлении паспорта конкретному крестьянину, и этот несчастный был обязан оставаться в своей деревне или возвращаться обратно вопреки своему желанию.
Другими словами, в соответствии с Актом Освобождения от 19 февраля 1861 года российские крестьяне становились свободными, но уже через несколько лет стало очевидным, что их свобода значительно ограничивалась их общиной ( миром), или деревней.
Каждая деревня считалась «коммуной», или по-русски – общиной. Эта община получала право собственности на землю. Каждый индивидуальный крестьянин имел только часть земли его общины. Эта часть, или доля, называлась «наделом» и, как мы увидим, надел не представлял собой кокретный участок земли.
Поскольку каждая деревня стала самоуправляемой общиной, крестьяне начали разделение всей земли, принадлежащей теперь этой общине, среди своих членов мужского пола, достигших восемнадцати лет. Чтобы каждому достался одинаково равный участок плодородной земли, каждая пашня делилась на полосы, по количеству равные числу мужчин - членов общины. Луга, леса и выгоны для скота целиком оставались в руках общины. Таким образом, в распоряжении каждого крестьянина находились несколько полос земли, разбросанные по разным полям, и право пользоваться лугами, лесами и пастбищами, принадлежащие его общине.
Более того, размер надела не оставался постоянным. Каждый год кто-то умирал, а кто-то достигал восемнадцатилетнего возраста и имел право вступить в общину. Поэтому каждые четыре-пять лет, а во многих деревнях и чаще, на общем собрании крестьян опять пересчитывались все члены общины по мужчинам старше 18 лет и в соответствии с этим происходило перераспределение земельных наделов. Таким образом, российские крестьяне были полностью лишены возможности частного владения землёй.
Логичность такой системы общин может показаться сомнительной. Для этого надо иметь настоящий русский склад ума, чтобы создать подобную систему. А для европейца или американца такой подход вообще невозможен.

СЛАВЯНОФИЛЫ.

Глава 7.

Почему царское правительство при передаче земли крестьянам так быстро создало систему общин, которая через пол-века привела Россию к революции и установлению власти коммунистов?
Скорее всего царь Александр Второй (1855-1881гг.) не был знаком с «Коммунистическим Манифестом» Карла Маркса, опубликованным в 1848 году. В Акте Освобождения 1861 года ничего не указывало, что царь намеревался организовать крестьянские общины, но, к несчастью, высокопоставленные правительственные чиновники и ближайшие помощники царя были славянофилами. Им удалось повлиять на правительство и внедрить свои идеи при распределении земель.
Во время правления Императора Николая Первого (1825-1855гг.) за десятилетие между 1830 и 1840 годами в российских университетах, и особенно в Московском Университете, появилось новое движение. Его основателями были профессора-идеалисты, которые глубоко приниклись русским сознанием и тщательным изучением истоков русской истории. Последователи этого движения стали известны под названием славянофилов.
Они провозгласили русский тип цивилизации намного совершеннее европейского. Они искали доказательства уникальности русской цивилизации в древних крестьянских общинах, которые, как они считали, обнажали «социальную душу» русских в отличии от «индивидуальной души Западной Европы», и всего мира в целом. Они заклеймили «европеизацию России царём Петром Великим, как роковое отклонение от уникального курса российской истории, и хотели возврата к забытым принципам Восточной (Греко-Католической) Церкви и Византийской Империи – Православию и Самодержавию.
Одной из их идей было объединение всех славянских наций под скипетром русских царей. Этот тезис определил зарубежную политику царского правительства в последние пятьдесят лет его существования и вовлёк Россию в Первую Мировую войну.
Движение славянофилов было националистическим, и его последователи поддерживали самодержавные принципы Российской Империи. Следовательно, царь Николай Первый не был напуган социалистическими и общественными тенденциями славянофилов. Наоборот, это движение нашло симпатию и поддержку царя. Оно быстро росло, и ко времени освобождения крестьян многие высокопоставленные чиновникм и преданные друзья царя были славянофилами, включая Николая Милютина, Соловьёва, Самарина, Аксакова, князя Черкасского и многих других. В период распределения земель славянофилы убедили царское правительство восстановить архаические общины.
Как это часто бывает с абстрактными идеалистами, русские профессора, начавшие движение славянофилов около 1840 года, оказались полностью неправы. Их вывод, что система общин, которую они обнаружили в древней, пре-исторической России, представляла характерную для России форму, оказалась ошибочной. Но они имели успех в восстановлении этой формы в России! Более того, они уверенно защищали эту архаическую форму, как единственно приемлемую для русского крестьянства!
Царское правительство уступило ошибочным идеям славянофилов по чисто практическим причинам. Прежде всего, правительству было легче собирать налоги с деревень, чем с индивидуальных крестьян. К тому же проще управлять людьми, собранными в общину и лишёнными частной инициативы.
Кроме того, славянофилы утверждали, что система общин способна разрешить проблему безработицы. Каким бы бедным крестьянин не был, он все же являлся членом своей общины. А царское правительство боялось пролетариата – работавшего за запрлату рабочего класса. В то время трудно было предвидеть стремительное индустриальное развитие и увеличивающиеся потребности в нём.
В результате русские крестьяне, освобождённые от своих хозяев, очень скоро обнаружили себя привязанными к собственной общине! Они не были свободными!
Тем не менее, архаичная система общин не была введена по всей Российской Империи. Её не было в Финдляндии, Балтийских гкберниях (Эстонии и Латвии), Литве и Польше.
Фактически, балтийская знать освободила своих крестьян в соответствии с особой петицией, поданной царю до Акта Освобождения 1861 года. Помещики этих губерний (Эстонии, Латвии и Курляндии) дали землю своим бывшим крепостным, поделив эту землю на небольшие участки по 8-10 гектаров. Каждый глава крестьянской семьи получил по такому участку при условии, что он мог оставить своё хозяйство одному из сыновей, но не имел права делить его между всеми детьми. При таких условиях хозяйство находилось в одних руках, и крестьянин должен был только назначить наследника. Эта система возникла на предположении, что все другие дети, не получившие в наследство земельных участков, станут обучаться правилам торговли. Балтийская знать не приписывала своим бывшим крепостным никаких сверхестественных, необычных свойств. Они распределили землю с практической, европейской точки зрения. В результате через пятьдесят лет, несмотря на громадное влияние революции и широко разрекламированную гениальность Ленина, эти части Империи упорно сопротивлялись коммунизму.
Нет необходимости напоминать, что система общин никогда не вводилась на Кавказе, где родился Иосиф Сталин. Грузины предприняли решительную борьбу против коммунистов в 1920 году, но советские войска превысили их числом, и несмотря на героическое сопротивление, Кавказ был покорён и включён в состав Советского Союза.
В те годы, когда происходило распределение земель крестьянам, не вся русская знать стояла на позициях славянофилов. Большинство из них смотрело с опасением на возникшие крестянские общины, но после Акта 1861 года крестьяне перестали быть их проблемой. Теперь это стало проблемой правительства.
С незапамятных времён русские помещики управляли своими имениями без значительного вложения капитала. А теперь, несмотря на получение от правительства долговых обязательств за их земли и их последующую продажу за 77% реальной стоимости, землевладельцы с нетерпением стремились получить наличные деньги, в которых они остро нуждались. Их теперь больше беспокоило, сколько они могут иметь от реализации этих долговых обязательств, чем будущее своих бывших крепостных.
Как мировой судья, принимавий участие в работе Государственной Комиссии в своём уезде, мой отец, вероятно, не мог предвидеть всех дьявольских последствий для будущего России, обусловленных системой крестьянских общин. По русским стандартам, являясь наполовину немцем, наполовину поляком, отец считался инородцем. Поэтому, с точки зрения славянофилов, он был не способен оценить глубину истинного русского сознания.
С другой стороны, по воспитанию и образованию мой отец был европейцем и всегда относился с определённым презрением к русским интеллектуалам. В его понимании славянофилы были ограниченными и доверчивыми людьми, завидовавшие Западной Европе и её культурным достижениям. Со всеми своими глупыми предрассудками их психология больше соответствовала древнему Московскому княжеству, чем великой Империи, которой стала Россия, с двумястами национальностями, различными расами, религиями и традициями. Великоросы ( истинные русские), не считая украинцев, представляли только около 50% населения Империи. Эта конгломерация различных наций, европейских и азиатских, от Балтийского моря и Картпат до Тихого океана и далёкой границы с Китаем, от Чёрного моря, Кавказских гор и пограничной зоны с Афганистаном до тундры Плярного круга, была собрана воедино «белым царём», который в качестве правителя должен быть одинаково великодушен ко всем своим поданным, независимо от их расы, убеждений и религии.
Мой отец без колебаний демонстрировал свою оппозицию идеям славянофилов и вскоре завоевал репутацию «мятежного поляка». Он считал, что русские крестьяне были собственниками со страстным желанием обладать какими-то вещами, в которых они не нуждались, но которые по непонятным причинам имели определённую ценность в их глазах. Например, крестьяне часто не могли удержаться, чтобы не стащить металлические болты, гайки, винты или другие детали любого механизма или повозки, хотя эти металлические предметы не имели для них никакого практического прменения.
Летом сельскохозяйственное оборудование стояло по открытыми навесами, им пользовались постоянно, и крестьянам было строго-настрого запрещено к ним приближаться. Крестьяне имели сверхестественную способность незаметно выворачивать гайки из оборудования и уносить их, а если особенно повезёт, то вместе с какой-нибудь мелкой деталью. Позже кузнецу приходилось долго трудиться , чтобы заменить ворованные части, когда оборудование надо было использовать в полевых работах.
Совершенно ясно, что крестьянину было важнее иметь собственный участок земли, чем обладать всеми видами металлических деталей от различных машин!
Зная эту особенность характера русского крестьянства, мой отец сильно сомневался, что они будут счастливы жизнью в общинах. Но в то время он был очень молод и сильно влюблён. Первого декабря 1864 года родился его первенец, которого назвали Альбертом-Карлом-Иоганном. Спустя два года родилась моя единокровная сестра Анна-Леонида (Нюся), и мой отец и его жена Адела были очень счастливы. Но это счастье было недолгим.
Моя бабушка уже некоторое время страдала от сильных болей в животе. Наконец, врачи пришли к заключению, что это рак. В то время не существовало никакого лечения против рака. Врачи могли только облегчить боль с помощью иньекций морфия. Её брат Станислав Юревич немедленно пригласил её приехать и поселиться в их доме в Одессе, где климат был лучше, и где бабушке мог быть обеспечен хороший уход.
Отправляясь в Одессу, бабушка понимала, что это было её последним путешествием, и поэтому она сделала распоряжение по передаче управления обоими поместьями, Колпино и Забелье, моему отцу, который обожал свою мать. Он оставлся на своём посту судьи, но теперь к его официальным обязанностям прибавились заботы по ведению дел в поместьях его матушки.
Летом 1867 года первый сын моего отца умер от менингита. Ему исполнилось только три года. В то же время у Аделы по утрам стала повышаться температура, появился кашель и она начала жаловаться на боли в грудной клетке. Отец сильно забеспокоился и пригласил врачей. Они обнаружили туберкулёз и посоветовали поехать на юг.
Отец взял продолжительный отпуск, оставил свою маленькую дочку на попечение сестры Аделы, Эмилии-Полины, и повёз жену в Одессу, в дом Станислав Юревича. Поездка совершалась в карете и заняла около двух недель. Адела очень устала от дороги, и ко времени их приезда в Одессу стало ясно, что она долго не проживёт... .
Через два месяца она умерла на руках своего мужа. Её последним желанием было быть похороненной в семенном склепе в Колпино, рядом с её сыном Альбертом-Карлом-Иоганном. Её тело поместили в металлический гроб, герметически закрытый, и отец с этим ужасным напоминанием его горя начал долгий обратный путь на север.
Менее чем через год умерла моя бабушка, и её гроб тоже был перевезён в Колпино и захоронен в фамильном склепе. А ещё несколько месяцев спустя мой отец получил печальное известие о смерти его дяди и опекуна Станислава Юревича, который скончался в Бершаде.
Несмотря на свою молодость, отец находился в полном отчаянии от выпавших на его долю несчастий. Три человека, которых он очень любил, его жена, его мама и его дядя, скончались один за другим, оставив его с трёхлетней дочкой на руках.

ПРОДАЖА АЛЯСКИ.

Глава 8.

30 марта 1867 года в Вашингтоне был подписан документ о продаже Россией Аляски бароном Штоклем, Российским Послом, и Вильямом Сивордом, Министром Иностранных дел США. Этот договор был готов для доставки в Сенат США для утверждения.
В октябре того же года передача Аляски Соединённым Штатам произошла в Новом Архангельске (Ситке). Белый флаг с Андреевским крестом был медленно спущен над самой удалённой сторожевой заставой Российской Империи, и был поднят американский флаг. Церемония сопровождалась залпом орудий на Капитолийском Холме.
Втечении нескольких лет некоторые либеральные группы США старались любой ценой возбудить у американского народа враждебные чувства по отношению к правительству Императорской России. Эти группы по-своему объясняли причину продажи Россией Аляски. Они старались внушить, что Россия пошла на этот путь, потому что сильно нуждалась в наличных деньгах. Это объяснение не имело под собой никакой почвы. Сумма семь миллионов двести тысяч долларов США, полученная Россией, была очень незначительной, чтобы оказать влияние на российские финансы. Даже советские историки отметили, что Российская Империя могла бы получить вдвое больше этой суммы от Великобритании.
Другое объяснение состоит в том, что тогда Россия не была осведомлена о богатых залежах в недрах Аляски полезных ископаемых и ценных порд, включая золото, которые были обнаружены вскоре после совершения продажи. Это мнение тоже ошибочное, потому что правительству и директорам Русско-Американской Компании было известно об огромных минеральных богатствах Аляски. Александр Тарсаидзе писал в своей книге «Цари и президенты»:
«В начале 1848 года горный инженер по фамилии Дорошин открыл здесь залежи известняка, мрамора, графита, угля и золота. В 1855 году была обнаружена золотая жила, и образцы послали в Сан-Франциско. Но русские не намеревались производить разработку этих месторождений. Имея в своём распоряжении маленькие суда, несущественную сумму денег и небольшой штат опытных инженеров, русское правительство и Русско-Американская Компания не имели другого выбора, как молчать об их сокровищах на Аляске. Любой намёк на это привлёк бы не только армию иностранцев с лопатами, но и армию вражеских солдат. Если бы во времена «золотой лихорадки» Аляска всё еще принадлежала бы России, то полчища американцев, устремивших ся на север, либо согнали русских, либо создали такие разногласия, что война между двумя государствами стала бы неизбежной».

В России существовала сильная оппозиция продаже Аляски. И только абсолютная власть царя сделала это событие возможным. В США тоже не все оказались сторонниками приобретения Аляски. Американцы называли эту сделку «Сивордовской глупостью», а американский Сенат вначале отказался определить необходимую сумму денег, чтобы заплатить за «Ледяную коробку Сиворда», как в то время многие сенаторы называли Аляску.
Величина суммы, на которую могла расчитывать Россия, была предложена бароном Фердинандом фон Врангелем, бывшим Генерал-Губернатором Аляски. К цифре 7000000 добавили двести тысяч долларов в качестве комиссионных, и окончательная цена, неохотно утверждённая американским Когрессом, составила 7200000 долларов.
Продажа Аляски ещё больше скрепила дружеские взаимоотношения между правительством царской России и Соединёнными Штатами.
В том же самом 1867 году, 19 июня, несчастный император Мексики Максимилиан был приговорён к смерти в Кверетаро.
Под влиянием своей жены, бельгийской принцессы, Австрийский Великий Герцог согласился вопреки своему желанию принять участие в сомнительном мероприятии Наполеона Третьего и в 1863 принял году корону Мексики, предложенной ему Мексиканской Национальной Ассамблеей. Максимилиан бал искренен в своих желаниях честно служить своей новой стране и неустанно трудиться на благо своих поданных. Но с победой Северных штатов в Гражданской войне, планы французского императора захватить часть Алабамы и Миссури, переданные Францией Великобритании, и возврат Луизианы, преданной Наполеоном Первым Соединённым Штатам в 1803 году, провалились. Французские войска были вынуждены покинуть Мексику, и победоносный Хуарес, преследуя французов, захватил в плен Максимилиана и его генералов в Кверетаро. Четыре дня спустя несчастный монарх был расстрелян. Новость о смертельном приговоре своему мужу был таким ударом для императрицы Шарлотты, что она сошла с ума. Она умерла только в 1925 году.
Расстрел брата австрийского императора произвёл сильное впечатление в Европе. Смерть на гилоьтине короля Людовика XVI и королевы Марии-Антуанетты во время Французской революции подняла волну возмущения по всей Европе. Наполеон Бонапарт тогда маршировал во главе своей армии из одного конца Европы в другой, принося с собой войну, опустошения и лишения в каждое европейское государство. Наконец, он был побеждён, и порядок восстановлен.
И теперь убийство брата наиболее благородного и либерального правителя Европы, который был очень популярен среди своих подданных и имел за спиной вековые традиции Святой Империи!
Европа находилась в шоке!
В 1848 году император Франц-Иосиф, которому в то время было только восемнадцать лет, предоставил Австро-Венгрии конституцию, и его популярность сразу же выросла. Его женитьба на прекрасной баварской принцессе, которая всегда старалась соблюсти имперский этикет, но завоевала сердца подданных свой добротой и красотой, только увеличили популярность императора. Императору Францу-Иосифу и императрице Елизавете удалось создать блестящую Империю из конгломерата всех сортов людей и рас, таких различных по темпераменту, языкам и культурным традициям. Время их правления стало самым счастливым периодом в истории Австро-Венгрии. Все подданные Императора Франца-Иосифа, независимо от классовой принадлежности, расы или религии, наслаждались порядком, уважением и счастливым существованием, что нашло отражение в музыке того периода – лёгких и весёлых опперетах и бессмертных вальсах Иоганна Штрауса.
Мой отец знал Вену и счастливую атмосферу беззаботности и веселья жителей столицы. Учась в Гейдельбергском университете, он часто делал визиты князю и княгине Гогенлог, близким друзьям его дяди и опекуна Станислава Юревича, и тем самым имел возможность взглянуть на блистательный венский двор. Он помнил Иогана Штрауса, когда известный композитор посетил Россию и дирежировал оркестром в прекрасном парке Павловска. К несчастью Штрауса, русская Великая Княжна влюбилась в него, и ему было предложено покинуть Россию.
...И теперь это был не Хуарес, приказавший расстрелять Максимилиана, а плетущий интриги Наполеон Третий, которого во всём мире обвиняли в убийстве.
Тем не менее, престиж французского Императора всё ещё был высок. Очень многих людей заставили поверить, что Наполеон Третий являлся таким же блистательным полководцем, как и его знаменитый дядя. Новая пушка, Митральеза, на которую возлагались большие надежды, появилась на вооружении французской армии, и эта армия казалась непобедимой! Только Мольтке и Бисмарк знали реальные боевые способности и возможности французских вооружённых сил. Офицеры не имели хорошей подготовки; склады, которые должны были бы быть заполнены оружием, на деле оказывались пустыми; солдаты не были снабжены самым необходимым; неэффективность и коррупция процветали во всех правительственных учреждениях. Прусское высшее командование не имело никаких иллюзий в отношении полководческих способностей племянника «Маленького капрала».
После провала многих своих планов французский Император пришёл к мысли, что для поднятия своего престижа ему нужна победоносная война, и весной 1870 года он объявил войну Пруссии.
После того, как французские войска были разбиты при Рейхсховене, Наполеон Третий под влиянием Императрицы Евгении, решился на наступательные действия, которые завершились в Седане. 2 сентября 1870 года Наполеон Третий сдался с 80 тысячами человек, а 4 сентября Империя перестала существовать.
Весной 1871 года в осаждённом Париже была организована коммуна. Прусаки не хотели подвергать город разрушению и старались захватить Париж путём долгой осады. После того, как у коммунистов кончились все запасы еды, и они вынуждены были есть крыс, город сдался. Первым распоряжением прусского короля был приказ о снабжении едой голодающих парижан.
В 1871 году коммунизм, уродливая доктрина, выращенная на зависти и слепой ненависти, впервые появился в Европе. Но он не просуществовал долго, и был сметён Третьей Республикой с ультра-буржуазными идеями. Прусаки вели переговоры с Тьером и Гамбеттой, представлявших Французскую Республику.
В Париже провозгласили объединение всех германских государств, и таким образом, была
образована Германская Империя. Победитель – король Пруссии принял титул Императора Германии.
Эта война открыла новую страницу в истории Европы.
В самом начале франко-прусской войны мой отец выражал сомнения в победе французов. Его мнение основывалось не на его знаниях или убеждениях – он не был политиком – а на желании противостоять некоторым пожилым людям вокруг него, которые претендовали на знание международной ситуации и предсказывали быструю победу французскому Имератору. Эти люди отмахивались от моего отца, утверждая, что этот молодой человек не знает, о чём он говорит.
Новость о капитуляции в Седане и последующем падении французской Империи оставила этих людей в безмолвии, а мой отец приобрёл репутацию прозорливого знатока международных событий.
Отец прошёл через очень мрачный период своей жизни, когда за короткий промежуток времени он лишился маленького сына, жены, матери и дяди. К счастью для него, он был молод, здоров и полон энергии. Он не мог долго оставаться в депрессивном состоянии.Он был полон жизни, и его естественная расположенность к веселью не позволила ему надолго погрузиться в раздумье о его несчастьях.
Он переехал из Реблино, где всё напоминало ему о счастье с Аделой, и поселился в Колпино. Колпинский дом был просторнее и более удобным, и та же самая пожилая пани Вессожинская осталась экономкой. Пани Вессожинская была экономкой в Колпино в то время, когда оно принадлежало бабушке моего отца, Аннее Дешпо-Зенович. Никто точно не знал её возраста, но она помнила нашествие Наполеона в Россию и продолжала носить на поясе ключи от погребов и кладовых Колпино. Для неё мой отец остался тем же Стасом, маленьким мальчиком, который привык получать от неё дополнительные сладости и печенье.
В Колпино Эмилия-Полина Юревич, двоюродная сестра моего отца и свояченица, была хозяйкой дома. Нюся, маленькая дочка отца, не помнила своей матери и звала свою тётю «мамой». Эмилия-Полина любила племянницу, как своё собственное дитя.
Мой отец много времени уделял своим прямым обязанностям мирового судьи. Помимо этого, он был социально восстребован. Когда соседи-помещики устраивали стрельбу по мишеням, и каждый должен был попасть в глиняного голубя, моему отцу, которого знали в уезде как отличного стрелка, ставили условия попасть в подброшенную серебряную монету, и обычно он не промахивался.
Он получал приглашения от местной знати принять участие в каждой большой охоте, когда организовывалась охота на стаю волков или на медведя. Каждая такая вылазка заканчивалась обедом, растянувшимся на часы. После обеда для молодых людей устраивали танцы.
Мой отец никогда не пил никаких крепких напитков или вин. Это было, действительно, очень удивительно, как он воздерживался от алкоголя, когда в каждом доме в России и Польше того времени водка, коньяк и вино подавались к каждому блюду.
С другой стороны, мой отец пользовался большой популярностью у женщин. С золотистыми волосами, высокий, хорошо сложенный, с классическим профилем и пропорциональной головой, он производил неизгладимое впечатление на каждую женщину вокруг него. Несмотря на социальную лестницу, замужние женщины и молодые, начавшие выезжать в свет, девушки, а также миловидные служанки – все они не могли устоять соблазну и были готовы дарить ему своё внимание и расточать для него свою любовь. Он привлекал их всех, и они его избаловали.
Он был умным судьёй, и за короткое время стал очень популярен в своём уезде. В 1874 году его назначили председателем Совета мирового суда в уезд Лутзина. Сфера полномочий суда охватывала всю губернию, и все важные дела рассматривались на его заседаниях. Опротестовать решение суда можно было только в Кассационном Департменте Сената, высшем юридическом суде Империи.
Пожилые судьи, накопившие большой опыт за многие годы, были членами Совета мирового суда, а их президентом был тридцатилетний человек! Это была блестящая карьера.
Моему отцу нравилось бродить в одиночестве по полям и лесам. Он любил природу и прекрасные места сельской местности северной Белоруссии. Однажды днём он прогуливался вдоль «гульбища», так крестьяне назвали широкую тропу с соснами и берёзами, росшими по обеим сторонам, которая вела из колпинского парка через холмистую местность в близлежащий лес. Корни старых деревьев пересекали тропу то здесь, то там. По обеим сторонам от тропы простирались луга и поля, лежавшие в эту пору ещё оголёнными. Стояла ранняя весна, и воздух был позрачен. Снег уже расстаял, оставив только талые пятна в канавах вдоль дороги и под деревьями.
Мой отец шёл не спеша, глубоко вдыхая свежий весенний воздух. Он остановился на самом высоком месте «гульбища». С этого холма открывался прекрасный вид на старый колпинский парк, с его огромными деревьями, на фамильное кладбище, расположенное на соседнем холме, на поля и луга, окружённые лесами. Примерно в километре можно было видеть широкую дорогу, которая пересекала поместье, огибая парк и постройки большим полукругом. Эта дорога соединяла почтовую станцию Линетц, расположенную на шоссе Петербург-Витебск, и Лакуши, большую деревню с русской ортодоксальной церковью, находящуюся в двух километрах от поместья.
Два работника были посланы управляющим расчищать «гульбище» от поросли и опавшего кустарника. Вдруг один из них повернулся и сказал моему отцу: «Взгляните, пан, как-будто медведь выбрался из берлоги». Мой отец посмотрел в направлении, указанном работником, и на большой дороге, где она резко поворачивала у основании холма и шла на мостик, перекинутый через ручей, увидел коричневого медведя. Медведь был некрупным, очевидно, он только что выбрался из берлоги, в которой проспал всю зиму, потому что бедное животное было очень худым и его шерсть свисала вниз и почти касалась земли, когда он беспомощно увязал в разбухшей от грязи дороге.
Мой отец, не мешкая, послал одного работника за ружьём, а вместе с другим медленно стал пересекать поле, направляясь к тому месту, где они видели медведя. Отец понял, что что-то не в порядке, потому что животное продолжало беспомощно двигаться по дороге. Когда они подошли поближе, то увидели, что это был не медведь, а кто-то в дохе (в пальто с мехом наружу), передвигающийся на четвереньках. Большой меховой воротник был поднят и полностью закрывал лицо человека, на голове которого была такая же меховая шапка. В это время прибежал посланный за ружьём работник, за которым увязалось несколько любопытных, в основном, женщин и детей. Они помогли человеку подняться на ноги и лишились речи, когда узнали в нём русского батюшку из Лакушей, Одинцова. Поп был абсолютно пьян.
Оказалось, что съезжая с горы по ухабистой дороге, он вывалился из своей повозки и лежал некоторое время на проезжей части. Вскоре он немного протрезвел и постарался подняться, но напрасно: его руки и ноги увязали в грязи.
В это время появилась «матушка», жена попа-батюшки.Она забеспокоилась, когда лошадь вернулась с пустой повозкой и немедленно решила ехать обратно и найти своего мужа, который ещё раним утром отправился в Линетц, причащать умиравшего.
Матушка не ошиблась. Она обнаружила своего мужа, вываленного в грязи и окружённого толпой, которая притихла при её приближении. Госпожа Одинцова увидела моего отца, стоящего на краю дороги, и сразу же направилась к нему. Она упала на колени . «Пожалуйста, умоляю вас, Ваша Светлость, простите его! Не докладывайте властям! Наша жизнь зависит от вашего великодушия!» - умоляла женщина.
Мой отец скривил лицо. Он не любил, когда люди падали перед ним на колени, особенно, женщины. Он помог ей подняться и пошёл прочь. Он не принадлежал к Русской Ортодоксальной Церкви, и поведение русского попа мало беспокоило его. Но с другой стороны, он был судьёй уезда, должен был следовать закону и соблюдать порядок.
Бедная женщина продолжала умолять о милости. Мой отец хотел положить конец всей истории, и чтобы прекратить мольбы этой женщины и освободиться от неё, он пообещал не докладывать начальству о поведении её мужа. Госпожа Одинцова хотела поцеловать его руку, но мой отец уклонился.
Работники помогли попу взобраться на повозку. Мальчишки нашли и вытащили из грязи чашу и сосуд для причащения. Скорее всего, они выпали из повозки одновременно с попом.
Все сохраняли молчание, и только матушка пыталась говорить. Она была заметно очень смущена. Наконец, она взобралась на повозку с её пьяным мужем, мирно спящим сзади, и направила лошадей в сторону дома.
Мой отец задумчиво шагал вдоль дороги, стараясь забыть эту историю. Тогда он ещё не знал, что этот инцидент будет иметь для него последствия.

РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА.

Глава 9.

Эмилия-Полина Юревич была одной из многочисленных женщин, влюблённых в моего отца. Лёгкие флирты с другими женщинами носили несерьёзный характер. В случае с Эмилией это было по-другому.
Эмилия полюбила моего отца с момента их первой встречи несколько лет назад, и очень переживала, когда её двоюродный брат начал ухаживать, и наконец, женился на её старшей сестре. Эмилия была очень привязана к сестре и не показывала своих истинных чувств. Но когда Адела умерла, и ей доверили заботу о Нюсе, она решила завоевать расположение своего двоюродного брата.
С ловкой изобретательностью влюблённой женщины она начала атаку. Она выплеснула всю свою любовь и привязанность к Нюсе, которую обожал мой отец. Она заменила ей мать, отдавая всю себя без остатка. Мой отец был очень благодарен ей; как любой мужчина, он боялся ответственности растить девочку. К тому же, Эмилия занимала положение хозяйки Колпино, и она извлекла из этого максимальную выгоду. Она восседала во главе стола, стараясь выглядеть наилучшим образом, всегда приветливая, всегда в хорошем настроении.
И всё же мой отец был далёк от того, чтобы влюбиться в неё. Это была Нюся, кто перетянул чашу весов в её сторону. Нюся очень привязалась к своей тётушке, которая проявляла такую отличную заботу о ней. И желая видеть свою дочь счастливой, мой отец решил жениться на Эмилии.
Они обвенчались в колпинской семейной часовне в 1875 году. А в 1876 году у них родился сын, которого они назвали Вальдемаром-Константином. Спустя год на свет появилась дочь, получившая имя Адела. В эти первые годы супружества они были весьма счастливы, хотя мой отец и сознавал разницу их интеллекта.
Эмилия Юревич не закончила никакой школы. Она получила домашнее образование. В то время самым важным аспектом образования девушки были её манеры и умение поддержать разговор в гостинной. Она должна была хорошо танцевать и немного разбираться в музыке. Французский язык был обязателен, но это было практически всё, что требовалось от молодой девушки, начавшей выезжать в свет. Эмилия никогда не читала книг. Её знания по географии, истории и другим предметам были весма ограниченными. Её мировоззрение было уравновешенным и практическим, но очень наивным. Когда первое увлечение Эмилией прошло, мой отец стал скучать в компании своей жены.
В то же время Эмилии хотелось полностью насладиться своими правами и привилегиями жены, ожидая от своего мужа постоянного внимания и знаков привязанности. К концу второго года мой отец не только стал полностью равнодушным к ней, но фактически начал испытывать чувство неприязни по отношению к ней. Эмилия очень страдала и много плакала. Её постоянные упрёки и недостаток понимания стали причиной его отчуждения. Они всё больше отдалялись друг от друга, и наконец, стали полностью чужими. Но Эмилия упорно предпочитала оставаться женой: в то время на развод смотрели неодобрительно.
Они продолжали жить в огромном колпинском доме, занимая отдельные комнаты и встречаясь только в столовой во время еды, или когда возникала необходимость принимать гостей. Это был очень напряжённый и несчастный период в жизни моего отца. Он чувствовал себя очень одиноким, лишённым даже возможности общаться со своими детьми, потому что в своём желании вернуть его расположение, Эмилия настраивала детей против их отца. Это оказалось одной из причин, заставивших моего отца решиться послать Нюсю, которой тогда было двенадцать лет, на учёбу в Смольный Институт Санкт-Петербурга. Смольный был хорошо известным государственным учебным заведением для девочек из знатных семей, с жёсткой дисциплиной и установившимися традициями. Для Нюси это был величайший шанс в её молодой жизни.
Занятый своими семейными делами, мой отец не следил за событиями в мире, которые в то время вызвали большой интерес в среде русской интеллигенции.
В 1876 году за восстанием сербов против турок в Герцеговине последовало восстание болгар. Симпатии русской интеллигенции были на стороне христианских славян, решивших сбросить иго мусульманских турок.
Славянофилы действовали очень активно среди всех слоёв русского общества. Их идея об объединении всех славян под скипетром русского царя получила молчаливое согласие в правительственных кругах, и многие офицеры императорской гвардии увольнялись из своих полков, чтобы добровольцами сражаться на стороне сербов. Сборы пожертвований для госпиталей проводились на модных благотворительных балах в Петербурге и Москве. Российские газеты помещали сообщения с фронтов на первых полосах; эти сообщения рассматривались, как самые важные новости дня.
Царь Александр Второй не был славянофилом и не одобрял их идей. Он понимал, что Российская Империя включала в себя множество различных национальностей и рас, и что славянское население Империи, включая поляков, едва превышало 70% всех его подданных.
В 989 году Русь приняла христианство, пришедшее из Византийской Империи. Русский князь Владимир, пригласивший византийское духовенство в Киев для крещения своих подданных в реке Днепр, был позже причислен к лику святых Русской Православной Церкви. Русский алфавит с 36 буквами, созданный в то время двумя болгарскими монахами, основывался на греческом алфавите.
В 1224 году орды Чингиз-Хана наводнили Русь. Русские воины и европейские средневековые рыцари не могли своим числом противостоять монглам. Снаряжение всадника и лошади было чень тяжёлым, и рыцари не могли быстро передвигаться. Их стратегия была очень проста: всегда лобовая атака, рыцари действовали как танки, старясь прорвать линию обороны противника. За ними следовала лёгкая конница и пехота. Рыцари никогда не поворачивали назад – они считали это признаком отступления.
Монгольские воины, сидя на лёгких, быстрых скакунах, внедрили способ манёвренной войны, войны стремительных перемещений, неизвестной в то время в Европе. В битве при Будапеште (1241г.) цвет европейского рыцарства был практически уничтожен монголами.
В 1240 году произошло второе крупное вторжение в Европу монгол под предводительством хана Батыя. Россия была полностью покорена. Могольское правление длилось двести пятьдесят лет, и только в 1480 году Великий Московский Князь Иван Третий скинул могольское иго. За это двести пятьдесят лет в русском языке появилось много монгольских и татарских слов, а русские люди приобрели характерные черты и характеристики азиатов. Монголо-татарская знать, включая прямых потомков Чингис-хана, через многочисленные браки породнилась с русской аристократией, и на многие века они заняли заметные позиции в петербургском и московском обществах. Практически, каждый русский имел какую-то часть татарской крови, и гордился этим!
После захвата Константинополя турками в 1453 году, Великий Московский Князь Иван Третий женился на византийской принцессе Софии, племяннице последнего греческого Императора Константина Палеолога, и провозгласил себя единственным наследником восточной части Римской Империи. Тогда чёрный двуглавый орёл римских легионеров стал русской национальной эмблемой.
Великий Князи Иван Четвёртый, больше известный как Иван Грозный (1533-1584гг.), принял титул цезаря, что было сокращено в России до слова «царь», и с тех пор все российские властители считали себя наследниками и последователями византийских императоров.
Русская Императрица Екатерина Великая (1762-1796гг.) назвала своего второго внука Константином, желая видеть его в будущем византийским императром, посаженным на трон в Константинополе. Великий Князь Константин, родной брат царя Александра Первого, был обучен бегло говорить и писать по-гречески.
И теперь славянофилы провозгласили своё намерение заместить мусульманский полумесяц православным крестом на мечете Святой Софии в Константинополе!
С другой стороны, все западные славяне, включая поляков, получили христианство из Рима. Их алфавит был основан на латинском алфавите, и веками западные славяне находились под культурным влиянием Римской Империи и Римской Католической Церкви.
Царь Александр Второй отлично понимал, что европейские славяне, такие как хорваты, славены, чехи, жители Карпат и поляки имели совершенно другие культурные истоки, и в действительности, были чужды русским, в то время как узбеки, калмыки, киргизы, татары и другие турко-монгольские племена стояли значительно ближе к массе русских людей.
Царь отдавал себе отчёт, что любая попытка объединить всех славян под его скипетром, неизбежно привела бы к вооружённому конфликту со всеми европейскими державами и самими славянами, которые за века привыкли к европейскому образу жизни и чувствовали себя весьма довольными под австрийским правлением.
Польские восстания 1831 года и 1863 года произошли только в тех частях Польши, которая принадлежала России, и не распространились на польские провинции Австрийский и Германской Империй. Русские, с их полу-византийскими и полу-азиатскими устоями и образами жизни, были чужеземцами для культурных поляков.
Следует признать, что за несколько столетий Россия получила чистую идеологию в наследие от бывшей Византийской Империи. Однако, территория Руси была ограничена преградой в виде империи Чингис-хана и его сына Батыя, основателя Золотой Орды. Острая необходимость заставила Россию завладеть побережьем Балтийского моря и приблизиться к Карпатам, на юге было присоединено побережье Чёрного моря. Всё это вместе позволило расширить естественные границы Имерии, которые легче было оборонять, и которые давали России выход к морю.
Присоединяя новые территории, русские цари не соблюдали этнологические принципы и не стремились покорить исключительно славян. На самом деле, население новых территорий, покорённых царями, чаще всего оказывались неславянского происхождения: финны и эстонцы – это угро-финская раса , литовцы и латыши происходят от арийцев, но не от славян, а на юге крымские татары и примерно пятьдесят различных наций кавказских гор – все они имели свой язык, свою религию, обычаи и традиции, и не один из них не имел даже отдалённого родства со славянами.
Все территории, присоединённые Россией в Европе, так же как и в Азии – узбеки и киргизы, Туркестан и магометанский Ханаат Коканда (позже переименованный в «Ферганскую территорию»), Бухара и Хивы в Центральной Азии, обширная Уссурийская тайга и земли вдоль берегов Амура, остров Сахалин в Охотском море, Камчатка и побережье Тихого океана – все они стали неотъемлимыми частями Российской Империи, и все турко-монгольские племена и расы других отдалённых земель и территорий проявили свою лояльность в качестве подданных «Белого царя», как они называли их русского монарха.
И не иделолгически, а реально русские цари были наследниками и преемниками Великих Монголов.
Значение царей в установлении мира и внедрении европейской культуры среди жителей Азии было намного больше, чем та роль, которую они могли бы сыграть в качестве чисто славянских правителей. Царь Александр Второй был великодушным монархом великой Империи, неустанно заботившимся о благополучии всех своих подданных, не отдавая предпочтения кому-либо.
Для России было бы очень благоприятно присоеденить проливы Босфор и Дарданеллы. Со стратегической точки зрения было намного легче защищать вход в Чёрное море, чем охранять его протяжённое побережье. Закрытие проливов для прохода русских кораблей, как это случилось во время Крымской войны, привело к потере торговли, оцененное в несколько миллионов золотых рублей. Однако, более важным для России оказалось найти выход в открытое море из регионов Туркестана и Алтайских гор. В этих регионах находились большие залежи меди и других металлов, и разработка этих месторождений не могла развиваться без доступа к открытому морю. Стоимость меди, транспортируемой из Центральной Азии в европескую часть России была намного выше стоимости того же металла, привезённого из Канады водным путём. Из-за недостатка водного транспорта баснословные богатства Центральной Азии были обречены оставаться нетронутыми.
Стараясь найти решение по вопросам проливов Босфор и Дарданелла, это могло бы оказаться для России большим шагом вперёд, если бы европейские державы согласились объявить Константинополь свободным портом. Но Россия не могла на это расчитывать, и любые её посягательства на Балканах только бы усложнили ситуацию и привели к войне со всеми европейскими державами.
С 1874 года д’Израели, английский Премьер-Министр, приобрёл большую силу в Великобритании. Следуя политике империализма, он купил Суэцкий канал и сделал королеву Викторию Императрицей Индии. Он проявил традиционную британскую зависть к русским приобретениям в Азии. Д’Израели чётко подчеркнул, что Англия не позволит России покушаться на целостность Оттоманской Империи.
Царь понимал опасения британского правительства в том случае, если Россия получит доступ в Средиземное море, кротчайшему для Англии пути в Индию. Поэтому он вынужден был обратиться к Австро-Венгрии.
Официально было объявлено, что царь отправился в Австрию на отдых, и 8 июля 1876 года он «случайно» встретил императора Франца-Иосифа в Рейхстаге. Здесь два монарха разработали и подписали соглашение, в котором они предвидели все возможности победы, обороны и падения Оттоманской Империи. Австрия оставалась на нейтральных позициях, но дружески настроенной по отношению к России, и получала Боснию и Герцеговину. К России отходили части Бессарабии, потерянные после Крымской войны. В случае установления независимости Болгарии, русские князья не стали бы предендовать на болгарский трон. Это соглашение в Рейхстаге было подтверждено в Будапеште в январе 1877 года и осуществлено в Вене в марте того же года.
По возвращению в Санкт-Петербург царь посчитал необходимым сделать определённое заявление британскому послу, что Россия не стремилась к новым завоеваниям, а намеревалась только защитить «братьев славян» на Балканах. Лорд Дерби, британский Министр Иностранных дел, был удовлетворён официальным заявлением царя и пригласил европейские державы собраться на конференции в Константинополе. В результате, они пришли к соглашению, по которому Сербия и Черногория получили независимость от Турции; Болгария, Босния и Герцеговина обрели автономию под христианским губернатором, назначаемым Турцией и утверждаемым европейскими державами.
Однако, турецкое правительство единодушно отказалось назначать христианского губернатора в эти провинции. К тому времени терпение России кончилось, и 24 апреля 1877 года Россия объявила Турции войну.
Переправившись через Дунай около Систовы, русские войска направились в сторону Балкан. Чтобы сократить свой путь, они перешли через перевал Шипки. До Адрианополя оставалось два дня пути. Но Осман Паша со своими войсками, неожиданно для русских, вышел из Видима и занял позицию вокруг Плевны, турецкой крепости, находившейся на пути русских. Несмотря на отчаянные атаки русских войск, Плевна выстояла долгую осаду.
Русские солдаты не могли понять, почему они должны сражаться вдали от Родины ради освобождения болгар и сербов. Они не имели никаких дружеских чувств по отношению этих «меньших братьев», как русская интеллегенция привыкла называть славян, живущих на Балканах. Наоборот, вопреки общественному мнению в России, они симпатизировали туркам. Они глубоко уважали мужество турецких солдат, и в ответ на такое тёплое отношение своего врага турки дружески относились к своим военопленным. Захваченные в плен русские солдаты немедленно приглашались турецкими солдатами разделить с ним их еду, Они ели из одного большого котла плов, турецкое блюдо из риса с жиром и бараниной. Несмотря на различие религии и языка, между солдатами двух Империй существовало большое понимание.
После догой осады Плевна, наконец, бала захвачена, и дорога на Константинополь оказалась открытой. На Восточном театре военных действий, продвигаясь с Кавказа , русские войска под командованием Великого Князя Михаила Николаевича, брата царя, звладели Карсом и крепостью Эрзерум. Это была яркая страница войны. Русские войска стояли только в семидесяти километрах от Константинополя, когда Британский флот вошёл в Мраморное море. Султан Абдул Хамид обратился к королеве Виктории, и королева телеграфировала царю, прося его остановиться. Царь согласился, и 31 января 1878 года в Адрианополе было заключено короткое перемирие.
Договор Сан Стефано, подписанный турками 3 марта 1878 года, создал полу-независимое Болгарское Княжество с присоединением большой турецкой территории. Оттоманская Империя потеряла даже Андрианополь. Пренебрегнув соглашением в Рейхстаге, была провозглашена автономия Боснии и Герцеговины. На востоке России были переданы провинции Карса, Ардахана и Байазида. Румыния получила Добрудшу в обмен на часть Бессарабии, отошедшей России.
Договор о мире был подписан, и война окончилась.

ПОКУШЕНИЕ НА ЦАРЯ АЛЕКСАНДРА ВТОРОГО.

Глава 10.

Европейские державы отказались признать условия Договора Сан Стефано и настаивали, чтобы этот договор, подписанный Россией и Турцией, был бы рассмотрен на конгрессе всех европейских государств.
Чтобы защитить интересы Турции, Великобритания заключила оборонительный союз с Турцией 4 июня того же года. Европейские власти дали своё соглашение на пересмотр Договора Сан Стефано на конгрессе в Берлине. Князь Бисмарк, Главный Канцлер Германии, вызвался быть посредником между двумя великими державами. Согласно его собственным словам, он обещал действовать как «самый честный брокер».
Из-за дружеского отношения России к Пруссии во время Франко-Прусской войны 1870 года, которая привела к образованию Германской Империи, российское правительство и российское общественное мнение могло рассчитывать, что Бисмарк был бы благодарен России и защитил бы основные пункты Договора Сан Стефано, но Бисмарк предпочёл строго нейтральную позицию.
Австро-Венгрия напомнила России о соглашении в Рейхстаге. В последний момент князю Горчакову, представлявшему на конгрессе Россию, удалось убедить Австро-Венгрию не настаивать на немедленной аннексии этих двух провинций. Главным аргументом было то, что Соглашение в Рейхстаге держалось в России в секрете, хотя в Западной Европе оно было опубликовано. Поэтому общественное мнение в России не было готово принять факт присоединения Боснии и Герцеговины к Австро-Венгрии. Благодаря стараниям князя Горчакова Габсбургская Империя согласилась получить Боснию и Герцеговину временно на условиях «оккупации и управления».
Великобритания ещё напомнила России об обещаниях, сделанных до начала войны, и в итоге Россия практически не приобрела ничего. Россия потеряла прямой контроль над заново созданной Болгарией, и турки выбрали немецкого князя Александра фон Баттенберга болгарским правителем. Территория Болгарии была значительно уменьшена. Андрианополь вернули Турции, так же как и провинцию Байазды в Малой Азии, которая была ранее присоединена к России.
Русский воинствующий энтузиазм войны значительно поубавился после этой войны. Однако не только славянофилы, но и русские люди различных политических групп чувствовали, что жертвы Русской Армии во время войны могли бы оправдаться территориальными приобретениями. Князь Горчаков, подписывая окончательный план договора в Берлине для России, признался, что это был самый унизительный момент в его жизни.
Русское правительство не стало обнародовать предыдущее обещание, данное царём Австрии и Великобритании, и русское общественное мнение сразу обвинило германского Канцлера Бисмарка за не оправдавшие ожидания результаты конгресса в Берлине. Иван Аксаков, известный славянофил, не зная всех фактов, выступил в Москве с обвинительной речью в адрес российской дипломатии. Общее недовольство в России было так велико, что правительство посчитало нужным выслать Аксакова из Москвы.
Как это не покажется странным, общественное мнение в России ни в чём не обвиняло Великобританию – силу, которая на самом деле вмешалась и остановила продвижение России к проливам Босфор и Дарданеллы. Русская интеллигенция настроилась решительно враждебно по отношению к Германии и Австрии. Именно тогда были посеяны зёрна для будущей Первой Мировой войны.
Оттоманская Империя того времени была разбросана по трём материкам – Европе, Азии и Африке, с преобладанием мусульман в своих азиатских и африканских провинциях. Только в Сирии около половины населения были христианами. Турки запретили звон колоколов в христианских церквях, и в Сирии церковные колокола безмолвствовали. По личной просьбе царя турки сняли этот запрет, и впервые за несколько веков бедные люди услышали звон своих церковных колоколов. Это был акт великодушия со стороны «Белого царя» по отношению к арабскому населению отдалённой провинции Оттоманской Империи.
Царь Александр Второй был широко образованным человеком. Его отец, царь Николай Первый, сделал всё возможное, чтобы дать сыну блестящее образование. Учителями юного цесаревича были самые выдающиеся и талантливые профессора, среди них – известный поэт Жуковский, автор русского национального гимна. От природы царь Александр Второй был человеком великодушным и добрым человеком. Он унаследовал трон с намерением провести в России серьёзные реформы и даже в будущем установить конституционную форму правления для русских людей. В конце своей жизни он стал ещё более склонным к всепрощению и великодушию. Он переживал период сильных личных эмоций – он был влюблён!
За несколько лет до Русско-Турецкой войны 1877-1878 годов царь навестил одного из своих друзей, князя Михаила Долгорукого, потомка древнейшей русской аристократической семьи, ведущеё своё начало от Рюрика, и случайно встретил его младшую дочь, княжну Екатерину.
В возрасте пятидесяти лет царь был мужчиной огромного обаяния. Аура самодержца, достаточно великодушного, чтобы даровать свободу миллионам людей, окружала его личность. В его присутствии другие люди чувствовали себя тоже возвышенными. Не удивительно, что молодая Екатерина оказалась под сильным впечатлением!
Её красота, её внешняя искренность и быстрые ответы, полные уважительного юмора, произвели впечатление на царя. В эту первую встречу между ними установилось определённое влечение.
С 1841 года царь был счастлив в семейной жизни с императрицей Марией Александровной, Гессенской принцессой. После тридцати лет совместной жизни, в течение которых она родила семерых детей, императрица стала болеть и не могла часто появляться на официальных церемониях, бесчисленных приёмах и сопровождать мужа в его поездках. Постепенно царь привык выполнять официальные функции и появляться на приёмах один.
Царь и княжна Екатерина встречались снова и снова, и, несмотря на значительную разницу в возрасте, они полюбили друг друга. Они настолько сильно находились во власти этого чувства, что даже после проведённого вместе вечера они писали друг другу письма, которые доставлялись особыми курьерами на следующее утро. И они писали друг другу каждую ночь! В своих письмах они выражали свои самые сокровенные чувства. Оба они были полны вдохновения принести благополучие и счастье своему народу.
Императрица Мария Александровна знала об их романе, хотя царь стал проявлять чрезвычайную доброту и заботу о ней. Она смирилась с ролью покинутой жены.
28 мая 1880 года Императрица умерла. Спустя чуть больше месяца,6 июля, царь обвенчался с княгиней Екатериной Долгорукой, и она стала его морганатической женой под именем Княгини Юрьевской. Детям царя и княгини было дано право носить имя и титул их матери.
Царь намеревался короновать свою вторую жену и ждал только, когда улягутся страсти оппозиции в его собственной семье. При любом удобном случае он замечал, что Долгорукие имеют больше прав на российский престол, чем Романовы, подчёркивая, что прямой предок его второй жены, Юрий Долгорукий, в XII веке был правителем Руси.
Русские люди в своём большинстве не знали о втором браке своего монарха, но петербургское общество бурлило и спорило: станет ли княгиня Юрьевская российской Императрицей или нет? Женитьба русского монарха на своей подданной неизбежно бы привело к нежелательной ситуации: возвышению одной семьи, в данном случае – Долгоруких, из-за их близкого приближения к трону. Чтобы избегать подобных ситуаций, европейские монархи, по заведённой традиции, обычно брали в жёны иностранных принцесс, но теперь царь нарушил эту традицию. Противостояние в его собственной семье было очень сильным, и царь был вынужден ожидать благоприятного момента.
В желании предоставить России больше либеральных форм правления, царь создал Верховную Административную Комиссию, основной целью которой стал контроль над членами Кабинета Министров. Возглавил эту Комиссию граф Лорис-Меликов, которому было доверен поручение огромной важности по подготовке новой Конституции. Петербургское общество с удивлением увидело, что все официальные функции по поручению царя проводились графом Лорис-Меликовым в обход всех членов императорской семьи, включая цесаревича. Это противоречило принятому придворному этикету, и в общественных кругах Лорис-Меликова прозвали «ходячей конституцией».
Но, несмотря на очевидное стремление царя гарантировать России конституционную форму правления, попытки покушения на его жизнь участились. 17 февраля 1880 года часовая бомба взорвалась в нижнем этаже Зимнего дворца. Прямо над этим помещением, на втором этаже, находилась большая столовая, где в тот день царской семьёй давался обед в честь гостя, принца Александра Баттенберга.
К счастью, в то утро была сильная метель, и поезд, доставивший принца в Санкт-Петербург, опоздал. Взрыв произошёл в тот момент, когда в столовой никого ещё не было. На первом этаже много солдат было убито или ранено, но столовая оказалась неповреждённой: только звон посуды и серебра на обеденном столе.
Тот, кто спланировал это покушение, не учёл особенностей конструкции Зимнего Дворца. Все комнаты и помещения имели очень высокий потолок, а между потолком и полом вышележащего этажа ещё было пространство около полутора метров. Сила взрыва оказалась недостаточной, чтобы достигнуть столовой на втором этаже.
Во всех комнатах, залах и частных помещениях был произведён тщательный осмотр. Это было нелегко сделать, потому что объём Зимнего Дворца превышает 25 миллионов кубических метров. Длина дворца 420 метров, это больше, чем высота небоскрёба Эмпайр Стейт Билдинг в Нью-Йорке.
Все помещения, подвалы и квартиры тщательно осматривались, и к ужасу Секретной полицией в одной из комнат чердака была обнаружена корова! Это были помещения, в которых жили слуги, и корова принадлежала одному лакею, снабжавшему других слуг свежим молоком.
Секретная полиция нашла преступника. Это был рабочий Халтурин, который в течение нескольких недель проносил небольшие количества динамита в Зимний Дворец, где он работал монтёром. Была установлена его связь с «нигилистами».
Правительство было сильно обеспокоено, но царь продолжал появляться на публике, как обычно, без охраны. Лорис-Меликов тоже подвергнулся попытке покушения, но своими собственными руками он задержал этого революционера. Как и царя, Лорис-Меликова было не легко запугать, и он оставался на своём посту с присущей ему грузинской энергией.
9 февраля 1881 года Лорис-Меликов предоставил царю план, связанный с выбором народных представителей для проведения в правительстве законодательной работы. Россия была готова получить конституционную форму правления. И революционеры удвоили свои попытки убить царя. Они хотели полностью устранить самодержавие, а предложенные реформы могли бы только усилить существовавший порядок, увеличивая популярность царя.
1 марта 1881 года царь подписал Конституцию и отправился на смотр частей Петербургского гарнизона в манеж Михайловского дворца. Перед этим он пообедал со своей тётушкой, Великой Княгиней Еленой Павловной. Нигилисты следили за каждым его шагом. Они знали, что царь будет возвращаться в Зимний Дворец по одной из двух параллельных улиц: Екатерининскому Каналу или Мойке. Они расставили террористов с бомбами по обоим возможным путям следования царя.
Около трёх часов дня закрытая повозка царя свернула с Невского проспекта на Екатерининский Канал. Спустя несколько минут один из террористов бросил в повозку бомбу. Повозка была сильно повреждена, но по счастливому стечению обстоятельств, царь оказался невредим. Он поспешил к раненым казакам из его эскорта. И затем без злобы поговорил с преступником, которого арестовали.
За это время террористы, ожидавшие на Мойке, услышав взрыв, побежали к Екатерининскому Каналу, отдалённому только на один квартал. «Ещё рано благодарить бога!» - крикнул один из них и бросил под ноги царя бомбу. Ноги царя оказались раздробленными, в животе зияла огромная рана, и его прекрасное лицо было сильно изуродовано. Он только произнёс: «Во дворец, там умереть...». И потерял сознание. Его перенесли в карету губернатора города, немедленно явившегося на место взрыва. В течение нескольких минут в комнате, куда перенесли царя, собрались все члены императорской семьи. Княгиня Юрьевская с криком отчаяния упала на изуродованное тело царя, покрывая его обезображенное лицо поцелуями. Её слёзы смешались с его кровью. Здесь не было времени для соблюдения этикета, здесь только было горе молодой женщины, чей обожаемый муж находился при смерти. Через полтора часа Царь-Освободитель скончался.
После того, как гроб царя с величайшими церемониями под оглушительные залпы пушек был перенесён в Петропавловскую крепость для погребения в царской усыпальнице Романовых, и все члены императорской семьи покинули крепостную церковь, княгиня Юрьевская, покрытая чёрной вуалью, вошла в церковь через боковую дверь. Она упала на колени и горячо молилась перед гробом своего мужа. Затем она положила под его руку срезанный локон от своих волос.
Царская семья не приняла её, и княгиня Юрьевская с детьми переехала на юг Франции, где она скончалась в 1922 году. Она прожила долгую жизнь и успела узнать о падении династии Александра Второго, убийстве его внука, царя Николая Второго и всей его семьи в подвале Ипатьевского дома на далёком Урале.

ЦАРЬ СЛАВЯНОФИЛ.

Глава 11.

1 марта 1881 года по Юлианскому календарю, или 13 марта по Грегорианскому календарю, оказался памятным днём в жизни моего отца, который в то время находился в Санкт-Петербурге.
Он не спеша прогуливался вдоль Невского проспекта недалеко от Садовой, когда мимо него проследовала повозка царя в сопровождении казачьего эскорта. Повозка свернула на Екатерининский Канал, и через несколько минут раздался первый взрыв. Мой отец увидел бежавших по следам царской повозки людей. Когда он достиг угла Екатерининского Канала, раздался другой взрыв. Здесь уже собралась толпа возбуждённых людей. Было несколько раненых и убитых. Он не мог подойти ближе, потому что полиция уже оцепила место происшествия.
Толпа стояла молчаливо, все крестились, и у многих на глазах были слёзы. Она женщина рядом с отцом прошептала: «Они убили его, нашего благословенного царя!». И разрыдалась.
Мой отец был сильно взволнован. Много раз в своей жизни он видел царя и хорошо помнил его приятный голос и взгляд его больших добрых глаз, глубоко проникавших в душу тех, с кем он говорил.
Мой отец гордился реформами и теми большими изменениями, которые происходили в то время. Он был свидетелем рождения новой России, поднимавшейся над обломками того мрачного государства, которое представляла собой Россия во времена правления императора Николая Первого. Являясь дворянином, верным идеям монархии, мой отец телом и душой был предан этому великодушному повелителю, который так много сделал для своего народа и бедных людей других наций. И в этот трагический момент он ощутил дурное предчувствие, наполнившее его сердце. «Что теперь будет? Станет ли новый царь следовать стопам либеральных реформ?». Мой отец понял, что невозможно ожидать этого от сына, чей отец был так жестоко убит! Он почувствовал, что этот памятный день станет поворотным пунктом в истории Российской Империи. Будущее казалось мрачным и неясным....
Убийство царя Александра Второго стало самым возмутительным преступлением!
Небольшая кучка нигилистов, большинство из которых принадлежало определённой национальности, возложила на себя полномочия решать судьбу и нужды огромной империи. Они безжалостно преследовали самого благожелательного правителя этой империи и убили его в день подписания самой либеральной конституции за всю историю России!
Посвящая себя бессмысленному разрушению, эта группа не имела ни программы, ни планов. Они даже не стремились к власти. Они просто не признавали царя, видя в нём символ существующего порядка и символ власти. И они уничтожили человека, который по праву заслужил почитание русского народа.
Александр Тарасадзе в своей книге «Цари и президенты» написал следующее:
«Историки виновны в пропаганде популярного мнения, что тираны кончают жизнь путём страшных покушений. В реальной мировой истории чаще Линкольны и Александры попадают под эти удары судьбы, а не Цезари. Тираны никогда не забывают обезопасить себя бронёй. Но эти великие и обожаемые народом правители, которые по-настоящему любят человечество, забывают, что человеческое чувство несправедливости не ограничивается только годами его угнетения».
К концу XIX века нигилизм под названием анархизм стал внутренней доктриной безжалостного разрушения во многих странах. В Соединённых Штатах два президента, Джеймс Гарфилд в 1881 году и Вильям МасКинли в 1901 году, были убиты анархистами. В Европе их жертвами стали Президент Франции Карно в 1894 году, Премьер Испании Кановас в 1897 году, прекрасная Императрица Австрии Елизавета в 1898 году, король Италии Гумберт в 1900 году и многие другие.
После убийства взрывом бомбы пяти французских полицейских, анархист Эмиль Генри заложил другую бомбу в кафе «Терминус» в Париже. Эта вторая бомба убила одного человека и ранила двадцать мирных жителей, которые пили кофе и читали газеты в кафе. В 1893 году Эдуард Виллан, другой французский анархист, бросил бомбу в публичную галерею Палаты Депутатов, ранив нескольких депутатов, но к счастью, никого не убив.
В 1896 году в Барселоне была брошена бомба в большую группу людей, принимавших участие в религиозном шествии, в тот момент, когда они входили в церковь. При этом было убито одиннадцать человек и ранено около сорока. Имели место и другие, похожие по жестокости события.
Смерть этих невинных людей, как предполагали сами террористы, должна была бы способствовать продвижению идеи анархизма! В 1894 году совершился суд над Эмилем Генри. Он заявил: «Не существует невинных буржуа!». С точки зрения анархистов все смерти были оправданы.
Имена анархистов князя Петра Кропоткина, Михаила Бакунина, Энрико Малатеста, Раваколя, Санто Касерио, Себастьяна Форе, Эммы Гольдман и многих других – имена тех, кто разъяснял эти доктрины насилия, и тех, кто приводил их в исполнение – появлялись на первых страницах европейских и американских газет.
Убийство Царя-Освободителя сбило с толку русских людей и причинило сильные страдания. По всей империи люди молились... Их горе было настоящим. Конгресс Соединённых Штатов единодушно принял резолюцию, осуждающую убийство царя. В этой атмосфере всеобщего траура цесаревич (1) Александр взошёл на трон под именем царя Александра Третьего.
__________
(1) Прим. автора: Титул русского наследника трона был «Цесаревич», происходящее от слова «Цезарь». Его жена была «Цесаревной». Русскими словами «царевич» и «царевна» называли сынов и дочерей царей Московского периода русской истории (XVI и XVII веков), а также их ещё использовали в русских сказках.

Молодой царь назначил Плеве, главу полиции, расследовать убийство своего отца.
Смертная казнь была отменена в России Императрицей Елизаветой в 1741 году. Однако этот закон не касался военных судов или обычных криминальных судов в военное время. Пятеро террористов, Желябов, Софья Перовская, Кибальчич, Русаков и Михайлов, те, кто действительно приняли участие в заговоре, были приговорены к смертной казни. Гриневский был убит на месте от взрыва собственной бомбы, а остальные заговорщики были посажены в тюрьмы или сосланы в Сибирь.
Оставался вопрос о Конституции, которую царь подписал в день своего убийства. Конституция ещё не была зачитана в Сенате и не опубликовалась. Судьба Конституции зависела от решения молодого царя: он мог отменить её или привести в исполнение.
Царь Александр Второй был жестоко убит, и это могло служить доказательством несостоятельности его либеральной политики. Но новый царь не был лишён мужества, и его гордость и преданность памяти отца были такими сильными, что он мог бы приказать провозгласить Конституцию, подписанную Царём-Освободителем. Это встретило сильное сопротивление со стороны Константина Победоносцева, бывшего наставника царя.
Конституция царя Александра Второго никогда не была опубликована. Граф Лорис-Меликов, Абаза и Милютин, три либерала, глава Верховной Комиссии и два члена Кабинета, подали в отставку.
И опять Россия осталась невозмутимой. Были отдельные изолированные акты терроризма, но лидеры революционных организаций признавали, что они не могли найти поддержки среди населения своим действиям.

* * *

Все шесть сыновей Александра Второго – Николай, Александр, Владимир, Алексей, Сергей и Павел – были высокими и красивыми. Когда царь появлялся на публике со следовавшими за ним сыновьями, все замирали в восторге от такого скопления мужской красоты. Исключением был второй сын царя, Александр, крупного телосложения, но лишённый изящных черт своих братьев.
Старший сын, цесаревич Николай, был чрезвычайно красивым, он унаследовал от своего отца великодушие и благородные манеры. К сожаленью, он страдал туберкулёзом. Он был обручён с датской принцессой Дагмар, когда болезнь обострилась. Его послали во Францию, на солнечное побережье, где он умер. И Александр, второй сын царя, стал цесаревичем.
Александр согласился жениться на невесте своего старшего брата. Принцесса Дагмар дала своё согласие, и они обвенчались 28 ноября 1866 года в Санкт-Петербурге. Принцесса Дагмар получила титул и имя: цесаревна и Великая Княгиня Мария Фёдоровна.
По индусским поверьям женитьба младшего брата на невесте старшего брата приносит несчастье. Но супружеская жизнь Александра и Дагмар оказалась счастливой. Цесаревич Александр стал хорошим семьянином. Он обладал огромной физической силой и мог согнуть конскую подкову двумя руками. Он был честен, трудолюбив, имел ясные и чёткие идеи, но весьма ограниченный кругозор. Его идеалом была империя одной нации, одного языка, одной религии и он преданно придерживался двух принципов Византийской Империи – Самодержавия и Православия. Он не поддерживал либеральную политику своего отца, и теперь этот человек стал Императором и монархом всех русских.
Самой влиятельной фигурой во время правления Александра Третьего стал Константин Победоносцев, Прокуратор Святого Синода, или, как его называли, «царское око» по контролю церкви. Проповеди духовных лиц были объектом усиленной религиозной цензуры, и сельским священникам ставилось в обязанность доносить о «неблагонадёжных» с политической точки зрения прихожанах.
Любые формы отклонения от строгих рамок Православной Русской Церкви были запрещены. Методисты, кого в России звали «штундисты», баптисты и особенно духоборы, отрицавшие воинскую службу, и все остальные секты были запрещены. Православие было навязано не только раскольникам, таких как «юниаты» (русских православных, признающих превосходство Папы Римского), но и на католиков Польши и Литвы, лютеран Балтийских провинций, на евреев, и даже на магометан. Правительство пыталось силой обратить в православие мусульман, и буддистке молельни калмыков и бурят были закрыты по распоряжению правительства.
Российские университеты потеряли автономию, и их положение изменилось. Студенческие демонстрации и волнения вспыхнули в университетах Казани и Петербурга в 1882 году, а в Московском, Одесском и Харьковском университетах – в 1887 году. Волнения были подавлены войсками, и последовали массовые исключения.
Должность выборного мирового судьи устранили, а взамен ввели пост земского начальника. Эти земские начальники, выбранные из беднейшего мелкопоместного дворянства, непосредственно подчинялись губернаторам. Они не осуществляли судебных функций, а только являлись мелкими чиновниками, призванными надзирать за всеми элементами крестьянской жизни для Министерства Внутренних дел.
За короткое время такие действия правительства вызвали недовольства практически среди всего неправославного и неславянского населения Империи. Все эти люди чувствовали, что они нежеланные, но их терпят. Знать больших регионов империи, таких как Польши, Балтийских губерний, Финляндии и Кавказа считалась, в основном, «политически ненадёжной».
Казалось, что русское самодержавное правительство опиралось только на поддержку необразованных крестьян. Славянофилы пропагандировали мнение, что царь являлся отцом всего русского народа, и все православные русские были его детьми.
В это время крестьяне остро нуждались в земле. Во время освобождения они получили почти половину обработанных и плодородных земель, но пользование этой землёй было ограничено из-за общинной собственности. Крестьяне, освободившись от своих хозяев-помещиков, стали привязаны к своей собственной общине. Они не были по-настоящему свободны!
Некоторые крестьяне отправились на поиски подходящих земель, и движение в сторону Сибири возросло за этот период. Правительство организовало «Эмиграционные Комитеты для крестьян», и Наследник престола, будущий Император Николай Второй, стал его президентом. Комитеты обеспечивали финансовой поддержкой тех эмигрантов-крестьян, которые переселялись на место жительства в Сибирь, на плодородные земли, которые давались им бесплатно. Царь лично передал примерно четыре миллиона гектаров земли, принадлежавших его двору, эмигрантам.
Но каждый крестьянин, независимо от национальности, не хотел переезжать. Помимо этого, закон не разрешал продавать крестьянский надел. Крестьянин не желал терять своей доли земли в собственной общине, и соответственно неохотно покидал европейскую Россию.
Несмотря на все сложности, Эмиграционному Комитету удалось за короткий промежуток времени обеспечить переезд свыше одного миллиона крестьян в Сибирь, где почва оказалась плодородной, и вскоре они стали преуспевающими хозяйственниками.
Эта мера помогла значительно, но не решила проблемы окончательно. Потребность в земле оставалась большой.
Очень немногие русские землевладельцы оперировали значительным наличным капиталом, и продолжительный недостаток наличных денег заставлял их закладывать или продавать их земли. Предприимчивые крестьяне с нетерпением хотели бы купить эти земли. И для оказания им в этом содействия был организован Государственный Крестьянский банк, который финансировал покупки земли, но только под проценты; при этом правительство было против частной крестьянской собственности, и помогало только крестьянским общинам или группам крестьян, сформированным для этих целей, в покупке помещичьей земли.
Лишая крестьян частной собственности на землю, правительство толкало их естественным образом в руки социалистов и коммунистов, которые предлагали провозгласить повсеместное обобществление земли всей Империи. Вместо того чтобы сформировать класс удовлетворённых граждан, преданных существующему правительству, эта политика вызвала неудовольствие среди крестьян.
Ситуация накалялась, и появились признаки надвигающегося мятежа. Эти проявления зреющей катастрофы стали отличной почвой для всех сортов странных и таинственных предсказаний падения Империи и трагического конца её правителя. Ещё это было отличным полем для революционной пропаганды.
Конечно, все эти изменения не свершились за одну ночь, но в течение всего нескольких лет Россия стала совершенно другой страной.

* * *

Мой отец часто отправлялся в Санкт-Петербург навестить Нюсю в Смольном. В марте 1881 года Нюсе было пятнадцать лет. Она была высокой девочкой, очень похожей на отца – с тем же классическим греческим профилем, такими же шелковистыми золотистыми волосами – но она была очень слабенькой. Как и её мама, она оказалась предрасположенной к туберкулёзу.
Все учащиеся Смольного Института обожали царя Александра Второго. Во время его посещений Смольного девочки ухитрялись не только утащить его сигареты, но и носовые платки. Они разрывали носовой платок на маленькие лоскутки и делили между собой. Нюся хранила свой амулет – маленький кусочек царского носового платка. Это было её самым главным сокровищем. Этот кусочек батиста имел слабый запах дорогих духов.
После визитов царя девочки обычно получали конфеты и другие сладости, доставленные им Министерством Императорского Двора.
И теперь все девочки Смольного находились в глубоком трауре....
Одной из одноклассниц Нюси была Черногорская княжна Анастасия. Она была одной их пяти сестёр, обучавшихся в разных классах Смольного Института. Они были очень бедны, но всегда ожидали, что другие девочки поделятся с ними дорогими подарками, полученными из дома.
Через несколько лет после восшествия на престол Александра Третьего Черногорский князь Николай, отец девочек, присутствовал на официальном обеде в Зимнем дворце. Царь поднял бокал вина за «единственного друга, Черногорского князя Николая». На самом деле, царь не проявлял большой заботы об этом человеке. Это произошло до подписания Россией секретного договора с Францией. Черногория был так мала, что, назвав Черногорского князя «единственным другом», царь хотел показать, что он не нуждался в других союзниках.
Этот тост царя оказался значительной причиной того, что положение черногорских княжон немедленно переменилось на королевское. Все учителя были проинструктированы спрашивать девочек очень вежливо: «Будет ли угодно княжне отвечать сегодня урок?». И надменные княжны часто отвечали: «Нет!», оставаясь сидеть на своём месте в классной комнате. Поведение черногорских сестёр полностью изменилось. Они стали дерзкими и высокомерными, и очень скоро все учащиеся Смольного прониклись к ним жгучей ненавистью, за исключением самой младшей из сестёр, Елены, будущей королевы Италии. Она была простой и доброй девочкой....
В то время четыре сына Николая Первого имели много детей и внуков, и вместе с семьями принцессы Ольденбургской, герцога Мекленбургского и герцога Лехтебергского, которые приходились родственниками Романовых и проживали в России, число молодых неженатых князей было высоким. Поэтому неудивительно, что две черногорские девушки нашли среди них мужей: Анастасия вышла замуж за Георгия, герцога Лехтенбергского, а её сестра Милица стала женой Великого Князя Петра Николаевича, брата Главнокомандующего Русской Армией в Первую Мировую войну.
Нюся имела близкую подругу вне Смольного, баронессу Веру Рокассовскую, которая была старше её на двенадцать лет. Обе девушки были высокими, имели похожие стройные фигуры и могли носить одежду друг друга.
Семья Рокассовских владела несколькими поместьями в Витебской губернии. Вера была самой младшей среди своих братьев и сестёр. Её братья служили гвардейскими офицерами, а две сестры в то время уже были замужем. Отец, бывший Генерал-губернатор Финляндии, умер в 1869 году. Вера родилась в Гельсингфорсе и воспитывалась английской гувернанткой. Несмотря на своё русское имя, Вера говорила по-русски со слабым акцентом и была больше иностранкой, чем русской.
Она умела лихо ездить верхом, её волосы были коротко обрезаны, и она курила сигареты, когда очень немногие замужние женщины высшего света имели смелость курить на публике. Она училась музыке в Петербургской Консерватории и жила вместе с мамой, баронессой Александрой Рокассовской, представительной старой вдовой, которая играла в карты каждую ночь до самого рассвета. У неё было две собачки болонки, которых ежедневно выгуливал дворецкий.
Рокассовские мать и дочь имели квартиру на Фонтанке, напротив Аничкова дворца. Старая баронесса приглашала Нюсю посетить их в конце каждой недели, когда ученицам Смольного разрешалось навещать родителей и родственников. Несмотря на разницу в возрасте, Нюся и Вера стали близкими подругами. Нюся была очень импульсивной и впечатлительной, в то время как Вера, благодаря её английскому воспитанию, обладала спокойным характером и умела сдерживать свои эмоции.
В один из приездов, после нескольких дней, проведённых в Петербурге, мой отец торопился домой, где его ждали неотложные дела. Делая краткий визит баронессе Рокассовской, он обратил внимание на красоту её дочери. Но он не долго предавался этим мыслям, и после возвращения в гостиницу упаковал свои вещи и вызвал извозчика, который отвёз его на Варшавский вокзал. Поездом он добрался до Пскова, оттуда – до Острова, где его поджидал с повозкой кучер Кузьма.

АРАП ПЕТРА ВЕЛИКОГО.

Глава 12.

Пассажирский поезд прибыл в Остров вовремя, и Кузьма приветствовал моего отца, как только он вышел со станции. За ним следовал носильщик с легким чемоданом.
Кузьма был оповещён о приезде отца утренней телеграммой. Он немедленно запряг норовистых лошадей, стоящих в конюшне маленькой гостиницы, где они остановились, и приехал на станцию за час до прибытия поезда.
Мой отец бросил быстрый взгляд на лошадей, и, найдя всё в порядке, взобрался в удобную повозку. «Трогай, Кузьма. Поехали домой», - приказал он. И лошади пошли рысью. Через несколько минут повозка свернула на большую дорогу Петербург-Витебск, направляясь к Опочке. Как обычно, в упряжке было четыре лошади. Иногда лошадей было трудно удержать, но Кузьма был опытным кучером. Теперь лошади бежали полной рысью по широкой и гладкой дороге, чувствуя приближение дома, и через час они легко преодолели двадцать километров.
Расстояние от Остров до Колпино было более 160 километров, и у них для путешествия была впереди вся ночь. Мой отец предпочитал путешествовать в ночное время, потому что не было встречных повозок, и это было легче для лошадей. В то время ограбление на больших дорогах было практически неизвестно в России, но, тем не менее, отец всегда был вооружён. При нём всегда имелись 32-калиберный «Смит» и полностью заряженный «Вессон», а также и английское ружьё, с которым он ходил на медвежью охоту. Ружьё предназначалось на случай, если за повозкой (или санями в зимнее время) бежала стая волков.
За три километра до Опочки отец приказал Кузьме остановиться, чтобы пообедать в знакомой придорожной гостинице. Эта гостиница принадлежала еврею по имени Лейба, и была хорошо известна за чистую постель и вкусную еду, приготовленные женой Лейбы.
Лейба лично поспешил поприветствовать моего отца и попытался поцеловать его руку, но вспомнил, что мой отец не любил эти знаки покорности. Лейба выглядел возбуждённым, как будто в его жизни произошло что-то очень важное, и он казался счастливым и гордым.
- Что нового? - спросил мой отец.
- Такое счастье, такая милость небес (1) , - начал Лейба, произнося слова с сильным еврейским акцентом. - Это счастье для всей моей семьи, для всего дома!
В своём восторге Лейба не мог найти слов, чтобы продолжить.
- Что случилось, Лейба? Расскажи, что произошло? – призвал его мой отец.
- Ох, пан не понимает. Такое счастье, такое счастье...
И Лейба поднял глаза и протянул обе руки к небу.
- Что же такое произошло?
Мой отец стал терять терпение.
- Видите ли, пан. Сейчас в моём доме находятся два раввина. Не один, а сразу два! Раввин из Полоцка и раввин из Двинска. Ох, такое счастье!
Лейба опять поднял руки к небу и исчез на той половине дома, которую занимала его семья.

__________
(1) Прим. автора: Ортодоксальные евреи никогда не произносят слова «бог» или «господь».
Вместо этого они используют слово «небо».

Мой отец вошёл в комнату для гостей, которая ещё служила и столовой, и приказал слуге принести что-нибудь поесть и хорошо накормить его кучера. Он не намеревался задерживаться здесь на ночь и с нетерпением хотел продолжить свой путь.
Пока готовился ужин, отец прохаживался по комнате. Он сидел целый день, сначала в купе поезда, потом в своей повозке. Он заметил, что дверь в комнаты Лейбы и его семьи осталась слегка приоткрытой. Он заглянул внутрь и увидел большую комнату с большим квадратным столом в центре. За столом напротив друг друга сидели два пожилых раввина в лапсердаках (длинных еврейских пальто) и ермолках (круглых шапочках). Оба мужчины имели пейсы и длинные бороды. Они сидели напротив друг друга в полном молчании.
Мой отец взглянул на них один раз и продолжил свою ходьбу. Несколько минут спустя он снова заглянул в комнату. Ни один из них не шелохнулся, и не было произнесено ни слова.
Наконец появился Лейба. Было заметно, что он всё ещё был возбуждён. Он осторожно прикрыл за собой дверь, и мой отец больше не мог видеть двух молчаливых раввинов.
- Какая милость небес, - опять начал Лейба.
Но мой отец его перебил:
- Эти два раввина, о которых ты говорил? – спросил он
- Да, это они. Такая милость....
- Лейба, почему они не разговаривают? Почему они молчат?
- Почему? – повторил Лейба с явным негодованием. – Вы, пан, не понимаете? Как вы можете задавать такие вопросы? Вы не понимаете? Когда один знает всё, и другой всё знает, о чём им говорить?
И с укоризненным взглядом Лейба вышел.
Бедный Лейба не мог объяснить моему отцу мудрую и древнюю восточную философию. Два старых раввина медитировали, уважая молчание друг друга. Мы, современные европейцы и американцы, не уделяем достаточного внимания медитации. Мы привыкли постоянно грохотать....
Вскоре был подан ужин. После того, как мой отец покончил с едой, и ему доложили, что Кузьма тоже поел, он расплатился с Лейбой за его гостеприимство. Когда он выходил из комнаты, вслед ему сыпались поклоны Лейбы, и своим картавым голосом он просил милости небес для пана, а про себя, видимо, думал наоборот. Мой отец забрался в повозку, и лошади тронулись в путь.
Они приехали в Колпино под вечер, когда уже молочницы шли на ферму доить коров. Управляющий, Отто Бруннер, латыш, окончивший сельскохозяйственную школу в Риге, уже поджидал отца и приветствовал его в тот момент, кода отец вылезал из повозки. Он сообщил, что Григорий Пушкин, второй сын знаменитого поэта Александра Пушкина, приехал днём раньше и сейчас спал в одной из комнат для гостей.
Поместье Пушкина, село Михайловское, находилось всего лишь в тридцати километрах от Колпино, и Григорий Пушкин был близким другом моего отца.
Григорий Пушкин обладал только следами негритянской крови, хотя его отец, поэт, убитый Дантесом на дуэли в 1837 году, имел курчавые волосы и негритянские черты. Семья Пушкиных являлась одной из боярских семей и принадлежала к древнейшей русской аристократии, но дед поэта по матери был негром по имени Ибрагим, которого в 1703 году подарил царю Петру русских посланник в Константинополе Пётр Толстой.
Маленькому Ибрагиму было в то время шесть лет. Царь привязался к мальчику, и по русской традиции крестил его в русской церкви в Вильно. В церемонии крещения его крёстными стали сам царь и польская королева. Мальчику при крещении дали имя Абрам (еврейский эквивалент арабского имени Ибрагим), и в соответствии с русской традицией называть человека по его христианскому имени и имени его отца, он стал Абрамом Петровичем (сыном Петра, в данном случае обозначающем самого царя). Царь пожаловал ему дворянское звание, которое он мог передавать по наследству, и фамилию Ганнибал.
Мальчиком он выполнял функции пажа царя, но когда ему исполнилось девятнадцать лет, царь послал его в Париж для завершения образования. Это заняло для Абрама Петровича почти десять лет, чтобы окончить инженерное училище для армейских офицеров. Наконец, в 1726 году он вернулся в Россию с дипломом инженера.
К этому времени царь Пётр Великий уже умер, и трон занимала его вдова, Императрица Екатерина Первая. Молодой Ганнибал был зачислен в артиллерийский полк в звании лейтенанта. Однако в 1727 году лейтенант Ганнибал возразил всесильному фельдмаршалу князю Александру Даниловичу Меньшикову, фавориту царя Петра, который во время короткого правления Екатерины Первой был фактическим правителем России. В результате этого инцидента фельдмаршал сослал бедного негра в Сибирь. Это событие доказало, как близко чёрнокожий лейтенант стоял к императорскому двору.
За это время Абрам Петрович женился на дочери греческого купца. Его жена родила девочку, которая оказалась совершенно белой. В наше время уже научно доказано, что ребёнок родителей, принадлежащих к разным расам, может быть белым. Но наш негр затеял судебную процедуру против своей жены, требуя развода. Он обвинил её в супружеской неверности и выиграл процесс!
Абрам Ганнибал оставался в Сибири четырнадцать лет. Выходец из Африки прекрасно приспособился к суровому сибирскому климату. 25 ноября 1741 года Императрица Елизавете, младшая дочь царя Петра Великого, взошла на российский престол, и Ганнибалу было разрешено вернуться. Он был восстановлен в армии и прослужил в течение трёх правлений: Императрицы Елизаветы (1741-1761гг.), царя Петра Третьего (1761-1762гг.) и Императрицы Екатерины Второй (1762-1796гг.).
После возвращения из Сибири Абрам Ганнибал женился на Кристине-Регине Скьёберг. Его сын от второго брака Осип имел, очевидно, достаточно тёмный цвет кожи, потому что его отец не обсуждал вопрос о законнорождённости. Абрам Ганнибал умер в 1781 году. К концу жизни он имел звание генерала и был комендантом крепости Ревель в Эстонии, захваченной царём Петром у Швеции.
Осип Абрамович Ганнибал имел двух дочерей – Софию и Надежду. Старшая София вышла замуж за Адама фон Роткирча, а их дочь Вера фон Роткирч стала женой Александра фон Траубенберга. Их дочь Доротея фон Траубенберг вышла замуж за барона Георгия фон Врангеля, и все их наследники, включая генерала Петра Врангеля, Главнокомандующего Белой Армии на юге России, имеют следы негритянской крови.
Младшая дочь Осипа Абрамовича Ганнибала вышла замуж за Сергея Пушкина. У них родился сын, будущий знаменитый поэт Александр Сергеевич Пушкин.
Александр Пушкин (1799-1837гг.) женился на Наталье Гончаровой, редкой красавице из старинной дворянской семьи. У них было два сына, Александр (1833-1907гг.) и Григорий (1835-1905гг.), друг моего отца, и две дочери, Мария и Наталья.
Наталья Пушкина была необыкновенной красавицей. Бесспорно, она унаследовала от матери свою красоту, подчёркнутую несколькими каплями негритянской крови. Она вышла замуж за генерала фон Дюбельта, но разошлась с ним, пройдя через большие трудности, и в 1868 году вышла замуж за князя Николая Нассауского, близкого родственника Великого Князя Люксембургского. Это её второй брак оказался морганатическим, и двоюродный брат её второго мужа, правящий принц Валдек, пожаловал ей титул графини фон Меренберг.
Князь Николай Нассауский и его жена имели двух дочерей и сына. Их старшая дочь София фон Меренберг вышла замуж в 1891 году в Сан-Ремр, в Италии, за Великого Князя Михаила Михайловича, которого близкие друзья звали «Миш-Миш». «Миш-Миш» приходился двоюродным братом царю Александру Третьему, и его женитьба на Софье фон Меренберг тоже считалась морганатическим браком. Как жена русского Великого Князя София фон Меренберг получила титул графини Торби. Титул Великой Герцогини Люксембургской был признан в Великобритании, где они жили. Их дочь Надежда Торби, родившаяся в Каннах в 1896 году, в 1916 году стала женой принца Георга фон Баттенберга, который в Великобритании получил титул маркиза Милфорда - Хевена. В 1917 году фамилия семьи Баттенберг была изменена в Великобритании на Маунтбаттен, и сын Георга Милфреда-Хевена, близкого родственника британской королевской семьи, ещё имеет капли негритянской крови своего предка Абрама Петровича Ганнибала....
Григорий Пушкин, мой отец и Лев Ваксель, другой ближайший сосед, были большими любителями охоты на медведя. Они часто охотились в других губерниях, куда их приглашали друзья и родственники. Они убили несколько медведей в лесах Кражутов, поместье Михаила Юревича, дяди моего отца, и в Вишках, поместье графа Станислава Мохла.
После Польского восстания многим польским аристократам российское правительство приказало продать их фамильные поместья. В их числе был граф Станислав Мохл. Он продал Вишки Льву Вакселю, русскому дворянину шведского происхождения, но продажа была фиктивной. Все юридические документы были подписаны и зарегистрированы в губернских книгах, но Лев Ваксель не заплатил денег Мохлу: между ними было установлено соглашение, что поместье оставалось собственностью Станислава Мохла и его наследников. Они не подписали никакого письменного договора, потому что при таких обстоятельствах суд не принял бы никакого письменного документа. Станислав Мохл безоговорочно доверял Льву Вакселю.
Спустя пятнадцать лет Станислав Мохл подал петицию царю, прося разрешения купить поместье обратно. Такое разрешение было дано, и Лев Ваксель немедленно подписал договор о продаже законному владельцу Вишков. Всю оставшуюся жизнь они продолжали быть близкими друзьями.
Мой отец догадался, что приезд Григория Пушкина не был связан с охотой на медведей: это время года не было сезоном для медвежьей охоты. В марте эти животные только выползали из своих берлог, изнурённые после продолжительного зимнего сна, когда не было никакой еды, и они только сосали лапу. Их мех в это время свободно свисал, и никто на них не охотился.
- Вы уже слышали глухарей? – спросил управляющего мой отец.
- Нет, я не слышал. Но Костик из Заборитцы рассказывал мне, что они уже появились в Чернохолмском лесу.
- Отлично!
И отец приказал мальчику-слуге, который нёс его багаж, приготовить ванну, а сам пошёл в свою комнату.
В девять часов он появился в столовой. Он был гладко выбрит, освежён и в обычном хорошем настроении. Григорий Пушкин уже ел свой завтрак. Эмилия, как всегда, сидела во главе стола. В присутствии гостя она и мой отец вежливо поприветствовали друг друга, и она поинтересовалась делами Нюси.
За столом ещё находилась Александра Богомолец, дальняя родственница моего отца и его жены. Она являлась близкой подругой и постоянным компаньоном Эмилии. Володя, в то время пяти лет, сидел вместе со своим наставником, а маленькая Адела на высоком стуле находилась под присмотром няни. Секретарь моего отца, молодой человек, вежливо поднялся ему навстречу и ожидал разрешения отца сесть.
После обмена приветствиями, мой отец сел на своё обычное место. «Я не ожидал застать вас здесь, Григорий», - обратился мой отец к своему другу. «Я не собирался приезжать в Колпино, но в Михайловском очень скучно. Поэтому я здесь!» - и Пушкин повернулся в сторону Эмилии с вежливой улыбкой. Разговор перешёл на недавние трагические события, потрясших в то время всех в России. Пушкину хотелось узнать как можно больше деталей покушения на царя, которые отсутствовали в газетах. И он продолжал задавать много вопросов моему отцу. Но, наконец, разговор повернулся на интересующих обоих предмет – охоту.
Было условлено, что завтра в два часа утра они отправятся в Чернохолмский лес, находившийся только в сорока минутах езды, чтобы поохотиться на глухарей.
После завтрака, который продолжался необычно долго, мой отец покинул гостя и отправился в свой кабинет, где его ожидали важные дела. Его кабинет занимал две большие комнаты, и секретарь уже поджидал его.
На следующее утро ровно в два часа Кузьма подал лёгкую повозку, запряжённую двумя лошадьми, к главному входу колпинского дома. Пушкин и мой отец с ружьями, в охотничьей одежде и высоких сапогах, были готовы. Две охотничьи собаки, английский спаниель по прозвищу Бафф и пойнтер Комти, которым позволили находиться в доме вместо конуры, были очень возбуждены. Они видели подготовку и охотничьи ружья в руках обоих мужчин, и им не терпелось принять участие в охоте. Но к их великому разочарованию, их не взяли.
Мой отец и его друг сели в повозку, и Кузьма повёз их вдоль широкой дороги через парк и фамильное кладбище вокруг озера. По другую сторону озера дорога пошла через луга и поля прямо в лес. Облака закрывали небо, ночь была довольно тёмной, но лошади хорошо знали дорогу. После того, как они въехали в лес и лошади пробежали ещё один километр, Кузьма остановил повозку. «Думаю, что нам лучше остановиться, и я вас буду здесь ждать», - сказал он.
Мой отец и Пушкин спустились с повозки и пошли в лес по левой стороне от дороги. Это был Чернохолмский лес, покрывавший часть поместья и разросшийся вдоль берега озера Островитого почти на пять километров. Недалеко от озера возвышались холмы, давшие название лесу, и в это время года лес был любимым местом спаривания глухарей.
Эта птица имеет размер большой индейки и обычно сидит на вершине дерева. Глухарь всё время поёт. Его пение представляет собой скорее громкое кулдыканье и предназначено для отпугивания врагов. Внезапно он замолкает и прислушивается. Когда эта птица «поёт», её уши плотно закрыты, и она ничего не может слышать. Поэтому в России её и прозвали «глухарь». Но как только она останавливается, она всё прекрасно слышит. Глухарь способен уловить самый тонкий звук, и
он улетит, напуганный любым звуком, произведённым охотниками.
Мой отец и его друг тихо прошли около пятисот метров. Они остановились и прислушались. Вдалеке они могли слышать кулдыканье глухаря. Молча, они двинулись в том направлении, стараясь производить как можно меньше шума. Кулдыканье было теперь слышно отчётливо, и они боялись спугнуть птицу.
Они оба остановились и стали ждать, когда глухарь снова запоёт. Затем они побежали, что было силы, в направлении звука. Кусты и нижние ветви деревьев хлестали их лица. Оба они производили много шума, но не обращали на это внимания. Они только слушали птицу, и как только она замолчала, они тут же остановились. Они стояли в неудобных позах, но боялись пошевелиться. Они даже опасались громко дышать, потому что глухарь мог легко уловить самый тонкий звук. Они опять ждали начала его пения, и опять бежали со всей мочи....
После перебежек с интервалами и замираний как статуи, и опять перебежек, они очутились перед деревом, на котором сидел глухарь. Было ещё темно, и они не могли его видеть, но он продолжал кулдыкать прямо у них над головами. Всматриваясь в темноту, они, наконец, различили очертания большого глухаря, сидящего на ветке. Когда он снова стал издавать звуки, Пушкин тщательно прицелился и выстрелил. Его выстрел эхом прокатился по лесу. Птица прекратила петь, но не упала.
Было очевидно, что он промахнулся. Но это было невозможно, потому что Пушкин был опытным охотником, и он выстрелил с короткого расстояния. Оба охотника стояли озадаченными. Так прошло некоторое время. Они услышали движение птицы. Наконец, она снова стала издавать звуки, и мой отец вышел из-под дерева, прицелился и выстрелил. На этот раз глухарь упал на землю.
Они его подобрали и стояли, не шелохнувшись, надеясь услышать пение другой птицы. Затем раздались чьи-то шаги, и показался человек с ружьём – охранник леса. Он узнал моего отца и снял шапку.
- Ты, Василий, сегодня нас быстро поймал, - сказал ему мой отец, улыбаясь.
- Я вчера был предупреждён о вашем приезде, пан, - ответил охранник, - И ожидал вас.
Мой отец рассказал Василию о неудачном первом выстреле и указал на большую ветку, где до этого сидел глухарь. При первом свете зарождающегося дня Василий осмотрел дерево и покачал головой.
- Если вы стреляли прямо из-под дерева, - сказал он, поворачиваясь к Пушкину, - Пуля застряла в ветке рядом с птицей, здесь большое пространство.
- Но почему глухарь не испугался выстрела? – удивился Пушкин.
- Он прекратил петь, но очевидно не понял, что произошло. Когда глухарь поёт, он ничего не слышит, - ответил Василий.
Затем он обратился к моему отцу:
- Давайте пройдем около километра отсюда. Там есть место, где мы можем найти больше
глухарей.

Тем утром они подстрелили ещё одного глухаря. Они чувствовали большую усталость, когда садились в повозку. Василий положил обе птицы в повозку, и лошади проворной рысью понеслись к дому. Когда они вернулись в Колпино, уже вовсю светило солнце.
Мужчины проголодались, и завтрак был накрыт немедленно. Они ещё пили кофе, когда молодой секретарь доложил моему отцу, что два полицейских доставили человека, обвиняемого в краже лошадей.
Мой отец приказал накормить полицейских и их заключённого, и сказал секретарю, что откроет заседание суда через час.
Поблизости от Колпино располагалось несколько больших деревень, принадлежавших крестьянам-староверам. Раньше они были государственными крестьянами и жили здесь со времени первого разделения Польши, когда Белоруссия отошла к России. В старое время по непонятным причинам эти крестьяне назывались «панцирными боярами». Они не касались спиртного и табака, были хорошими хозяйственниками и жили лучше остальных белорусских крестьян. Они обожали лошадей, и многие из них обладали прекрасными скакунами. Большинство этих лошадей принадлежало Орловской породе рысаков.
В зимнее время, когда многочисленные озёра Белоруссии покрывались толстым слоем льда, эти крестьяне устраивали лошадиные бега на одном из озёр, окружностью в три-четыре километра. Было интересно видеть их лошадей, запряжённых в обычные сани, бегущих по импровизированному ипподрому. Их владельцы делали ставки, стараясь обогнать друг друга. Для крестьян лошади представляли собой самую большую ценность, которой они обладали. И в то время в России кража лошадей рассматривалась, как очень серьёзное преступление.
Час спустя, мой отец, надев тяжёлую золотую цепь вокруг шеи (знак отличия судьи в Российской Империи), вошёл в свой кабинет, служивший судебным помещением. Большая комната была заполнена крестьянами, мужчинами и женщинами, ожидавших начала суда. Мой отец приказал привести арестованного. Два полицейских ввели в комнату маленького, непривлекательного, средних лет крестьянина, который молча смотрел на моего отца. Одна его нога была короче другой, и он сильно хромал.
В то время не существовало суда присяжных заседателей. Не было обвинителя. Человек обвинялся владельцами пропавших лошадей. Обвиняемый не имел адвоката для своей защиты. Это была простейшая форма допроса перед судьёй, который по-русски именовался «мировым посредником».
Мой отец опросил полицейских и всех свидетелей. Согласно их показаниям, на прошлой неделе было украдено четыре лошади, принадлежавших крестьянам-староверам одной из деревень вблизи Колпино. Затем грабитель или грабители, поскакав ночью около ста километров до Полоцка, на местном базаре намеревались продать лошадей. Никто не видел этого человека, уводящим лошадей, но именно он находился при них в момент своего ареста в Полоцке. Его немедленно обвинили в воровстве, но он это упорно отрицал. Его объяснение состояло в том, что два часа назад он купил этих лошадей у цыган.
Мой отец допросил арестованного, и тот повторил свою историю. В голове моего отца зрело сомнение относительно виновности этого человека. Как мог этот хромой маленький человек украсть четыре лошади и проскакать около ста километров в ночное время? Казалось, это практически невозможно, но в то же время что-то мрачное в лице этого человека заставило моего отца сомневаться в его невиновности. После значительных раздумий, мой отец провозгласил его виновным, хотя он был не совсем уверен, что поступил правильно.
После прочтения решения судьи, наступила тишина на несколько минут, а потом вдруг арестованный упал на колени, перекрестился, глядя на икону в углу, и произнёс: «Признаю... Я виновен».
По комнате пронёсся вздох облегчения. Напряжённость спала. Мой отец молча поблагодарил господа за то, что он помог избежать обвинения невиновного человека. Он спросил арестованного: «Скажи мне, как ты мог проскакать верхом на лошади без седла сто километров ночью, да ещё увезти за собой других лошадей?». Маленький крестьянин ответил: «Лошади меня знают. И я умею с ними обращаться. Дайте мне любую лошадь, и вы сами увидите, Ваша Светлость».
Под влиянием момента мой отец предложил крестьянину оседлать одну из его англо-арабских лошадей, которая слушалась только моего отца и кучера Кузьму. Все вышли во двор. Отец приказал привести Фру-Фру, молодого, резвого жеребца. Толпа крестьян замерла в ожидании. Все они были поглощены неожиданным развлечением.
Два мальчика вывели из стойла Фру-Фру. По каждую сторону коня мужчина удерживал сильную верёвку, привязанную к кольцу на поводьях. Нетерпеливый жеребец брыкался и становился на дыбы. Похититель лошадей взглянул на коня, и в выражении его глаз было восхищение знатока. «Прекрасный конь!» - произнёс он.
Он подошёл, прихрамывая, к жеребцу и нежно погладил его по левому плечу. Его рост не позволял дотянуться до холки. К удивлению всех, Фру-Фру перестал лягаться и посмотрел на маленького человека левым глазом.
«Пусть лошадь пробежится!» - внезапно произнёс крестьянин. В тот же самый момент он слегка подпрыгнул, держась левой рукой за поводья и за гриву. Не делая заметных усилий, он вдруг оказался сидящим верхом на гладкой спине жеребца, и его короткие ноги осторожно касались боков.
Фру-Фру захрапел, подпрыгнул и моментально выскочил со двора, несясь во весь галоп вдоль дороги, ведущей на почтовую станцию Линетц. Он покрыл расстояние около шестисот метров до моста не более чем за минуту. Стук подков звонко простучал по деревянным доскам моста. Жеребец продолжал на полном галопе скакать в гору. И через несколько секунд Фру-Фру с признанным грабителем на спине исчез из поля зрения.
Всё это произошло настолько быстро, что все застыли в изумлении. Но когда крестьянин и конь исчезли, мой отец осознал, в какую позицию он сам себя поставил.... Он, судья, отдал самого быстрого коня осуждённому человеку, находившемуся под арестом, и помог ему бежать!
«Быстро! Выведите Красотку. И в погоню за ним!» - приказал он конюшим мальчишкам. Красотка была другой англо-арабской лошадью и почти такой же быстрой, как и Фру-Фру.
Но пока мальчики побежали к конюшне и старались вывести вторую лошадь, показался Фру-Фру с седоком на спине, мчавшийся домой на той же скорости. Через минуту Фру-Фру уже был во дворе, остановившись перед моим отцом. Наездник осторожно соскользнул на землю, отдав поводья конюшим ребятам. «Прекрасный конь» - сказал он.

ПРОШЕНИЕ ОБ ОТСТАВКЕ.

Глава 13.

Моему отцу приходилось много ездить верхом, в повозке или санях, в зависимости от времени года. Он часто отправлялся в Лутцин, где периодически проходили заседания Совета мировых судей, или в Себеж, маленький городок с тремя тысячами жителей, построенным на узком полуострове и окружённым с трёх сторон водами большого озера. Он ездил в Остров, Опочку, Двинск (Дюнабург) и временами – в Витебск, столицу губернии.
Он был в Невеле, небольшом городке в сорока километрах к югу от Колпино, когда его настигла новость, изменившая всю его жизнь.
Он играл в карты с соседями помещиками в местном клубе, когда ему доложили, что прибыл курьер из Колпино и хочет его видеть. Он вышел в вестибюль и узнал одного из своих конюших мальчиков. Отто Бруннер, управляющий, прислал моему отцу срочное письмо.
Мальчик вытащил письмо из-под шапки. Мой отец распечатал его. Сначала он не мог понять, о чём шла речь. Бруннер писал, что утром в Колпино прибыли полицейские с ордером на обыск. Они искали склад оружия. Полицейский офицер очень хорошо знал моего отца и Бруннера и произвёл только поверхностный осмотр дома и построек поместья. Конечно, они не нашли никакого склада оружия, за исключением коллекции охотничьих ружей и винтовок, которыми отец пользовался для охоты, и которые управляющий первым делом показал полиции.
Офицер доверительно рассказал Бруннеру, что проведение обыска было приказано сделать на основе секретной информации, полученной властями от русского священника Одинцова, который обвинил моего отца в подпольном польском заговоре. Бруннер пообещал офицеру никому не рассказывать об этом, за исключением моего отца.
Читая письмо, отец вспомнил, как несколько лет назад он обнаружил этого самого священника Одинцова на дороге и принял его за медведя, потому что тот был абсолютно пьян и передвигался на четвереньках. Было ясно, что священник всё ещё опасался моего отца и захотел его дискредитировать. Всё это мой отец мог понять. Но одного он был понять не в силах, как власти могли поверить этой фантастической информации и приказать обыскать его дом! Это было невероятно и оскорбительно! Мой отец был крайне возмущён!
Он дал денег мальчику, чтобы он поел сам и накормил лошадь, и велел после этого возвращаться в Колпино. Затем он позвал Кузьму и велел тому запрягать лошадей. Он вернулся в гостиницу, которая находилась всего лишь в одном квартале от клуба, упаковал свой чемодан, собрал все свои вещи, и уже через час во весь опор ехал в Витебск.
Они прибыли в Витебск ранним утром следующего дня и остановились на Замковой улице в гостинице Кушлиса. Отец умылся, побрился, сменил одежду и позавтракал. Затем он сел в дрожки и направился к дому губернатора.
Губернатор имел несколько секретарей. Один из них принял моего отца и попросил его подождать в приёмной. В этот ранний час он был в комнате один. Он прождал почти час, когда тот же самый секретарь вошёл в приёмную и проводил его в кабинет Губернатора.
Губернатор только недавно был назначен на эту должность, и мой отец не имел возможности встретиться с ним раньше. Он оказался человеком пятидесяти лет. В его наружности не было ничего примечательного, чтобы отличало его от среднего русского чиновника того времени. Однако он принадлежал древней русской княжеской семье, и эмблемы на его кителе указывали, что он обладал гражданским рангом, соответствовавшим рангу генерала армии.
Губернатор поднялся из-за своего письменного стола и пожал руку моему отцу. Мой отец представился, и Губернатор предложил ему сесть. Затем он рассказал Губернатору об обыске в Колпино и выразил сильное чувство негодования и возмущения по этому поводу. Губернатор его внимательно слушал, и когда мой отец закончил, произнёс, не глядя на отца, а повернув голову к окну:

- Хорошо, мой дорогой барон, успокойтесь. В конце концов, вы поляк. По линии вашей
матери вы находитесь в родстве со многими знатными польскими семьями. Мне говорили,
что вы разговариваете по-польски лучше, чем по-русски, и вы определённо симпатизируете
полякам...
- Ваше Превосходительства, - перебил его мой отец, - Я имею симпатии по отношению к
полякам, но это не значит, что я не предан царю.
- Информацию, которую мы получили, - продолжал Губернатор, - была из надёжных
источников. Кроме того, вы знаете, что сегодняшнее правительство неодобрительно смотрит на любого, кто не является русским на все сто процентов и не принадлежит к Русской Православной Церкви, и кто имеет симпатии к людям, которые совсем недавно бунтовали против царя!
- И моя должность судьи не гарантирует против подозрений в фантастических заговорах? -
с иронической улыбкой спросил мой отец.
- Нет. Не обязательно. Независимо от должности судьи вы можете быть и вы являетесь
более поляком, чем русским. Все ваши родственники и друзья тоже поляки.
Мой отец не спорил.
- В таком случае, князь, мне лучше подать в отставку. Если мне не доверяют, я не вижу, как
я могу исполнять свои обязанности судьи.
Мой отец поднялся.
- Это целиком зависит от вас, - холодно ответил Губернатор.
Он поднялся с кресла.
Мой отец поклонился и вышел из кабинета. Он чувствовал, что если бы беседа продолжилась, он мог бы рассказать Губернатору очень много неприятных фактов.
Мой отец вернулся в гостиницу, и после обеда Кузьма повёз его домой. На этот раз спешки не было, и лошади бежали по дороге умеренной рысью.
Двигаясь вдоль знакомого шоссе, мой отец имел достаточно времени обдумать все события последних двадцати четырёх часов. Он уже успокоился, и мог трезво оценить ситуацию.
Он понимал, что новый Губернатор следовал недавнему направлению, установленному новым царём – русская национальность, русский язык, Русская Православная Церковь. И сам царь всегда одевался в военную форму определённо русского стиля. Его мундир напоминал крестьянский кафтан, широкие брюки, как у русского почтового кучера, были заправлены в высокие сапоги из очень мягкой кожи, собранные гармошкой. И соответственно, его сапоги напоминали сорт сапог, которые по воскресеньям надевали русские крестьяне и купцы второй и третьей гильдии.
Но, помимо своего очевидного стремления следовать новому направлению, губернатор оказался хорошо информирован и настроен против моего отца. Стало ясно, что у моего отца было больше врагов, чем один местный священник. И секретное донесение священника только послужило поводом к развязыванию полной атаки на отца.
Мой отец спросил сам себя, кто бы мог быть его врагами, и он осознал, что, в действительности, у него было только несколько друзей. Большинство мужчин его собственного круга были настроены весьма критично и антагонистично по отношению к нему по очевидной причине – его популярности среди женщин.
Высокий, хорошо сложенный, этот золотоволосый гигант был прекрасным танцором. Он был весел и остроумен. Он был умён и независим в своих высказываниях, и он не позволял наступать себе на ноги. Он был отличным стрелком и прекрасным фехтовальщиком. Он не боялся никакого противника.
Ходили слухи о его вызовах мужчин на дуэли. В двух случаях мужчины предпочли извиниться, а в одном случае противник промахнулся, и когда настала очередь моего отца выстрелить, то этот противник потерял сознание. Рассказывали, что мой отец выстрелил в воздух и повернулся к этому человеку спиной.
Очень немногие женщины могли устоять перед его обаянием. Мужья, любовники и родственники с негодованием наблюдали, как в нетерпеливом соперничестве за внимание моего отца их женщины теснились вокруг него. Любой из этих мужчин мог бы настроитьГубернатора против него. Их было достаточно много.
Мой отец был избалован, но он не был тщеславен. Он недооценивал того впечатления, которое он производил на незнакомых людей. Он не обладал высокомерием и не пытался навязать свои желания и своё мнение другим. Только людская тупость могла привести его в ярость. Будучи сильным и здоровым, он обычно находился в хорошем расположении духа, всегда готовый оценить шутку и рассмеяться. Он недооценивал той ненависти, которую к нему испытывали некоторые мужчины. Он не предвидел такого поворота событий, как за последние два дня, и был застигнут врасплох.
Он приехал в Колпино поздно ночью и сразу прошёл в свою комнату. Его крепкий организм требовал хорошего отдыха и сна. Лошади тоже устали, и Кузьма что-то ворчал самому себе, когда отводил лошадей в стойло.
На следующее утро, освежённый и в обычном хорошем настроении, отец попросил Бруннера повторить события и разговоры предыдущего дня. Он рассмеялся, когда управляющий рассказал, как полицейские пытались найти оружия в стогах сена, переходя из одного сарая к другому. В Колпино было восемь огромных сараев, заполненных сеном.
Обсуждая секретное донесение Одинцова, мой отец только пожал плечами. «Хорошие дела не остаются безнаказанными, - сказал он, - Если то, что я тогда сделал можно назвать хорошим делом, в чём я сомневаюсь. Мне было жалко этого человека и его жену, и я пообещал не доносить о нём властям, что мне следовало бы сделать. И вот вам результат».
Деревенская дорога, пересекавшая Колпино с одного конца до другого, шла вокруг парка. Но дорога, проходившая между постройками поместья, была примерно на полтора километра короче, и Одинцов обычно пользовался этим укороченным путём. Мой отец строго запретил священнику пользоваться этой дорогой. «Я просто не хочу больше видеть это лицо», - сказал он, и тема была закрыта.
Через несколько дней отец подал прошение об отставке. Это не заняло много времени, чтобы в губернии все узнали о факте его отставки. В те дни к нему приходило много людей, преимущественно крестьян и евреев, стремящихся уговорить его забрать своё прошение обратно. Но мой отец был человеком гордым и наотрез отказался пересмотреть своё решение.
Несколько месяцев спустя население его судебного уезда подало петицию царю о награждении моего отца знаком отличия, введённым Александром Вторым для мировых судей. Этот знак отличия выдавался только по требованию благодарного населения. Петиция была удовлетворена, и это стало только украшением, которое мой отец носил в петлице своей одежды до конца жизни.

СОЮЗ ТРЁХ ИМПЕРАТОРОВ.

Глава 14.

После отставки мой отец имел много свободного времени. Переезды между своими поместьями, посещения различных общественных мероприятий, а так же охота, не могли занять всего его времени и заполнить его жизнь серьёзными интересами.
Если бы у моего отца была бы счастливая семейная жизнь, он мог бы осесть в Колпино, посвящая всё своё время семье и управлению поместья. Но поскольку его семейная жизнь не сложилась, он начал искать то, что могло бы его заинтересовать.
Он был знатоком лошадей и большим любителем арабских и английских пород. Он мог сделать прекрасный набросок лошади, скачущей галопом или стоявшей неподвижно, начиная рисунок не с головы, а с копыта любой ноги. Он знал каждую косточку, каждую мышцу лошадиного тела, и, глядя на лошадь, он умел оценить её способности к скачкам, взятиям препятствий или перевозу тяжестей. И он решил организовать конный завод в колпинских конюшнях, занимаясь выведением особенно англо-арабских пород для охоты и рысаков-тяжеловозов.
Пары англо-арабских кобыл, которых он имел на тот момент, было недостаточно для конного завода. Ему была нужна дюжина или даже больше хороших кобыл и пара жеребцов. Возникла необходимость расширить колпинские конюшни, нанять профессиональных лошадиных тренеров и многое другое. Для осуществления всех этих мероприятий он нуждался в наличных деньгах, и поэтому он решил продать Забелье.
Это поместье, так же как и Реблино, было сдано в аренду. Мой отец знал очень хорошо, что при личном отсутствии контроля со стороны владельца, даже самый честный управляющий мог бы стать вором. Продажа Забелья не являлось проблемой. Мой отец быстро нашёл покупателя, и сделка состоялась.
Если бы мой отец знал, что двадцать пять лет спустя будут построены две железные дороги, одна из Санкт-Петербурга в Витебск, а другая из Москвы в Виндаву (Лиепаю), балтийский порт, и пересечение этих дорог будет всего лишь в тридцати километрах от Забелья! На этом месте будет создана станция Новосокольники, которая станет важным железнодорожным узлом. Если бы он подождал двадцать лет, то он мог бы продать Забелье за цену, в двадцать раз большую! Но он не мог предвидеть такого быстрого развития и прогресса в европейской части России за несколько десятилетий... и Забелье было продано.
Мой отец поехал в Бершаду. Его двоюродный брат Мечислав, старший сын Станислава Юревича, к тому времени уже умер. Владельцем Бершады был сын Мечислава, Фредерик. Он продал моему отцу нескольких отличных кобыл и двух жеребцов, каждая лошадь имела сертификат родословной. Конюшни в Колпино были расширены, пригласили опытного тренера, и мой отец получил официальное разрешение держать конный завод в Колпино.
Несколько лет все поля Колпино засевались рожью или клевером. В то время цена на древесину была очень низкой, потому что Колпино располагалось очень далеко от рек и железных дорог, а её перевозка обходилась весьма дорого, поэтому поместье не приносило дохода.
К этому следует добавить карточные проигрыши моего отца. Он был хорошим игроком и отличным компаньоном за карточным столом. Он никогда не знал, выиграет он или проиграет. Он всегда оставался самими собой – приятным и весёлым. Много лет спустя он имел привычку рассказывать мне, что в итоге выигрывают только карточные клубы и мошенники. Он хотел, чтобы я усвоил эту правду, которой он научился только на своих ошибках.
Продажа лошадей не могла покрыть всех расходов. Было очевидно, что предприятие требовало значительно больше вложений и многих лет, чтобы раскрутиться и утвердить своё имя. Мой отец продавал отличных лошадей, но он не мог получать такие же высокие цены, как и старые, хорошо развитые конные заводы за своих породистых лошадей. Потери росли, и через несколько лет пришлось продать и Реблино. Спустя ещё несколько лет конный завод в Колпино был ликвидирован.
Однако пока это всё продолжалось, Колпино оставалось очень красивым и приятным местом. Можно было наблюдать, как прекрасные, молодые гарцующие лошади привыкали к седлу. А через несколько недель те же лошади уже могли идти рысцой в темпе кавалерских лошадей и делать вольты, т.е. разворачиваться на небольшом пространстве так, что всё тело лошади изгибалось при слабом натягивании поводьев. Два месяца спустя они могли скакать на перегонки и брать препятствия.
Других лошадей учили ходить в упряжке, сначала в кабриолете, а затем парами. Эти лошади кругами бегали рысцой по треку. Использовались различные виды повозок, упряжек и сёдел, всё снаряжение было преимущественно английским.
На одной из медвежьих охот мой отец подстрелил медведицу, а её медвежонка привёз в Колпино. Оказалось, что это медвежёнок-девочка, её назвали Машка и кормили молоком из бутылки с соской. Маленькая Машка была очень забавной. Она обычно ходила за кучером Кузьмой и знала всех лошадей в стойле. Когда Машка подросла, её посадили на цепь, привязанную к мощному столбу напротив конюшен. Цепь была достаточно длинной, чтобы Машка могла поприветствовать каждую лошадь, выводимую из конюшни. Обычно Машка ходила на задних лапах, любовно обнимая шею лошади своими лапами и, следуя за ней на расстояние, которое позволяла цепь.
Однажды мой отец решил прокатить Машку. Он посадил её на левую сторону кабриолета, а сам занял место кучера справа. Машка сидела смирно. Её внимание было сосредоточено на левом колесе, которого она пыталась коснуться своей лапой. Всё шло отлично на протяжении четырёх километров до тех пор, пока на встречу им не попалась крестьянская повозка. Как только лошадь крестьянина почувствовала запах медведя, она резко свернула с дороги, протащила повозку, пока та не сломалась, и, оборвав поводья, галопом помчалась домой. Когда повозка перевернулась, крестьянин сильно ударился. И мой отец вынужден был заплатить ему за все повреждения и за его лечение, а так же – за потерянное время, связанное с выздоровлением. Это оказалось приличной суммой, и с тех пор Машка оставалась дома, надёжно привязанной цепью напротив конюшен.
Мой отец был в отъезде, когда случилось несчастье, которое полностью изменило жизнь его сына, моего единокровного брата. В то время Володе было тринадцать лет. Он занимался с наставником, готовясь к экзамену в военное училище, куда он собирался поступить осенью этого года.
В свободное время Володя любил ходить за Отто Бруннером, управляющим. Ему было интересно наблюдать, как управляющий занимался хозяйственными делами поместья, обращался с крестьянами и как отдавал приказы рабочим. Отто Бруннер недавно уволился из армии, прослужив три года. Обязательная военная служба для всех классов населения была введена в России в 1874 году.
Это случилось в конторе поместья. Контора представляла собой большую комнату, и в то время в ней находились ещё два крестьянина. Мой брат снял со стены ружьё, принадлежавшее Бруннеру, и спросил его, если оно было заряжено. Бруннер заверил его, что в ружье не было патронов. И Володя начал строевые упражнения с ружьём, в то время как Бруннер подавал ему команды. Наконец, Володя прицелился из ружья на закрытую входную дверь. Бруннер стоял в двух метрах справа от него. Бруннер скомандовал: «Огонь!», и Володя нажал на спусковой крючок.
В этот самый момент входная дверь наполовину отворилась, и в проёме показалась голова еврея. Ружьё выстрелило, и несчастный еврей упал, смертельно раненый. Отто Бруннер тоже упал: он был тоже убит.
Случилось так, что ружьё было заряжено патронами большого размера, рассчитанных на волков, и несколько патронов рикошетом отскочили от полуоткрытой двери и попали в управляющего.
Трудно описать эффект этого двойного убийства на Володю. Мне рассказывали, что он был просто ошеломлён. Позже с ним случилась истерика.
Немедленно поставили в известность властей. Послали повозку за доктором. Информировали отца. Это был большой удар для Эмилии, которая обожала своего сына. Официальное расследование доказало, что мой брат был не виновен. Ружьё принадлежало управляющему, и он заверил Володю, что оно не было заряжено, и он сам отдал команду стрелять. Следовательно, не было необходимости в следствии.
Тем не менее, это событие очень сильно повлияло на моего брата. Долгое время он не мог спать без сильного снотворного. Он вскакивал посреди ночи, дико крича и находясь в сильном возбуждении. По совету докторов его занятия были прерваны, и он в сопровождении наставника был отправлен в путешествие.
Осенью он пошёл в гимназию в городе Смоленске. Мой отец договорился, что он будет жить на квартире помощника директора школы. Мой отец заплатил большую сумму семье убитого еврея. Отто Бруннер не был женат, и его родители давно умерли. Однако мой отец написал его брату, Питеру Бруннеру, который окончил ту же самую сельскохозяйственную школу в Риге, и предложил ему место брата в качестве колпинского управляющего. Питер Бруннер дал своё согласие и через пару месяцев прибыл в Колпино и занял туже самую квартиру, в которой жил его брат.
После того, как Володя уехал в Смоленск, его отношение к отцу резко ухудшилось. Через два года, без оповещения отца, но с позволения матери, которая снабжала его лишними деньгами, Володя съехал с квартиры помощника директора училища и снял собственную квартиру. Его часто видели в компании русских интеллектуалов, старше его по возрасту, которые были известны за свои радикальные, даже социалистические, тенденции.
В то время российское правительство очень мало внимания уделяло физическому образованию школьников. Молодые юноши, я уже не говорю о девушках, не интересовались никаким спортом и должны были всё время отдавать учёбе. Володя читал Гегеля, Ницце, Шопенгауэра, а сверх этого, он изучал Карла Маркса и стал убеждённым социалистом. Семья Шевердиных-Максимовых, известного среди русских социалистов, особенно повлияла на формирование его мышления. Эта семья состояла из двух братьев, в то время студентов университета, и их сестры Любы, страдавшей туберкулёзом. К несчастью, Володя влюбился в эту болезненную девушку.
После окончания Володей гимназии в Смоленске мой отец намеревался послать его в Политехнический институт в Риге, но Володя твёрдо отказался следовать отцовскому совету. Вместо этого, он отправился в Берлин изучать химию. Мой отец оплачивал его учёбу и ежемесячно высылал деньги на расходы. Поэтому для отца это прозвучало как взрыв, когда к нему пожаловал представитель русской секретной службы и сообщил, что его сын был членом социал-революционной партии!
Мой отец пережил другое большое горе, когда в возрасте шестнадцати лет от быстро развившегося туберкулёза умерла его дочь Адела. Адела любила кататься на коньках. И одним очень холодным днём, катаясь по льду, она подхватила тяжёлую простуду. Неделю спустя её простуда обернулась прогрессирующим туберкулёзом, и через три недели её не стало.
У Аделы был старый любимый кот, который всегда спал у неё в ногах. Позже выяснили, что кот болел туберкулёзом, и несчастная Эмилия была убеждена, что её дочь заразилась от этого кота. Аделу похоронили в семейном склепе Колпино.
Между тем, Нюся окончила Смольный Институт и вернулась в Колпино. Приблизительно в то же самое время, когда скончалась её единокровная сестра, Нюся призналась отцу, что она была влюблена и собиралась выходить замуж.
Нюся всегда была близка с отцом, и он с волнением поинтересовался, кто был её возлюбленным. Им оказался Василий фон Гакен, бывший офицер 19-го Драгунского полка Архангелогородска, служивший в канцелярии Губернатора в городе Великие Луки. Василий фон Гакен имел репутацию повесы и игрока, проводившего ночи или за карточным столом, или в домах сомнительного назначения. Рассказывали, что, служа офицером, он был замешан в дуэли с другим офицером того же полка. Они тянули жребий, чтобы определить, кому предстояло совершить самоубийство. Василию фон Гакену достался фатальный жребий. Он выстрелил себе в сердце. В течение шести месяцев он находился между жизнью и смертью, но выжил. Его заставили уволиться из полка, и он получил место в канцелярии Губернатора. Его пожилая мать ещё жила в маленьком поместье в Воронежской губернии. И теперь моя сестра хотела выйти замуж за этого человека, который был старше её на двенадцать лет.
Мой отец был шокирован. Его любимая дочь, такая юная и неопытная, собиралась стать женой картёжника! Нет! Он был готов протестовать и запретить Нюсино замужество.
Он обнял Нюсю, поцеловал и погладил по шелковистым волосам, и постарался переубедить её. Но все уговоры были напрасны. Нюся была влюблена и решительно настроена выйти замуж за человека, которого она выбрала.
Мой отец разговаривал с ней часами, но всё безрезультатно. Наконец, он попросил её подождать хотя бы месяц перед тем, как будет объявлено о помолвке. За это время Нюся честно пообещала постараться заново обдумать её решение.
Спустя месяц, она сказала моему отцу, что не имела больше никаких сомнений в своих чувствах, и что решение выйти замуж за Василия фон Гакена было непоколебимым. Мой отец был вынужден дать своё согласие, и было объявлено о помолвке. Немедленно Нюся вместе с Эмилией занялись приготовлением её свадебного платья, а отец отбирал лошадей, упряжки и повозки в качестве приданого для своей дочери. Кроме того, он положил на счёт в банке на Нюсино имя определённую сумму, предостерегая её не передавать сразу все деньги мужу. Нюся пообещала и вышла замуж. Молодожёны сняли квартиру в Великих Луках, городке в Псковской губернии.
За последние десять лет мой отец стал очень терпеливым и чутким. Он приближался к пятидесятилетнему возрасту, лучшие годы его жизни прошли, и он осознал, что он приобрёл очень мало, практически ничего. Это была очень тревожная мысль....
Его карьера судьи после блестящего начала внезапно оборвалась с его отставкой. Он не винил себя за такое печальное окончание, но оставался факт – эта фаза его активности подошла к концу. В 1890 году царь Александр Третий отменил должность мировых судей и заменил их земскими начальниками, мелкими чиновниками, назначаемых губернатором. Это событие давало моему отцу некоторое удовлетворение и утешение – его карьера судьи закончилась бы в любом случае, даже если бы он не подал прошение об отставке спустя несколько дней после обыска его дома полицией.
Его семейная жизнь стала невыносимой. Он и Эмилия превратились в чужих людей, живущих под одной крышей и постоянно действующих друг другу на нервы. Его сын? Отец с болью думал об этом мальчике, который стал таким враждебным по отношению к нему. А сейчас этот мальчик стал социалистом! И он принадлежал к группе людей, которых мой отец презирал. Его дочери? Одна из них умерла, а другая вышла замуж за человека, которого он не одобрял. Он очень боялся, что Нюся окажется несчастной в своём замужестве.
Финансово, как предприниматель, мой отец потерпел крах, и он понимал это. Он унаследовал три поместья, а теперь у него осталось только одно. Его начинание с конным заводом дало плачевные результаты.
Кроме того, изменилось время, и мой отец решительно не одобрял славянофильную политику правительства. Славянофилы пытались укрепить крестьянскую общину. Под их влиянием правительство утвердило закон, давшей права любой крестьянской общине на общем собрании всех членов выносить решение об отправке в Сибирь нежелательных членов общины. И это решение приводилось в исполнение полицией!
Конечно, несчастные мужики не были свободными! Их бывшие владельцы были, как минимум, образованными людьми. Но теперь они находились в зависимости от причуд толпы, которая могла быть, и в действительности была, очень грубой по отношению к собственным односельчанам. Решения общины строились на зависти и личной неприязни. И кто страдал больше всего? Самые лучшие работники, самые бережливые и процветающие, которые преуспели в том, что стали жить лучше и богаче своих соседей. Они получили название «кулаки».
Мой отец знал психологию и природу русских крестьян. Они были невежественными и грубыми, небрежными и ленивыми, и завистливыми по отношению друг к другу и соседскому помещику, но в душе они все были капиталистами!
Русские крестьяне часто оказывались жестокими по отношению к животным. Белки убивались безжалостно из рогаток просто ради развлечения. В собак и кошек бросали камнями, поэтому в деревнях было так много покалеченных собак. Крестьяне били своих детей, заставляя их больше работать. Маленькую девочку одиннадцати или двенадцати лет часто заставляли набирать и носить тяжёлые вёдра с водой, босиком зимой по льду и снегу. Их не волновало, если девочка умрёт. «Лишний рот», - говорили они. Мужья били своих жён. В России существовала поговорка: «Если муж не бьёт своей жены, то он её не любит».
Не было никакого удовольствия кататься по просёлочным дорогам в воскресные дни, потому что, как правило, крестьяне по воскресеньям были пьяными. Они дико орали, используя грязные ругательства, и довольно часто их потасовки заканчивались драками.
Их религия основывалась на суевериях и страхе, но большинство крестьян ненавидело своих священников. Встретить попа на дороге считалось плохим предзнаменованием. Осенью, когда русский поп садился в свою повозку и объезжал деревню за деревней, стараясь собрать пожертвования для себя и своего прихода, крестьяне прятали зерно, свиней, птицу и всё ценное от жадных глаз своего духовного отца. Поп обычно мстил отказом в крещении или проведении похоронного ритуала тем крестьянам, подношения которых, по мнению попа, были скудными.
Во время правления царя Александра Третьего (1881-1894гг.) в крестьянской среде росло разложение, но внешняя политика правительства была ещё хуже. Эта политика оказалась катастрофой для Российской Империи.
В 1871 году, в конце Франко-Прусской войны, произошло восстание коммунистов в Париже, которое было подавлено прусскими войсками. Первый перевод на русский язык «Капитала» Карла Маркса появился за несколько лет до этого, и между 1864 и 1914 годами в России было продано около полумиллиона копий работы Маркса.
Уже во второй половине XIX века монархи Европы были осведомлены об угрозе коммунистической доктрины. В 1872 году три Императора – русский царь Александр Второй, германский Кайзер Вильям Первый и Император Австро-Венгрии Франц-Иосиф встретились в Берлине и заключили, так называемый, «Союз трёх Императоров». Их соглашение обеспечивало взаимное предоставление территорий своих Империй, совместные действия против возможных революций и обоюдные консультации по «Балканскому вопросу».
Мир в Европе был обеспечен существованием этого союза. Никто не осмеливался сделать вызова этим трём Империям!
Это содружество стало бездеятельным во время Русско-Турецкой войны 1877-1878 годов, но в 1881 году оно возобновило свою деятельность. Этот тройной союз не являлся агрессивным. В случае если одна из сторон становилась вовлечённой в войну с четвёртой силой, то две остальные обязывались сохранять нейтралитет. Это было идеальным политическим объединением для сохранения мира и гарантией для трёх Империй от возможных революционных или коммунистических выступлений. Но, к сожалению, русские славянофилы развернули теорию панславизма.
Они утверждали, что как самое великое славянское государство, Россия имела святую «миссию» разбить «неверных» турок и освободить от их гнёта «братушек», а затем объединить их всех под скипетром русского царя.
На самом деле, ультранационалистическое славянское движение поддерживалось только небольшой группой русских интеллектуалов, а массы русских людей оставалась полностью равнодушными. Фактически, обо всём этом они даже не имели малейшего понятия, а интересовались этим и того меньше.
В Русско-Турецкую войну 1877-1878 годов только осада Плевны стоила Российской армии 250 тысяч человек убитыми! Население оплакивало погибших, а русские солдаты, имевшие симпатии по отношению к туркам, не могли взять в толк, почему они должны были сражаться и умирать за освобождение «братушек», остававшихся им совершенно чужими!
Если бы мечты славянофилов и панславянистов осуществились, и Россия бы приобрела новые территории, населённые славянами, то это только бы создало трудности. Ярким примером была Польша. Первое польское восстание произошло в 1831 году, второе – в 1863 году. Эти восстания охватили только русскую часть Польши; поляки Австрии и Германии не бунтовали.
Более того, второе польское восстание привлекло внимание Европы, и возникла попытка вмешаться во внутренние дела России. Только благодаря блестящему манёвру по перемещению российского флота в бухты северной Америке, царь Александр Второй изменил свою позицию с обороняемой на наступательную и предотвратил возможный конфликт.
Русские славянофилы не были знакомы с настоящей сущностью славянский наций на Балканах или тех, кто являлся подданными Австро-Венгрии. Эти нации привыкли к европейскому образу жизни, и русские, на самом деле, оставались для них чужеземцами. Когда после Первой Мировой войны Хорватия и Славония были, наконец, «освобождены» от австрийского «ига» и объединены с независимой Сербией в единое с королевство Славония, хорваты оказались настолько разочарованы этим устройством, что они совершили покушение на сербского короля Александра Карагеоргиевича в 1934 году, когда он проезжал в коляске с Бартоу, французским министром, по улицам Марселя во Франции.
К счастью, царь Александр Второй и князь Горчаков, Министр Иностранных дел, не были славянофилами, но царь Александр Третий оказался преданным последователем этого движения и рассматривал Болгарию в качестве вассальной провинции России. Он ожидал, что принц Александр фон Баттенберг будет следовать его указаниям.
В 1885 году, без одобрения России, принц Александр фон Баттенберг совершил переворот и повлиял на союз провинции Румелия с Болгарией. Это вызвало сильное неудовольствие Александра Третьего. Вопреки совету Николая Гирса, Министра Иностранных дел, сменившего Горчакова в 1882 году, царь поддержал революцию в Болгарии. Принц, который приходился двоюродным братом царю Александру Третьему, был вынужден покинуть страну, но неожиданно, «неблагодарные» болгары отказались подчинить их политику прихоти России и выбрали своим новым правителем принца Фердинанда фон Сакс-Кобург-Гота. Принц Фердинанд определённо не имел про русских настроений.
Результаты этих выборов российское правительство приписало австрийскому влиянию, и в 1887 году, когда «Союз трёх Императоров» должен был быть возобновлён на следующие три года, Россия отказалась в этом участвовать, и Союз перестал существовать.
Бисмарк, Главный Канцлер Германии, заключил союз с Австрией, к которому в 1891 году присоединилась Италия («Тройственный союз»). Тем не менее, Бисмарк старался спасти «Союз трёх Императоров» и возобновил договор с Россией ещё на три года, по которому оба государства обещали хранить нейтралитет в случае нападения на одно из них третьей стороны.
В 1890 году Бисмарк ушёл в отставку, и на его место кайзер Вильгельм Второй назначил графа Каприви, который в то время старался установить связи с Великобританией, и договор с Россией возобновлён не был.
Николай Гирс продолжал защищать позицию дружеских отношений с Германией, но царь Александр Третий расценивал своего Министра Иностранных дел просто как своего главного клерка по иностранным делам и поспешил принять попытку примирения с Францией (2).

____________
(2) Прим. автор: Жена Александра Третьего, Императрица Мария Фёдоровна, бывшая датская принцесса Дагмар, ненавидела немцев. В 1864 году Россия заставила Данию отказаться от Шлезвиг-Голштинии, и это княжество отошло к Пруссии. Нет сомнений, что бывшая датская принцесса оказывала большое влияние на своего мужа и в значительной степени несла ответственность за создание франко-русского союза.

После Франко-Прусской войны 1870 года Франция фактически находилась во власти Германии, и поэтому искала дружественного союза с Россией. В июле 1891 года несколько кораблей французского флота прибыли в Кронштадт, балтийскую крепость, защищавшую российскую столицу со стороны моря, и Российская Империя заключила союз с Французской Республикой.
В честь этого достижения правительство Республики назвала один из мостов в Париже в честь российского монарха. А в России, где «Марсельеза», революционная песня, была строго запрещена, по желанию царя было разрешено играть её, но не петь.
Вырисовывались очертания Первой Мировой войны, и Европа быстро приближалась к катастрофе.

ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОР ФИНЛЯНДИИ.

Глава 15.

Нюсина подруга, Вера Рокассовская, закончила Петербургскую Консерваторию примерно в тоже время, когда Нюся окончила учёбу в Смольном институте. Вера училась в классе по композиции, где обучались многие будущие великие дирижеры и руководители оркестров.
Многие полки имели собственные оркестры. А оркестр Преображенского полка считался самым лучшим. Все известные музыканты посылались в него, когда им предстояла служба в армии. Каждый полк присылал в Петербургскую Консерваторию уведомление о свободной должности дирижера, и консерватория распределяла эти вакансии среди студентов выпускного класса.
В то время Президентом Консерватории был Антон Рубинштейн, известный композитор, организовавший в Санкт-Петербурге ещё один оперный театр, названный Музыкальным Драматическим. Акустика нового театра была лучше, чем в Мариинском. Дважды в неделю Антон Рубинштейн читал лекции по теории композиции, и Вера посещала его лекции с особым интересом.
Присутствие девушки из известной семьи петербургского общества в классе по композиции было очень необычным явлением. Другие студенты, в основном юноши, не донимали её вопросами, но близкие подруги шутили по этому поводу. И поскольку Вера не могла сделать карьеры дирижера полкового оркестра, они настаивали на том, что Вера непременно должна была стать великим композитором.
Вера стойко выдерживала поддразнивания и спокойно объясняла подругам, что её здоровье не позволяло ей проводить за роялем более трёх часов в день. Этого было достаточно для студента класса композиции, но будущему пианисту надо было упражняться игре на рояле восемь часов в день или даже дольше.
Вера была счастлива получить диплом об окончании Консерватории. Все насмешки по поводу её карьеры композитора прекратились. Но вскоре после завершения учёбы её жизнь омрачилась глубоким горем. Её гувернантка, мисс Давенхилл, которая была ей даже ближе чем её мать, умерла в возрасте восьмидесяти двух лет, оставив все свои сбережения своему любимцу, Вериному брату Александру.
Молодой девушкой мисс Давенхилл поступила гувернанткой в семью Фёрст Валдек и Пирмонт, и оставалась с этой семьёй много лет. Она приехала в Россию в 1836 году, когда у Вериных родителей появился первенец. Верин отец был Начальником Канцелярии графа Александра Перовского, Генерал-губернатора Оренбурга.
Мисс Давенхилл жила в семье Рокассовских долгое время, в течение которого Верины братья и сёстры выросли и женились. К тому времени, когда подросла Вера, самая младшая из детей, мисс Давенхилл стала членом семьи и не помышляла возвращаться в Англию. И теперь, когда её не стало, Вера чувствовала себя одинокой. Её матушка, вдова баронесса Рокассовская продолжала жить в Санкт-Петербурге в той же самой квартире на Фонтанке. Главными интересами в жизни старой баронессы по-прежнему оставались ежедневные карточные игры с друзьями её возраста, такими как Принцем Мингрелии, бароном Тизенхаузен и её дальней родственницей баронессой фон Альфтан.
Жизнь в Петербурге обычно начиналась поздно. Банки открывались в десять часов, правительственные учреждения распахивали свои двери в одиннадцать, но высокопоставленные чиновники не появлялись в своих кабинетах до двух часов дня. Женщины высшего света просыпались ещё позднее и не были готовы к выходу в свет до пяти часов вечера. В гостях засиживались практически всю ночь. Приглашение на ужин предполагало, что гости не прибудут раньше двух часов утра. Если гости съезжались раньше, они не заставали хозяина и хозяйку, которые в то время ещё находились в театре.
Для такого положения дел существовало логическое объяснение. Санкт-Петербург располагался на севере, и поэтому зимой в восемь часов утра ещё было темно. Все улицы освещались почти до одиннадцати часов. День был коротким, и фонари обычно опять зажигали около трёх часов дня. Никому не нравилось просыпаться, когда ещё было темно. Соответственно, в Санкт-Петербурге все происходило позже, чем обычно: обед подавался в восемь часов вечера или позже, а ужин – в два часа утра или даже позднее. Поэтому не удивительно, что баронесса Рокассовская и её друзья играли в карты до шести или семи часов утра практически каждый день. Ужин подавали между тремя и четырьмя часами утра, и баронесса настаивала, чтобы Вера играла роль хозяйки дома.
Когда жива была мисс Давенхилл, она частенько заменяла Веру, и Вера могла идти спать в обычные часы. Но теперь подменить Веру было некому, и она чувствовала большую усталость, когда просыпалась по утрам. Она поднималась рано, потому что не хотели спать в дневное время. Она пыталась поговорить с матушкой, но баронесса имела диктаторский характер и не желала выслушивать её уговоры. Наконец, Вера восстала против жизни с властной матушкой (и двумя болонками) и объявила, что она собралась уехать в деревню.
К тому времени поместья семьи Рокассовских были поделены между Вериными братьями, и она не намеревалась навязывать им и их семьям своё общество на долгое время. Оставалось ещё одно поместье, которое после смерти мужа баронесса Рокассовская оставила для себя в качестве доли вдовьего наследства. Это была Комчанская Рудня в Могилёвской губернии. Это поместье занимало почти пять тысяч гектаров земли векового леса. К несчастью, там не было подходящего для житья дома.
Вера сняла дом в поместье Пучково, расположившееся в восьми километрах к северу от городка Невель, и принадлежавшее Николаю Шишко. Господин Шишко занимал административную должность в Управлении Императорских Театров Санкт-Петербурга и был рад сдать дом в Пучково Вере, семью которой он хорошо знал. Этот дом стоял в пятистах метрах от дороги Петербург-Витебск и был окружён другими постройками поместья. Вера могла держать собственных лошадей и повозку, и помимо её слуг, вокруг проживали другие люди. На самом деле, это не было удалённым местом, и она не боялась жить здесь в одиночестве.
Весной 1891 года Вера переехала в Пучково. В то время ей уже исполнилось тридцать семь лет – по русским стандартам она была старой девой.
В качестве незамужней женщины она не могла очень хорошо принимать соседских помещиков и поэтому вынужденно вела почти отшельническую жизнь. Физически она была слаба и постоянно находилась под присмотром врачей.
Мой отец навестил однажды Веру по просьбе Нюси, которая хотела иметь новости от старой подруги, и был поражён её худобой и бледностью. Определённо, она была нездорова, и моему отцу стало её жаль.
Несколько месяцев спустя моему отцу опять понадобилось приехать в Невель. И на обратном пути в Колпино он остановился проведать Веру. Служанка сообщила ему, что Вера больна и не может его принять.
Прошло много месяцев, прежде чем мой отец снова появился в Пучково; на этот раз он застал Веру в гостиной, сидящей большом кресле напротив камина. Тяжёлый шерстяной платок покрывал её плечи, и она казалась очень слабой. Она медленно выздоравливала после воспаления лёгких. Доктор Талавринов, которого мой отец хорошо знал, тоже был здесь. Отец долго не задержался и уехал вместе с доктором, который по секрету сообщил ему, что Вера была серьёзно больна, и он даже опасался за её жизнь.
Моего отца удивило, почему Вера была так одинока. Вскоре он узнал, что её старшая сестра Елизавета была вдовой и проживала с дочерью в Швейцарии. Другая сестра, Ольга, была замужем и вместе с мужем жила в Петергофе, недалеко от Санкт-Петербурга. Брат Александр находился где-то в Европе, а брат Владимир служил Вице-губернатором Пензенской губернии, достаточно далеко от Невеля. Только её брат Алексей проживал в поместье Дубокрай недалеко от Витебска. Он был беспечным малым, бывшим офицером гусарского полка, теперь женатым, но известным за своё пристрастие к вину. Доход от поместья, которое занимало около шести тысяч гектаров, был недостаточным, чтобы покрывать его безрассудные траты. Он заложил поместье и продолжал одалживать деньги у еврейских ростовщиков. У него были большие финансовые трудности.
А здесь находилась Вера, такая замкнутая, такая покинутая и такая одинокая!
Верин отец Платон Рокассовский, родившийся в 1800 году в Риге, сделал блестящую карьеру. Во время нашествия Наполеона, хотя ему было только двенадцать лет, он уже имел чин прапорщика. Он принимал участие в Русско-Турецкой войне 1829 года, штурмовал Адрианополь, и участвовал в более поздних военных походах на Кавказе, где был награждён медалью Святого Георгия с надписью «За отвагу».
В возрасте тридцати шести лет он был уже генерал-майором и Начальником Канцелярии Генерал-губернатора Оренбурга. В 1840 году он участвовал в походе графа Перовского в Центральную Азию. За этот поход он получил Георгиевский Крест, самую высокую военную награду за храбрость на поле битвы. И в Оренбурге он встретил Александру Кузьминскую, свою будущую жену.
Госпожа Кузьминская была дочерью полковника Василия Кузьминского, выходца из мелкопоместного дворянства, служившего в Оренбурге. Её мать Елизавета Камаева происходила из татарской семьи и родилась в Сибири. Многочисленные картины и портреты, выполненные маслом, изображали госпожу Александру Кузьминскую, как очень красивую девушку.
Они поженились в 1835 году, и на следующий год у них родился первый сын. Платон Рокассовский немедленно нанял английскую и французскую гувернанток для сына. Молодая мама, которая на четырнадцать лет была моложе своего мужа, стала изучать французский под присмотром гувернантки-француженки. В то время в России считалось неприличным неумение бегло говорить по-французски. Брак Платона Рокассовского был определённо неравным.
В 1848 году он был назначен помощником Генерал-губернатора Финляндии и вместе с семьёй переехал в Гельсингфорс. В Финляндии он купил два поместья – Дегерё около Гельсингфорса и Кирьёла около Выборга. Генерал-губернатор Финляндии князь Александр Сергеевич Меньшиков, прямой потомок любимца царя Петра Великого, князя Александра Даниловича Меньшикова, проживал в Петербурге, и управление Великим Княжеством Финляндским было оставлено на Рокассовском. Платон Рокассовский был весьма образованным человеком, хотя он и был солдатом, но знал чувство меры и обладал великодушием. За короткое время он стал очень популярен в Финляндии.
6 декабря 1854 года граф Фредерик фон Берг был назначен на пост Генерал-губернатора Финляндии, заменив князя Меньшикова. Рокассовский получил новое назначение в качестве члена Государственного Совета и переехал в Санкт-Петербург. На самом деле, это должность не была продвижением по служебной лестнице; это было равнозначно положению «вне кормушки». Рокассовский имел достаточно либеральные взгляды, чтобы удовлетворять имперское правительство царя Николая Первого.
Рокассовский покинул Финляндию с тяжёлым сердцем. Он полюбил эту маленькую страну и её людей, таких искренних и работящих, и население Великого Княжества глубоко сожалело о его отбытии.
В знак благодарности за его великодушное правление Сенат Финляндии предоставил петицию царю с просьбой даровать Рокассовскому титул барона Великого Княжества Финляндского. Эта петиция была удовлетворена.
Во время величайших реформ Царя-Освободителя (в 1861 году) Рокассовского назначили заменить графа фон Берга на посту Генерал-губернатора Финляндии. Финны торжествовали. По их просьбе Рокассовский прибыл в Гельсингфорс, когда стемнело. Все улицы города были заполнены ликующими толпами людей, и население организовало в его честь факельное шествие. Рокассовский имел приказ от царя разработать для Финляндии новую конституцию.
Прошло два года. И в 1863 году царь Александр Второй со всей семьёй и императорским двором прибыл в Гельсингфорс на открытие первого Финского Парламента (Сейма). На церемонии открытия царь выступил с речью на французском языке, использовавшимся в международной политике, и этот жест либерального российского монарха дал каждому финну дополнительное заверение, что его государство действительно стало отдельным владением Российской Империи с собственными конституцией, управлением, сводом законов, денежной единицей (финской маркой вместо российского рубля), почтой, телеграфом и таможней вдоль всей финской границы.
Население Великого Княжества торжествовало. Улицы Гельсингфрса были украшены флагами и инициалами царя. Вечером был произведён грандиозный салют, и во дворце Генерал-губернатора барон Рокассовский дал бал в честь русского монарха. Согласно придворному этикету бал открывался полонезом, и ведущей парой были царь и баронесса Рокассовская. За ними следовали барон Рокассовский с Императрицей, Великие Князья и Княгини и члены императорского двора.
В возрасте шестидесяти восьми лет по настоянию врачей Рокассовский подал рапорт об отставке. К тому времени он уже имел все высшие награды империи. По случаю ухода со службы он получил указ царя о передаче ему трёх тысяч гектаров плодородной земли в Самарской губернии.
Жалованье высших государственных чиновников не соответствовало их реальным потребностям. Например, чтобы жить во дворце Генерал-губернатора и обеспечивать все необходимые развлечения, Рокассовский был вынужден продать одно из поместий, потому что его жалованье не покрывало расходов. Поэтому традицией того времени при уходе в отставку стало награждение высокого государственного чиновника поместьем в качестве компенсации ему тех расходов, которые он вынужден был оплачивать из собственных средств.
Сенат Финляндии подарил Рокассовскому обращение, выполненное на пергаментном свёртке, от всех провинций Великого Княжества. На нём был отпечатан цветной герб Финляндии – золотой лев с мечом в поднятой правой лапе. Обращение, написанное по-шведски, высоко оценило Рокассовского за службу на благо Великого Княжества и заверило в вечной преданности ему благодарного населения Финляндии.
После выхода в отставку Рокассовский со всей семьёй совершил поездку за границу. Они жили в гостинице Ниццы, когда он умер от сердечного приступа в марте 1869 года. Его похоронили на русском кладбище в Ницце.

СЕМЕЙНЫЕ НЕУРЯДИЦЫ.

Глава 16.

Вере Рокассовской было четырнадцать лет, когда умер её отец. Она хорошо помнила его, хотя в детстве не часто его видела.
Каждое утро после того, как были заплетены две длинные косы, и она была тщательно одета, Вера, сопровождаемая француженкой-гувернанткой, отправлялась в большую столовую, где завтракали её родители. Она делала реверанс отцу – «Bonjour, papa» - и целовала ему руку. Он гладил её по головке и улыбался. Вера была самой младшей в семье, поэтому вечно занятый, он всегда старался быть внимательным и любящим по отношению к ней.
После этого Вера делала реверанс перед мамой – «Bonjour, mama» - и целовала её руку, но мать не ласкала её, а Вера от неё этого и не ждала. Они обе были достаточно равнодушны друг к другу.
После этой короткой церемонии Вера садилась на своё место за столом и молчала. Ей не разрешалось трогать какую-либо еду, за исключением той, что ей подавалась. Ей также не разрешалось разговаривать за столом, даже просить добавки хлеба, хотя часто она была голодна.
После завтрака Вера приступала к своим урокам с француженкой-гувернанткой и мисс Давенхилл, которую она обожала и часто доверяла все свои секреты. Каждый день у Веры был урок музыки. В большом дворце Генерал-губернатора, где Вера родилась, имелась комната с концертным роялем. Эта комната находилась в самом дальнем углу здания и была предназначена для детей Генерал-губернатора, где они могли играть на рояле, никого не беспокоя. Однако, каждому ребёнку разрешалось проводить в комнате только один час и только упражняясь игре на рояле, и ничего сверх того. За уроком музыки обычно следовал урок танцев и, наконец, около полудня Вере разрешали играть с другими детьми её возраста. В Финляндии знать была шведской, и все дети говорили по-шведски. Вера научилась говорить на шведском языке без акцента, хотя она совсем не разговаривала по-русски.
После завтрака Вера больше не видела родителей в течение дня. Все дети обедали и ужинали под присмотром гувернанток и наставников в другой столовой, чтобы не мешать своим родителям.
В конце недели вся семья обычно отправлялась в своё поместье Дегерё, расположенное на одном из островов недалеко от Гельсингфорса. Вера помнила большой военный катер с четырнадцатью гребцами и офицером, ожидавший их на причале. Когда её отец появлялся, офицер отдавал чёткие команды, поднимался флаг Генерал-губернатора, и все гребцы налегали на вёсла. Добирались до острова быстро, и дети там могли играть и бегать в своё удовольствие.
Зимой детям нравилось кататься на коньках. В плохую погоду мисс Давенхилл заставляла их выходить на прогулку по улицам города хотя бы на час в день.
Хотя образование и воспитание баронессы Александры Рокассовской, дочери неизвестного полковника из Оренбурга на границе с Азией, совершенно отличалось от образования и воспитания её мужа, они оказались счастливой семейной парой. Баронесса Рокассовская следовала инструкциям своего мужа и вскоре хорошо овладела премудростями придворного этикета и успешно справлялась с обязанностями жены русского аристократа и важного должностного лица, каким был её муж. Спустя тридцать лет с начала семейной жизни она хорошо говорила по-французски и стала одной из известных хозяек салона в Петербурге и Гельсингфорсе.
Как жена Генерал-губернатора Финляндии она отказывалась принимать участие или давать разрешение на использование своего имени любому благотворительному обществу, в которых женщины высшего света принимали самое живое участие. С незапамятных времён весьма часто случалось, что эти общества управлялись бесконтрольно, и средства, собранные на благотворительные цели, пропадали. Барон Рокассовский гордился своими именем и репутацией и не хотел, чтобы имя его жены оказалась бы связанным с разными слухами о нелицеприятном использовании общественных средств. Баронесса Рокассовская никогда не подвергала сомнению властное желание мужа. По его настоянию она полностью доверила образование детей французской и английской гувернанткам и учителям, нанятым мужем. Вероятно, по этой причине дети не особенно её любили.
На одном из приёмов в Зимнем дворце барон Рокассовский представил свою жену Императору Николаю Первому и Императрице, бывшей прусской принцессе Шарлоте. На том же приёме баронесса Рокассовская была представлена Наследнику престола, Цесаревичу, будущему царю Александру Второму, и его жене Великой Княгине Марии Александровне, бывшей Гессенской принцессе. Цесаревне понравилась баронесса Рокассовская, и они начали переписку, всегда по-французски. Их обмен письмами продолжался почти тридцать лет и прервался только со смертью Императрицы в 1880 году.
Барон Рокассовский и его жена имели девять детей, но двое умерли в младенчестве. Вера, родившаяся в 1854 году, была самым младшим ребёнком в семье.
После выхода в отставку в 1868 году барон Рокассовский со всей семьёй, сопровождаемой гувернёрами, учителями, слугами и горничными, предпринял поездку за границу. Только старшая дочь Елизавета осталась с мужем в Санкт-Петербурге.
Вера запомнила, как её позвали в спальню к отцу в гостинице, когда они жили в Ницце. С большим усилием её отец поднял свою руку и благословил Веру, и Вера поцеловала отцовскую руку в последний раз. Спустя несколько часов он умер.
По требованию властей города его похороны происходили в ночное время. Ницца была известным курортом, где проживало много больных людей. Доктора и родственники убеждали их, что солнечное тепло и мягкий морской ветерок Средиземноморья вернут им силы и здоровье, и они хотели в это верить. Чтобы не омрачать их настроение печальным зрелищем, все похороны совершались по ночам.
Поздней ночью гроб барона Рокассовского вынесли из гостиницы. Все члены семьи следовали на Русское кладбище, расположенное в нескольких километрах к западу от центра города. Отпевание и опускание гроба в могилу происходили при свете факелов. Мрачный спектакль произвёл на Веру очень сильное впечатление. Её не понравилось та быстрота, с которой совершилась служба отпевания. Её казалось, что все, включая русского священника, стремились скорее покончить с этой церемонией.
После установления большой квадратной надгробной плиты во весь размер могилы, выполненной из мрамора, с именем, званием и датами жизни покойного, семья вернулась в Кирьёлу, поместье под Выборгом, где они провели остаток лета. Младшие мальчики Владимир и Алексей немедленно были отправлены в Пажеский Корпус, привилегированную военную академию в Санкт-Петербурге, где получили образование их старшие братья Платон и Александр. Веру отдали в частную школу княгини Оболенской. Осенью баронесса Рокассовская сняла квартиру в Санкт-Петербурге на Фонтанке. Впервые Вера оказалась в русской школе. Она совсем не говорила по-русски, но это не вызывало тревоги: теперь она была в России и могла учить свой родной язык.
Барон Рокассовский умер, не оставив завещания. Он так был занят на службе, что не составил завещания, находясь в России. Фатальный сердечный приступ настиг его неожиданно. Отсутствие завещания сделало вопрос о наследстве очень сложным.
Согласно закону, его вдова наследовала седьмую часть всего состояния. Каждой из дочерей отводилась одна четырнадцатая часть, и оставшееся наследство равномерно делилось между сыновьями. Закон был ясен в отношении деления наследства, но оставался вопрос его оценки.
Налоги на наследство в России были чрезвычайно малы, и правительство не волновал процесс оценки стоимости наследства. Земляные поместья, расположенные в разных провинциях, оценивались мелкими местными чиновниками, которые легко поддавались влиянию. Они всегда были готовы угодить и за небольшое вознаграждение могли оценить определённую собственность значительно ниже рыночной стоимости.
Вдова баронесса Рокассовская проявила необычный интерес в вопросе, касавшемся состояния её покойного мужа. Прошло несколько лет, прежде чем вопрос был решён окончательно. И в качестве вознаграждения за её не погаснувший интерес, два самых больших поместья – Комчанская Рудня и Дубокрай – были предоставлены ей и её младшему сыну Алексею, её любимцу. Для равновесия поместье Дегерё в Финляндии также было добавлено к вдовьей доли.
Поместье Дубокрай, собственность даже немного большая, чем Комчанская Рудня, в Витебской губернии, было передано Алексею, самому младшему из сыновей покойного. В Дубокрае имелся большой и весьма удобный двухэтажный дом. Он был построен из кирпича и камня в колониальном стиле на берегу большого озера. Озеро было таким широким, что только в ясный день можно было увидеть противоположный берег. Верин отец держал на этом озере две гоночные яхты. Вокруг дома и других строений располагался парк. Поместье приносило хороший доход.
Комчанская Рудня и Дубокрай являлись теми двумя поместьями, которые князь Александр Вяземский с разрешения Императрицы Екатерины Великой подарил Вериному деду Ивану Рокассовскому, который был его сыном. Третье, самое большое поместье Домброво, тоже представленное князем Вяземским, позже было продано дедом Веры.
Часть наследства, полученная матерью и её любимым сыном, представляла собой львиную долю всего наследства, но авторитет вдовы баронессы Рокассовской не оспаривался среди её детей, и никто не возражал.
Вера и её сестра Ольга получили в качестве своей доли около трёх тысяч гектаров земли в Самарской губернии, в поместье под названием «У ручья Карамбулатка», как было официально записано в дарственной царя Александра Второго отцу Веры при его уходе в отставку. Предполагалось, что каждая из сестёр согласится на владение полутора тысяч гектарами земли на границе с Азией, где в то время земля не имела большой ценности.
К удивлению Веры её учёба в школе для девочек княгини Оболенской протекала без каких-либо трудностей. Все учителя школы, а также все одноклассницы, бегло говорили по-французски. Вера начала разговаривать по-русски, и через несколько месяцев она хорошо овладела русским языком, но никогда не избавилась от лёгкого акцента.
В девятнадцать лет Вера окончила школу княгини Оболенской. Осенью того же года её мать привезла дочь на бал в Зимний дворец. Пока Вера, согласно дворцовому этикету, присела в глубоком реверансе перед царём и Императрицей Марией Фёдоровной, её мать нашла время заметить царю, что у неё была ещё незамужняя дочь, начавшая выезжать в свет, и что она, бедная вдова, нуждалась по этой причине в дополнительных средствах. Царь улыбнулся Вере и сказал несколько слов её матери. Вера не расслышала, что именно он произнёс, но по выражению лица баронессы Рокассовской, она догадалась, что её просьба будет удовлетворена.
Спустя несколько недель баронессу Рокассовскую уведомили, что Его Императорское Величество издал указ о назначении ей дополнительной пенсии в шесть тысяч рублей ежегодно. По какой-то причине эта дополнительная пенсия называлась «арендой».
Как только баронесса получила эту новость, она совершенно забыла о существовании незамужней дочери. Она обращала внимание на Веру не больше, чем на свою горничную или дворецкого. В своей квартире на Фонтанке она принимала только людей её возраста и посвящала всё своё время своим двум болонкам и ежедневной игре в карты.
У Веры было несколько подруг, с которыми она познакомилась в модной школе княгини Оболенской, и эти подруги приглашали её на различные вечера. Но поскольку Верина мать никогда не устраивала приёмов для молодых людей, Вера была не в состоянии оплачивать тем же, и приглашения становились каждый сезон всё более редкими, пока совсем не прекратились.
Тем временем семья Рокассовских опять находилась в трауре по поводу трагической смерти старшего Вериного брата Платона. Платон в звании майора Преображенского полка был адъютантом царя. Он был женат на Софье Сабуровой, девушке из очень древней боярской семьи. Вместе с женой он жил в квартире Зимнего дворца, которая своими окнами выходила на Миллионную улицу и Зимнюю Канавку, где стояла Первая рота его полка.
Платон, как и его отец, делал блестящую карьеру. К сожалению, он очень любил свою жену, очень недалёкую женщину. Его жена кокетничала со всеми его друзьями. Все её наряды имели вызывающие глубокие декольте. Она была груба с мужем, и Платон пришёл к убеждению, что они не подходят друг другу. Но он не мог позволить себе развестись с ней. Кроме того, по установленной традиции, в случае развода он должен был бы уволиться из полка. Всё это вместе делало его весьма несчастным.
Однажды утром его охватило такое отчаяние, что он взобрался на подоконник окна своей квартиры и полосонул себя по горлу бритвой. Окно было открыто, и он упал со второго этажа вниз на тротуар Зимней Канавки. Когда солдаты подбежали к нему, он был уже мёртв.
Вера очень любила своего старшего брата, и его смерть принесла её много страданий. Во время гибели её брата Вере было двадцать два года.
Два молодых человека делали Вере предложение и просили её руки, но она им отказала. Она решила выйти замуж только за человека, которого она полюбит. Она читала романы Бальзака, Жорж Санда и других французских и английских писателей-романистов. Она обожала Русский Императорский Балет и часто посещала Мариинский театр. Вера стала свидетельницей триумфа Аделины Патти, знаменитой итальянской певицы-сопрано, выступавшей тогда в Санкт-Петербурге.
Через несколько лет Вера стала достаточно независимой. Она никогда не боялась путешествовать в одиночку и научилась курить, что было неслыханно в то время, и за что её сильно критиковали. Она читала газеты и стала проявлять интерес к политике.
Во время Русско-Турецкой войны 1877-1878 годов её брат Владимир Рокассовский, тоже офицер Преображенского полка, в звании есаула Эскорта Его Величества принял участие в компании. Он получил несколько наград за храбрость и стал адъютантом царя. Верина сестра Ольга стала медсестрой и была послана с отрядом Красного Креста в зону боевых действий.
Вера читала все официальные сообщения и тщательно следила за развитием событий этой военной компании. Как и тысячи других девушек она преклонялась перед Царём-Освободителем и была горда называться русской. Её слабый акцент причинял её много неудобств и был причиной её смущений, особенно в этот период её жизни.
Для Веры стало невозможным продолжать вести беззаботную жизнь, и она решила поступить в Петербургскую Консерваторию. Спустя четыре года после завершения учёбы она опять столкнулась с прежней проблемой – чему посвятить свою жизнь? Вера не находила решения, а смерть мисс Давенхилл сделала её жизнь в Петербурге ещё более невыносимой. И она решила уехать в деревню.
Она могла бы отправиться в своё собственное поместье в Самарской губернии, но это было очень далеко. Поместье «У ручья Карамбулатки» располагалось в киргизской степи в ста шестидесяти километрах от Самары и в ста километрах от города Уральска. Ближайшая железнодорожная станция находилась в Самаре. Кроме того, во всём поместье имелся только один дом, состоящий из четырёх комнат, в котором жил управляющий всего несколько месяцев в году с начала посевных работ и до сбора урожая. Это была наиболее примитивная система. Всё поместье было разделено на пять равных частей, эти части чередовались... ежегодно засеивалась только одна часть. Поместье стояло на чернозёме и почва никогда не нуждалась в удобрениях. Урожай полностью зависел от количества дождей. Засушливым летом весь урожай мог погибнуть. Следовательно, доход с этого поместья был очень незначительным. Но с другой стороны, в те годы, когда было достаточно дождей, поместье давало большую прибыль. Выращиваемая пшеница, так называемая «Белотурка», имела зерно высокого качества.
В действительности, это была первая попытка вспахивания «девственной почвы»: степи до этого никогда не культивировались. Русские степи зарастали ковылью. Эта трава имела глубокие корни и препятствовала выдуванию почвы сильными порывами ветра. В то время русские старались не вспахивать более пятой части земель, чтобы не нарушить природного равновесия.
Вера переехала в дом в Пучково в Витебской губернии. К несчастью, через несколько месяцев она заболела пневмонией и несколько недель пролежала в постели без сознания с высокой температурой. Доктор Талавринов, ежедневно посещавший её, опасался за её жизнь. Но, наконец, её молодой организм помог ей перебороть болезнь.
Выздоровление заняло много времени. Сначала её разрешалось сидеть в гостиной, но с наступлением тёплой погоды доктор позволил ей сидеть на скамеечке возле дома, тепло одетой и накрытой шерстяной накидкой. Наконец, она окрепла и могла совершать ежедневные прогулки.
Усадьба Пучково располагалось всего в двух километрах от шоссе, и к дому от него вела широкая дорога. Эта дорога всегда поддерживалась в хорошем состоянии, и Вера обычно гуляла вдоль неё. Её путь проходил мимо кузнецы, в которой всегда был занят работой кузнец Янкель. Янкель был высоким и крепким евреем, всегда приветствующим Веру дружеской улыбкой.
Евреи были обычно торговцами, страховыми агентами, владельцами гостиниц или таверн, и Янкель представлял собой исключение из этого правила. Однажды Вера обратила внимание, что Янкель стал выходить из кузницы в сторону шоссе, и, прикрываясь рукой от солнечного света, долго смотреть в сторону Невеля, находившегося на расстоянии восьми-девяти километров. Веру это заинтересовало, и она спросила, на что он смотрел.
Смотрю? – ответил Янкель вопросом. – Смотрю, не горит ли уже Невель.
Что ты имеешь в виду? – не поняла Вера.
Да, - пояснил Янкель, - Это время для Невеля сгореть.
Оказалось, что практически все еврейские городки и поселения России периодически сгорали дотла. И после каждого пожара на месте старых домов строились дома лучшего качества. Нет необходимости говорить, что дома, принадлежавшие евреям, были застрахованы против пожаров на большие суммы. Периодические пожары, разрушавшие еврейские городки, были хорошо известным фактом, но чрезвычайно трудно было доказать, что эти пожары возникали намеренно. Большинство тщательных расследований, проводимых страховыми компаниями в лабиринте узких проходов между старыми деревянными строениями с вывешенными из окон коврами, не могли определить причины пожара, и страховые суммы выплачивались «потерпевшим». Интересно заметить, что при этих пожарах никто никогда не пострадал, и евреи-владельцы всегда успевали спасти все свои пожитки.
Вера Рокассовская была очень одинока. Она никого не навещала и имела совсем немного развлечений для себя. Большую часть своего времени она проводила за роялем и за чтением книг. Но доктор Талавринов рекомендовал ей не сильно утомлять глаза и читать не более часа в день. При таких условиях Вера оказалась очень рада визитам нескольких соседских помещиков с жёнами.
Вера очень привязалась к княгине Марии Ромадановской-Лодыженской. В то время, когда царь Пётр Великий отправился в Голландию и стал работать как простой корабельный плотник на верфях Заандама, прямой предок княгини был оставлен регентом России с титулом «Князь-Цезарь». Пока царь осваивал плотницкое дело на верфях и посещал фабрики, картинные галереи, анатомические театры, коммерческие и другие учреждения Западной Европы, стараясь обучиться всему чему можно, князь Ромадановский вместо него занимал российский трон.
Княгиня Мария, старая дева, была последней представительницей рода князей Ромадановских-Лодыженских. Её поместье Зивилёво было заложено, и несчастная женщина находилась в трудной финансовой ситуации.
Вера хотела помочь ей, и во время одного из редких визитов моего отца в Пучково она спросила его совета. Мой отец написал петицию царю для княгини. Царь проявил великодушие и распорядился оплатить все долги княгини из собственного кармана, и ещё ей была назначена пенсия, достаточная для удовлетворения её скромных потребностей.
К сожалению, разрешение её финансовых проблем произошло с запозданием. Княгиня узнала эту хорошую новость, навещая Веру в Пучково. Вскоре она почувствовала себя плохо. Вера немедленно послала за доктором Талавриновым, проживавшим в Невеле. Он нашёл у княгини Марии серьёзную болезнь сердца и прописал ей постельный режим. Княгиня хотела вернуться в Зивилёво, но из-за слабого сердца доктор опасался, что эта поездка могла бы оказаться фатальной.
Княгиня осталась в Пучково, проводя время, лежа в кровати или сидя в большом удобном кресле. Её собака, ирландский терьер, каждую ночь спал у неё в ногах, а днём всегда находился рядом.
Прошло два месяца, но состояние княгини не улучшалось. Каждый день Вера проводила несколько часов в комнате княгини, сидя около её постели и, читая ей книги, стараясь поддержать пожилую, одинокую женщину. Однажды вечером исчез терьер княгини. Слуги искали его везде, но найти не смогли. Наконец, его обнаружили в одной из гостиных, расположенной далеко от спальни хозяйки. Собака отказывалась вылезать из-под дивана, под которым она пряталась. Той же ночью старая княгиня умерла.
Несчастье княгини Ромадановской, её болезнь и смерть ближе привязали моего отца к Пучково и Вере Рокассовской. Постепенно его визиты стали более частыми. Ему нравилось проводить время в присутствии Веры. Она много читала и была интересной собеседницей. Она умела ездить верхом, и они часто катались на лошадях по полям, лугам и лесам. Наезднику требовалось особое умение, чтобы следовать за Верой, которая любила гнать лошадь во весь отпор.
Дом в Пучково был весьма удобен, и в нём была биллиардная комната. Вера и мой отец играли в бильярд или шахматы. Это было вполне естественно, что они полюбили друг друга и решили пожениться, но жена моего отца Эмилия упорно отказывалась дать согласие на развод. Кроме того, мать Веры и все её братья и сёстры оказались против её брака с человеком, бывшим дважды женатым и даже ещё не разведённым со второй женой! Они считали неблагородным для Веры быть причиной развода.
Наконец, мой отец был вынужден сделать решительный шаг. Однажды днём, или точнее однажды ночью он вернулся в Колпино, как это вошло у него в привычку, и на следующее утро имел бурный разговор с Эмилией. Он предложил ей щедрое вознаграждение в обмен на её согласие развестись. В противном случае он грозился сделать её жизнь невыносимой. Он был настолько твёрд в своём решении, что Эмилия, в конце концов, сдалась.
Согласно письменному соглашению, Эмилия оставалась единственной хозяйкой дома в Колпино до конца своих дней, и из доходов поместья ей ежегодно выплачивалась большая сумма на личные расходы.
Развод был получен через несколько месяцев, и мой отец и Вера поженились. Сразу после свадьбы они на поезде отправились в Москву, а оттуда – в Крым, на берег Чёрного моря.
БОКСЁРСКОЕ ВОССТАНИЕ.
(Китай 1900-1901гг.)

Глава 17.

В 1895 году мой отец и его третья жена переехали и поселились в Ялте. В то время Ялта, так называемая «Русская Ницца», была небольшим городком на берегу Чёрного моря. Сочетание моря и высоких гор, покрытых сосновыми лесами, создавали прекрасный фон для маленького города, построенного на горных склонах. Горы, высотой более тысячи метров, защищали Ялту от холодных северных ветров. С южной стороны гор температура редко падала ниже нуля, и в мае – начале июня, пока ещё на вершинах лежал снег, у подножья гор, подступающего к самому морю, произрастали кипарисы, рододендроны и даже некоторые виды пальм. Цветение акации, магнолий и роз наполняло воздух субтропическим ароматом.
По происхождению население Крыма имело татарские корни. В старину крымские ханы являлись вассалами турецких султанов. Крым был покорён Россией относительно недавно, в правление Императрицы Екатерины Великой, в 1783 году.
В античную эпоху Геродот описал множество греческих колоний на черноморском побережье, располагавшихся в районах Керчи, Феодосии, Севастополя, Херсона и других современных городов. Перед Первой Мировой войной здесь проживало много греков.
В конце Средневековья влиятельный итальянский город Генуя, соревнуясь со своим соперником, Венецианской Республикой, основал колонии на Крымском полуострове, и ещё сейчас можно видеть крепость, построенную для защиты торговли генуэзцев.
Сочетание греков, итальянцев и татар создало особую расу крымских татар. Они были мусульманами, поклонявшимся пророку, с их мечетями и муллами, и в то же время обладали признаками арийской расы (не раскосые глаза). Они воздерживались от алкоголя, почитали старые восточные традиции и были чрезвычайно честны. Многие из них имели красивую внешность.
К востоку от Ялты, вдоль побережья раскинулись поместья Массандры и Никитские сады, принадлежавшие Управлению Уделов, и поместье графа Орлова-Давидова «Селам». Чуть дальше располагалась вилла Гурзуф, где генуэзцы построили крепость на огромных камнях, уходящих в море. С развалин этой старинной крепости открывался великолепный вид на гору Аю-Даг, напоминавшей своими очертаниями огромного животного, нависшего над морем. Чудесная панорама могла легко сойти за сцену из «Тысячи и одной ночи». Это было настолько прекрасно, что казалось нереальным.
Около трёх километров к западу от Ялты стояли два больших имения, принадлежавших царю – Ливадия и Ореанда. Последнее было получено царём от Великого Князя Константина Николаевича после того, как в огне сгорел дворец этого поместья. Пожар произошёл в 1881 году вскоре после убийства Царя-Освободителя.
Ещё дальше располагались Каракс – поместье Великого Князя Георгия Михайловича, поместье Дулбер, Великого князя Петра Михайловича, поместье Ай -Тадор Великого князя Александра Михайловича и прекрасное поместье Алупка, принадлежавшее графу Ворнцову-Дашкову, последнему Наместнику Кавказа.
Разные части дворца Алупки строились в различных стилях. Широкая мраморная лестница, ведущая к морю, с шестью мраморными львами на страже вместе с арабской архитектурой той стороны дворца, которая выходила к морю, напоминал один из дворцов Альхамбры. Позади дворца возвышались каменные скалы Ай-Петри. Эта огромная скала образовывала полукруг, опоясывающий Ялту с севера.
Ялта была идеальным местом для двух любящих людей, которые старались забыть невзгоды прошлого и в их немолодом уже возрасте начать новую жизнь. Когда через год у них родился сын, их счастью не было предела.
Я родился 12 мая по русскому (Юлианскому) календарю или 1 июня – по европейскому (Грегорианскому) 1896 года. Мои первые воспоминания связаны с Крымом, со сладким ароматом магнолий и ритмичным звуком морских волн....
Моя мама меня обожала. Я был её первым ребёнком и появился на свет, когда ей уже было сорок два года! Она постоянно опасалась за моё здоровье. Утро обычно начиналось со звонка доктору и с вопроса, достаточно ли сегодня тепло, чтобы её маленький Карл мог идти гулять, и с какой стороны дома её отпрыску следует играть. Затем последующий час посвящался одеванию его в самую тёплую одежду. Маленькому Карлу это не нравилось, и он протестовал, как только мог. После этого нянечке давались самые строгие инструкции, чтобы она тщательно следила за мальчиком и не разрешала ему озорничать.
В результате этой чрезмерной заботе у меня дважды было воспаление лёгких. Один случай был настолько серьёзен, что я еле выжил.
Каждый вечер мама читала мне, пока я не засыпал. Обычно это были книжки по истории. Являясь единственным и поздним ребёнком, я знал очень много для своего возраста. Когда мне исполнилось только восемь лет, я удивлял старших своими знаниями исторических событий, имён и дат. Обладая отличной памятью, я знал наизусть целые главы поэм, особенно Пушкина и Лермонтова, величайших русских поэтов.
Иногда вечерами, когда я удобно устраивался под одеялом в моей кровати, моя мама садилась к роялю и играла сонаты Бетховена и вальсы Шопена.
Я помню своего отца, стоящего всегда прямо, с серебряными прядями в его густых волосах. Он всегда был нежен и добр со мной.
Много лет спустя я узнал, что мои родители приехали в Ялту с намерением провести в ней только несколько месяцев, но красота этого места заставила их остаться на неопределённое время, и, наконец, они начали здесь совершенно новую жизнь. Мой отец купил участок земли в Кекнейзе, на побережье, с намерением когда-нибудь построить здесь виллу. Он стал членом местного клуба и проводил за карточными играми четыре или пять вечеров в неделю.
Моя мама каждый день подолгу гуляла вдоль моря и в садах Ялты. В летний сезон в этих садах для широкой публики каждый вечер играли духовые оркестры. Обычно они исполняли лёгкую музыку, Венские вальсы, а иногда – оперные арии и классическую музыку, которую так любила мама. Она ещё была большой поклонницей французских и английских романов, и я навсегда запомнил её сидящей в большом кресле с книгой в руках.
Я помню Бурскую войну. Симпатии русских людей были на стороне Буров и господина Крюгера. Помню песенку, которую в то время распевали мальчики моего возраста:
Мама, купи мне саблю и барабан,
И я отправлюсь в Африку сражаться с англичанами...
Помню я и Боксёрское восстание 1900 года, страшное событие, которое было вызвано жадностью европейских держав, включая Россию.
20 октября 1894 года Император Александр Третий умер в старом Ливадийском дворце в Крыму, и на трон взошёл его сын, царь Николай Второй, которому в то время было только двадцать шесть лет. Молодой царь женился на Гессенской принцессе Аликс, ставшей Императрицей Александрой Фёдоровной.
С самого начала молодой царь проявил качества своего предка, Александра Первого – мистицизм, хитрость и даже коварство. Однако Александр Первый был одним из самых образованных людей своего времени. Практически все дипломатические акты его правления были написаны на основании черновых набросков, сделанных рукой самого царя. С другой стороны, образование Николая Второго не выходило за средние рамки. Царь Николай Второй имел прекрасные манеры, был очень любезен, вежлив и внимателен всегда и ко всем. Его внутренний шарм производил эффект на каждого, кто встречал его в первый раз. Он отлично запоминал лица и имена и пользовался этой способностью для своих целей. Его отличало умение к самообладанию и уравновешенности. Он был добрым человеком, но в действительности он никого не любил и ни к чему не был привязан. В результате, у него не оказалось настоящих друзей.
Он подписал отречение от престола без сопротивления и сожаления. Мысль о том, что он, как капитан, покидал своё судно в самый опасный момент, не пришла ему в голову. Он выразил желание отправиться в Ливадию и посвятить себя любимому занятию – выращиванию цветов....
В своих ежедневных потребностях он был очень умеренным, но ему не хватало знаний о человеческой природе, и он не мог правильно распознать и оценить людей, окружавших его. Возможно, что в как конституционный монарх, царь Николай Второй был бы любим своими подданными, но к несчастью для России, у него не было задатков Самодержца огромной Империи.
С самого начала своего правления он находился под значительным влиянием членов императорской семьи, своей матери, его дядьёв и двоюродных братьев. Великие Князья вмешивались в государственные дела, которые их не касались, и оказывали катастрофическое воздействие на царя.
Во время его восшествия на престол происходила война между Китаем и Японией. Японские войска вторглись в Манчжурию и захватили Вей-Хай-Вей и Порт Артур. В соответствии с мирным договором Шимоносеки, Китай уступил Японии Формозу, Пескадорские острова и полуостров Ляотунг.
В то время Транссибирская железная дорога дошла уже до Иркутска. Встал вопрос, как строить её дальше до Владивостока – окружным путём вдоль северного берега реки Амур или по укороченному пути через китайскую территорию на севере Манчжурии?
Русское правительство не надеялось получить согласие правительства Китая на постройку железной дороги через Манчжурию, но молодой царь, который в качестве Наследника престола делал официальный визит в Японию, предусматривал усиление российского влияния на Дальнем Востоке. По совету Сергея Витте, высокого государственного деятеля, Россия проводила политику территориальной целостности Китая и получила необходимую поддержку Германии и Франции. Эти три державы предъявили ультиматум Японии покинуть полуостров Ляотунг, предотвращая захват других территорий на азиатском континенте.
В июне 1896 года Российское правительство подписало соглашение с Ли Хунг-Чангом, выдающимся китайским государственным деятелем того времени, прибывшим в Москву на коронацию Николая Второго. Это соглашение фактически явилось оборонительным союзом России и Китая против Японии. В тоже время Россия получила концессию для проведения Транссибирской железной дороги через северную Манчжурию. Эта концессия была предоставлена Русско-Китайскому банку, который в свою очередь передал её Восточно-Китайской железной дороге, корпорации, созданной специально для этих целей.
Вдовствующая Императрица Китая придавала большое значение этому оборонительному соглашению с Россией, что по её мнению гарантировало целостность китайской территории, и не доверила копию этого документа никому, спрятав её у себя в спальне.
Однако европейские державы не желали мириться с фактом, что Россия получила концессию от Китая, и в 1897 году Германия осадила Цинтао.
В нарушении соглашения, подписанным с Ли Хунг-Чангом, и в обход протестов Сергея Витте, Россия заняла Порт Артур и Дайрен и заставила Китай уступить России часть полуострова Ляотунг, на котором находились эти два порта. Великобритания захватила Вей-Хай-Вей. Каждый торопился отхватить кусок «китайского арбуза». Россия, Германия и Великобритания совершили то, чего они не позволили сделать Японии, и Россия оккупировала полуостров Ляотунг, который несколько лет назад Япония была заставлена покинуть!
Для успокоения Японии в апреле 1898 года Россия подписала с ней соглашение, по которому оставляла Корею японскому влиянию. На то время Япония осталась удовлетворённой.
Боксёрское восстание, возникнувшее на юге Китая, распространилось на север, и, наконец, с яростью вспыхнуло в Пекине. Китайские националисты начали громить европейские посольства с характерной китайской жестокостью, убив при этом нескольких граждан иностранных государств. Боксёрское восстание имело призыв: «Защити страну, уничтожив иностранцев!».
Русские войска первыми вошли в Пекин. Их поддержали японцы, а позже и некоторые европейские государства. Вдовствующая Императрица и Император бежали из страны, а знаменитый императорский дворец в Пекине, с его бесценными произведениями искусства и драгоценностями, был разграблен. К великому стыду, русские войска принимали в этом участие.

ПРАВЛЕНИЕ ЦАРЯ НИКОЛАЯ ВТОРОГО.

Глава 18.

С вступлением на престол царя Николая Второго внутренняя политика правительства изменилась очень мало. Молодой царь относился более терпимо к иностранным именам и фамилиям своих подданных, но в целом, славянофилы и их идеи продолжали оказывать значительное влияние.
Большую роль в этом играл Константин Победоносцев, Прокуратор Святого Синода. Сам Николай Второй глубоко уважал своего отца и трепетно относился к его памяти. Эти чувства иногда сильно захлёстывали его.
Пока Николай был Наследником престола, он являлся адъютантом своего отца и на своих эполетах имел инициалы императора. В соответствии с армейскими законами, при получении звания генерала императорские инициалы убирались с погон адъютанта, если только ему одновременно не присваивалось звание Генерала Свиты.
На момент смерти своего отца, царя Александра Третьего, Николай был ещё полковником. Он мог бы получить повышение вплоть до фельдмаршала, но ему хотелось сохранить на своих погонах инициалы отца, и поэтому он остался полковником на всю жизнь.
В 1896 году генерал Шереметьев, Наместник царя на Кавказе, подал в отставку из-за преклонного возраста. На его место назначили князя Григория Голицина. Новый Наместник полностью игнорировал характер и традиции народов Кавказа и жёсткими методами стал насаждать политику «русификации».
В то время в результате обвинения правительством султана Абдул-Хамида, тысячи армян двинулись из Турции на российский Кавказ. В своём навязчивом желании сделать «настоящего православного русского» из каждого подданного царя, князь Голицин проявил жестокость в отношении армян.
Прибывшие из Турции армяне были опытными революционерами и немедленно приступили к обучению этим «искусством» своих братьев, родившихся на российской стороне от границы.
Последовало несколько попыток поднять восстание. В ответ князь Голицин предложил российскому правительству конфисковать всю собственность, принадлежавшую Армянской Церкви.
Благодаря тому факту, что между Армянской Церковью и Русской Православной Церковью существовали лишь незначительные догматические различия, большинство членов Кабинета высказались против такого предложения, осознавая его лицемерность. Однако, при поддержке Константина Победоносцева и Вячеслава Плеве, Министра Внутренних Дел, эта мера была одобрена царём.
Было несколько попыток покушений на жизнь князя Голицина, и волнения среди населения охватили весь Кавказ. Наконец, князя Голицина отозвали в Петербург, а его место занял граф Воронцов-Дашков. Новый Наместник прекратил политику «русификации» и гонения на местное население. По его настоянию остановили процесс конфискации собственности Армянской Церкви, и ему удалось восстановить спокойствие на Кавказе. К сожалению, к тому времени большая часть собственности Армянской Церкви была уже конфискована.
«Русификация» Великого Княжества Финляндского была доверена генералу Бобрикову, назначенному Генерал-губернатором Финляндии. Изначальная Конституция была предоставлена финнам в 1809 года и подтверждена царём Александром Вторым в 1872 году. Его преемник, царь Александр Третий, тоже подтвердил права финнов на эту Конституцию в 1881 году. Для Александра Третьего это было вопросом не политики, а чести. Раз конституция была гарантирована, он продолжал следовать закону. Он попросил финнов совместно объединить традиции, валюту и почтовую службу, но Финский Парламент не решался на это, и царь не стал настаивать.
В 1899 году царь Николай Второй издал Указ, по которому российскому правительству давалось право контролировать законы Великого Княжества, если они касались интересов Империи. Официальный финский журнал отказался публиковать этот Указ. Финны заявили, что это положение не соответствовало действующей Конституцией. Они противились использованию русского языка в школах и правительственных учреждениях и не одобрили новую форму клятвы, утверждённую российским правительством. Недовольство росло и закончилось покушением на генерала Бобрикова в 1904 году.
Польшу под очень либеральным правлением князя Имеретинского, Наместника царя, миновал процесс «русификации». Но там была организована сильная Социал-Демократическая партия, в числе руководителей которой находился Иосиф Пилсудский, будущий маршал и диктатор Польши.
В то время российское правительство было с подозрением настроено к еврейскому населению. Политика Александра Второго привела в итоге к отмене всех ограничительных мер, установленных правительством в отношении евреев, и полному уравниванию прав еврейского населения с правами других подданных империи. Если бы его преемники следовали такой же политике, то в России никогда бы не существовало «еврейского вопроса», по крайней мере, в такой острой форме. К сожалению, при восшествии на престол императора Александра Третьего ограничительные меры в отношении евреев усилились. В апреле 1903 года произошёл погром в Кишинёве. Говорили, что сорок пять евреев погибло, и около четырёх сот было ранено перед тем, как восстановили порядок. В августе того же года вспыхнул погром в Гомеле, в Могилёвской губернии. Эти погромы не могли бы случиться в периоды царствований Николая Первого или Александра Второго.
Если положение евреев было сносным, то положение русских крестьян было ужасным. Укрепление крестьянских общин принесло пагубные результаты на их благосостояние. Инициативы сильных хозяйственников-крестьян полностью подавлялись. Крепко привязанные к своей общине, добросовестные и трудолюбивые крестьяне деревни не могли в полную силу работать на своей земле. Отдача от труда была не лучше, чем у последнего деревенского пьяницы или лентяя.
За последние тридцать лет заметно уменьшилась урожайность крестьянских земель. Почвы быстро истощались, и большинство крестьян были в состоянии выжить только благодаря работе на помещиков, которые всегда нуждались в дополнительной рабочей силе. На заработанные деньги крестьяне могли купить зерно.
Помещики-аристократы, владевшие менее трети плодородных земель, имели достаточно зерна, чтобы накормить все русские города и поселения, а также – и Западную Европу, в то время как русские крестьяне, имевшие две трети всех земель, оказались не в состоянии вырастить достаточного количества зерна, чтобы прокормить хотя бы себя!
Возрастающее недовольство народных масс привело к открытым мятежам. Крестьянские бунты вспыхнули в 1902 году в губерниях Полтавы и Харькова. Для их подавления были брошены войска.
Растущее неудовлетворение народа вернуло к жизни террористическую войну революционеров, которая была прекращена с убийством Царя-Освободителя в 1881 году. Однако нигилистов больше не существовало. На смену им пришла новая сила в лице марксизма, а террористами стали члены Социал-Революционной партии.
Первыми жертвами новой волны террора стали Боголепов, Министр Просвещения, убитый в феврале 1901 года, и Дмитрий Сипягин, Министр Внутренних Дел, погибший в апреле 1902 года. Быстро увеличивалось число покушений, стремительно росло вольнодумство среди студентов Московского и других университетов, а также – в интеллигентской среде. В июле 1904 года Вячеслав Плеве, Министр Внутренних Дел, был убит брошенной бомбой во время поездки по улицам Петербурга.
В 1901 году японский маркиз Ито прибыл в Петербург, чтобы попытаться достичь соглашения с Россией. К тому времени Россия уже построила железную дорогу через Манчжурию, соединившую Порт Артур с Транссибирской железнодорожной магистралью. Япония была очень обеспокоена быстрым продвижением России.
Япония не требовала многого: её вполне бы удовлетворило признание Россией, что Корея находилась в сфере японского влияния. С другой стороны, Япония признала захват Россией Порт-Артура и была готова уступить строительство железной дороги до Порт-Артура, но при наличии военной силы только для охраны дороги. России ещё оставлялась право проводить свою политику в Манчжурии.
В Санкт-Петербурге японского представителя ждал холодный приём. Ему не терпелось достигнуть соглашения с Россией, потому что в то же самое время японский посол при английском дворе вёл переговоры о перемирии с Британским правительством. Не смотря на все попытки, маркиз Ито покинул Петербург, не достигнув цели своей поездки. Между тем, в Лондоне между Японией и Великобританией было подписано соглашение о мире. С этого момента в Японии сильное влияние получила провоенная партия, и война с Россией стала неизбежной.
В своих мемуарах граф Сергей Витте, Министр Финансов и Премьер-Министр, полностью возлагает на Россию вину за развязывание этой войны. Однако существуют причины, по которым точку зрения графа Витте можно считать неверной. В последний момент царь Николай Второй пожелал удовлетворить практически все требования японцев, которые к тому времени выходили за разумные рамки, но было уже поздно. Возможность предотвратить войну путём достижения соглашения с маркизом Ито была потеряна, и Россия вынужденно вступила в борьбу на Дальнем Востоке.
Предшественники Николая Второго были более осторожны в своих захватнических продвижениях в Азии. Царь Александр Второй не упустил бы возможности всеми средствами избежать войны и закрепить достигнутые результаты. Его внук, царь Николай Второй, вёл непродуманную политику на Дальнем Востоке. Стало очевидно, что он не осознавал, что такими самоуверенными действиями он поставил под сомнение не только завоевания, сделанные на Дальнем Востоке с момента начала его правления, но и рисковал престижем России и её положением среди великих европейских государств.
В царской политике на Дальнем Востоке ведущую роль играл Безобразов, безответственный авантюрист, которому царь доверял больше чем своим министрам. Безобразов, отставной майор Кавалергардского Полка, имел схему установления деревообрабатывающей концессии на реке Ялу. Со стороны России это было нарушением существовавшего договора и обещания России Японии о предоставлении Кореи японским интересам.
К удивлению некоторых членов Кабинета Безобразов был назначен Государственным Секретарём Его Величества. Эта должность имела степень гражданской государственной службы. Она не соответствовала ни по каким параметрам должности Государственного Секретаря в Соединённых Штатах. Безобразова поддерживал Плеве, Министр Внутренних Дел. Оба они поддерживали адмирала Алексеева, протеже Великого Князя Алексея. Адмирал Алексеев не имел военного или политического опыта, но именно для него был создан пост «Наместника на Дальнем Востоке».
Это была небольшая группа безответственных авантюристов, которая оказывала влияние на царя в вопросах политики на Дальнем Востоке. Казалось, что они не отдавали себе отчёта в том, что Россия не была готова к войне, и что это было безумием втравливать Россию в военные действия за десять тысяч километров от европейской части, с Транссибирской железной дорогой как единственным связующим звеном между фронтом и основной частью страны. С самого начала эта война была обречена на поражение.
РЕВОЛЮЦИЯ 1905 ГОДА.

Глава 19.

Министр Внутренних Дел Вячеслав Плеве придерживался тайных методов в своей попытке контролировать рост революционного движения в среде рабочего класса. У него были свои агенты-провокаторы, которые разыгрывали из себя защитников интересов рабочего класса и старались организовать рабочих в соответствии с инструкциями, полученными от Полицейского Управления.
Одним их таких агентов был знаменитый Владимир Зубатов. По заданию полиции он организовывал забастовки среди рабочих, пытавшихся улучшить своё положение, которые ничего не давали, а только осложняли их положение ещё больше.
После покушения на Плеве в июле 1904 года в Санкт-Петербурге среди рабочих появился ещё один агент-провокатор. Это был русский священник Отец Гапон. Посвящённые в его планы власти дали разрешение Отцу Гапону организовать шествие рабочих к Зимнему дворцу, чтобы подать жалобу царю.
В воскресенье 9 января 1905 года Отец Гапон повёл огромную толпу рабочих с портретами царя и конами к Зимнему дворцу. Командир военных частей, стоявших перед дворцом, приказал массе народа разойтись. Рабочие поверили заверениям Гапона, что царь был готов выслушать их, и поэтому они не решались покинуть Дворцовую площадь. Они не знали, что несколько дней назад царь уехал из Петербурга в Царское Село.
Была ли эта провокация целенаправленно спланирована извращённым умом некоторых государственных чиновников, или в последнюю минуту, видя многочисленную массу рабочих, ответственные лица струсили? Во всяком случае, был отдан приказ стрелять, и сотни рабочих были убиты и ранены в тот день на Дворцовой площади.
Как об этом событии было доложено царю? Сомнительно, что царь вообще знал о деталях и особенно, о жестокой и отвратительной роли полиции и священника Гапона.
За три дня до этого, 6 января 1905 года, во время религиозной церемонии на льду замёрзшей Невы напротив Зимнего дворца был произведён салют пушками Петропавловской крепости. И вдруг шрапнель расколола лёд недалеко от того места, где стоял царь, и разбила несколько стёкол в окнах дворца. Царь сохранил самообладание, на его лице не дрогнул ни один мускул, и церемония продолжилась.
Позже царю доложили, что в результате небрежности нескольких артиллерийских офицеров одна из пушек оказалась заряженной настоящим снарядом. По распоряжению царя этих офицеров миновало наказание. Их только перевели в другие полки. В этом царь Николай Второй был великодушен и снисходителен.
17 февраля 1905 года Великий Князь Сергей Александрович, дядя царя и Генерал-губернатор Москвы, был убитой бомбой. Тело Великого Князя было разнесено в мелкие кусочки. Убийца, член Социал-Революционной партии, не пытался бежать. Великая Княгиня Елизавета, вдова Великого Князя, разговаривала с ним и предложила подать прошение о сохранении ему жизни. Он отказался.
После убийства мужа Великая Княгиня ушла в монастырь и стала монашенкой. Она была убита Советским правительством вместе с некоторыми другими членами императорской семьи в Алапаевске, Пермской губернии, в 1918 году. Великая Княгиня была ещё большей красавицей, чем её младшая сестра, императрица Александра Фёдоровна.
Царь Николай Второй обожал свою жену. Их семейная жизнь была очень счастливой, за исключением одного обстоятельства. Молодая супружеская чета естественно хотела иметь сына, особенно потому, что было важно иметь Наследника престола России.
Год за годом рождались девочки... Четыре девочки в роду! Медицинская наука не могла предложить никакого средства, поэтому императорская чета обратилась к религии и мистицизму. В то время Великий Князь Николай Николаевич, будущий Главнокомандующий Русской Армии в Первой Мировой войне, интересовался спиритизмом. В его дворце около Стрельни помимо обычных светских приёмом устраивались спиритические сеансы. Великий Князь инструктировал графа Муравьёва-Амурского, российского Военного Атташе в Париже, пригласить в Россию некого доктора де Козе, большого знатока еврейской Каббалы и автора книг по этой теме. Граф Муравьёв-Амурский оказался принадлежавшим группе почитателей этого шарлатана и врача-шарлатана по имени Филиппе де Лион. Поклонники этого Филиппе верили, что он святой, сошедший с небес. Согласно официальным данным, этот Филиппе несколько раз привлекался к суду за мошенничество.
Следуя распоряжениям Великого Князя, вместо доктора де Козе, который отказался приехать, граф Муравьёв-Амурский привёз в Россию Филиппе де Лиона. На Великого Князя, его младшего брата Пётра Николаевича и двух Черногорских сестёр Анастасию и Милицу, Фелиппе Вахот (Вахот – его настоящая фамилия) произвёл сильное впечатление, и им удалось представить его Императрице. С этого времени Филиппе Вахот часто приезжал в Россию и секретно проживал недалеко от летней резиденции царя.
Он организовал сеансы и разговаривал с Императрицей, оказав на неё сильное влияние, практически гипнотизируя её. Под его внушением Императрица вообразила, что она ожидала ребёнка. По его совету она даже отказалась подвергнуть себя осмотру докторами, но у неё имелись все признаки беременности. Отложили все придворные празднества, но когда подошло время, ребёнка не было. Филиппу Вахоту посоветовали покинуть Россию.
После его отбытия его почитатели, включая Великого Князя Николай Николаевича, верили, что он завершил свою миссию на земле и живым попал в рай!
При дворе несчастных королей Франции Людовика XVI и Марии-Антуанетты одно время играл большую роль шарлатан граф Бальзамо Калиостро. По случайному совпадению, Филиппе Вахот тоже оказался предвестником последующих трагических событий.
После неудачных попыток с «доктором» Филиппе императорская чета обратилась к Церкви.
Граф Витте в своих мемуарах рассказал историю, как был причислен к лику святых отшельник Серафим. В свою очередь эту историю поведал ему Константин Победоносцев, Прокуратор Святого Синода. По словам Витте, Победоносцев получил от царя приказ канонизировать Серафима, и Победоносцев выполнил царское распоряжение. Конечно, были соблюдены все необходимые формальности со стороны высочайших представителей Русской Церкви. Царь и царица отправились на открытие реликвий нового святого в Саровскую пустынь. Императрица неистово молилась, и её молитвы наконец-то были услышаны. 30 июля 1904 года в Императорской семье родился сын, Цесаревич Алексей Николаевич.
Между тем, с фронтов приходили неутешительные вести. Русско-Японская война началась 9 февраля 1904 года с подлой атаки японцев на российский флот в Порт-Артуре. В первые два месяца войны адмиралу Того удалось потопить флагманский корабль «Петропавловск» адмирала Макарова, Командира Российского Тихоокеанского Флота. Адмирал Макаров не покинул корабля и погиб вместе с ним, и японцы приобрели неоспоримый контроль на море.
С началом войны генерал Куропаткин, Военный Министр и бывший Начальник Штаба генерала Скобелева, героя Русско-Турецкой войны 1877-1878 годов, был назначен Главнокомандующим Русской Армии в Манчжурии. Перед отбытием в действующую армию у Куропаткина заняло много времени прощальные посещения различных правительственных учреждений, гарнизонов и воинских подразделений, и везде его благословляли иконами. По пути его долгого следования в Манчжурию на всех железнодорожных станциях его ожидали делегации, чтобы благословить его и подарить икону. Ко времени прибытия в действующую армию он имел целую коллекцию икон, но Русская Армия продолжала отступать.
Куропаткин решился на дальнейшее отступление до подхода подкреплений из европейской части, которое бы дало численное превосходство над противником. Однако Наместник на Дальнем Востоке адмирал Алексеев постоянно вмешивался, и Куропаткин не имел сильной позиции, чтобы отстаивать своё мнение.
1 января 1905 года Порт-Артур сдался японцам. В феврале-марте в сражении при Мукдене, которое длилось более десяти дней, русские понесли большие потери. К этому времени советники царя поняли, что России не было предназначено «диктовать условия победного мира в Токио», как они предсказывали, и началось их «прятанье по щелям».
Трагическим оказалось решение послать на Дальний Восток Российский Балтийский флот. После падения Порт-Артура адмирал Рождественский решил сделать морской базой Владивосток. В конце мая он дошёл до Цусимского перешейка, где произошло сражение с флотилией адмирала Того. В результате сражения весь Российский Балтийский флот, за исключением нескольких небольших кораблей, оказался потерянным, а адмирал Рождественский был захвачен японцами в плен.
Поступавшие с действующего фронта новости усиливали разочарование и вызывали озлобление среди интеллигенции. Они отказывались верить в возможность возрождения России и искали путей мщения. Они развязали открытую борьбу против царя.
Ежедневно происходили забастовки, и усилилась террористическая активность. Практически во всех российских городах и населённых пунктах агитаторами организовывались социалистические демонстрации с красными флагами. «Марсельеза», революционная песня стала очень популярной в России! Очень часто эти демонстрации заканчивались общими погромами, когда магазины подвергались разграблению уличной толпой. Местная полиция была не в состоянии предотвратить эти беспорядки.
По всей стране крестьяне грабили и поджигали господские дома. Они разрушали всё – библиотеки, дорогую мебель, картины – они убивали скот и лошадей и сжигали дотла амбары и зернохранилища несчастных помещиков.
В действительности, крестьяне действовали не под влиянием ненависти к своим бывшим владельцам. Они по-своему стремились получить больше земли. Они знали, что, как правило, помещичье имущество не было застраховано или этой страховки было недостаточно, чтобы покрыть весь ущерб. После потери всех строений и утвари многие помещики были вынуждены продать или бросить свои земли. И крестьяне рассчитывали именно на это.
Была объявлена всеобщая забастовка на железной дороге, и в течение двух недель Россия фактически управлялась Хрусталёвым-«Носарём», Председателем Петроградского Совета Рабочих. Казалось, что правительство потеряло контроль.
В этот критический момент, 5 сентября 1905 года граф Витте подписал в Портсмуте (штате Нью - Гемпшир, США) мирный договор с Японией. Несмотря на поражение, условия договора не были очень суровыми. Россия обязывалась оставить полуостров Ляотунг, Южную Манчжурию и Корею. Все эти территории переходили в сферу влияния Японии. Россия согласилась передать Японии южную часть острова Сахалина. Комура, японский представитель в Портсмуте, с разрешения японского императора не стал поднимать вопрос компенсации.
Таков был конец российской авантюры на Дальнем Востоке. Помимо тысяч убитых русских солдат и огромных материальных потерь, Россия «потеряла своё лицо» в Азии. Кроме того, Россия очутилась в огне революции.
17 октября 1905 года царский Манифест о предоставлении России выборной формы правления был встречен с громадным энтузиастом и затянул узел против революционеров. Хотя большинство интеллектуалов полностью поддержало идею нового правительства на конституционной основе, революционные лидеры, социалисты и коммунисты продолжали оставаться враждебно настроенными в отношении существовавшего строя. Социалисты считали, что социализм и коммунизм, как его высшая и завершающая стадия, могли быть немедленно введены в России. Они мечтали ликвидировать частную собственность на землю. Осенью 1905 года в девятнадцати губерниях европейской части России почти две тысячи усадеб были разграблены и сожжены.
3 декабря 1905 года был полностью арестован Петроградский Совет Рабочих. Его сторонники ответили вооружённым восстанием в Москве. Произошли вооружённые столкновения во многих других городах России. Во многих местах вдоль Транссибирской железной дороги вспыхивали революционные мятежи.
Первым Председателем объединённого Кабинета стал граф Витте. Правительство столкнулось с двумя очень важными и неотложными задачами. Прежде всего, в результате недавней войны с Японией финансовое положение правительство оказалось сильно расстроенным. Правительство нуждалось в новом государственном займе и опасалось, что новый Парламент его не одобрит. Во- вторых, Русская Армия всё ещё находилась на Дальнем Востоке. Всеобщая забастовка на железной дороге привела к хаосу и дезорганизации, в результате чего правительство было не в состоянии перевезти войска через Сибирь обратно в европейскую часть России и начать демобилизацию.
За очень короткое время граф Витте разрешил эти проблемы. Ему удалось получить большой заём у Франции. Большевики, получив доступ к архивам российского императорского правительства, обнародовали факт, что граф Витте заплатил большую сумму французской прессе,
чтобы сделать реальностью этот заём.
В тоже время граф Витте послал экспедиционный корпус для восстановления порядка на Транссибирской железной дороге. Правительство было вынуждено применить жёсткие меры при решении этого вопроса, и, наконец, графу Витте удалось вернуть обратно с Дальнего Востока армию.
Генерал Дубасов был назначен Генерал-губернатором Москвы. Ему поручили задачу по восстановлению порядка в древней столице, где революционеры построили баррикады и вели уличные бои.
В различных частях Империи было объявлено военное положение. В Ялту прибыл новый Губернатор. Им стал знаменитый генерал Иван Антонович Думбадзе, грузин по национальности. Он был очень предан трону. Социал-террористы прятались в горах вокруг Ялты, имея в своём распоряжении боеприпасы и бомбы. Генерал Думбадзе безжалостно совершил нападение на эти социалистические цитадели и парадным маршем прошёл со своими войсками по улицам Ялты.
Генерал Думбадзе заявил, что он нёс ответственность за порядок и безопасность членов императорской семьи, проживавших в своих крымских владениях, следовательно, он беспощадно депортировал все подозрительных лиц. Репортёр Первухин жёстко критиковал действия генерала Думбадзе на страницах местной газеты. Вместо того чтобы выслать Первухина, генерал Думбадзе вызвал его на дуэль. Думбадзе сказал моему отцу, что он избавится от Первухина без приказа о депортации... Первухин поспешно покинул Ялту.
Список высланных лиц ежедневно печатался на страницах местных газет. Некоторые из них персонально обращались к генералу Думбадзе. Думбадзе был очень краток, без выяснения деталей, он обычно просил обратившихся к нему дать слово чести, что они в будущем воздержатся от социалистической активности. Тех, кто держал слово, оставляли в покое.
Думбадзе строго следил за исполнением своих приговоров. В тоже время он был справедливым и добрым человеком. Его честность никогда не вызывала сомнения.
Я до сих пор помню звук сильного взрыва. Это была бомба, брошенная в генерала Думбадзе на Николаевской улице, когда он в экипаже ехал в Ливадию. Бомба была брошена террористом с балкона виллы господина Новикова. Силой взрыва генерала Думбадзе выбросило из экипажа, но он лишь получил незначительные ранения. Эскорт из четырёх солдат, следовавший за экипажем, бросился в дом, но было уже поздно. Террорист, бросивший бомбу, застрелился.
Солдаты артиллерийского полка, размещённые в Ливадии, обожали генерала Думбадзе. Услышав взрыв, они бросились к месту события. Вилла была окружена и сожжена дотла. Генерал Думбадзе в прошлом сделал заявление, что он разрушит всякое здание, из которого будет произведён выстрел или брошена бомба в любого государственного служащего. Он сделал владельцев и управляющих ответственными за тех людей, кого они допускали в свои владения. Сейчас он сдержал своё слово, и даже каменный фундамент виллы был разрушен.
Позже правительство выплатило господину Новикову семьдесят пять тысяч рублей за его виллу. Это было больше, чем он мог получить, продав свою собственность.
У генерала Думбадзе взрывной волной повредило барабанную перепонку, и через год он взял отпуск на несколько месяцев, чтобы проконсультироваться по этому поводу у врачей-специалистов в Петербурге и Германии. Во время его отсутствия Новицкий, Крымский Губернатор, разрешил вернуться в Ялту некоторым лицам, депортированным в прошлом. В то время пошли слухи о нечестности Новицкого.
Вскоре после возвращения, приступив снова к своим обязанностям, генерал Думбадзе потребовал от Губернатора объяснения своих действий. «Я депортировал, а вы вернули тех же самых людей!» - воскликнул он. В ходе гарантированной ссоры генерал Думбадзе приказал выслать из Ялты Губернатора Новицкого, своего непосредственного начальника. Новицкий покинул Ялту, но подал жалобу в Санкт-Петербург. Думбадзе был доволен, потому что он ожидал увольнения со своего беспокойного поста. «Я всего лишь солдат», - привык он говорить.
Тем не мене, члены императорской семьи не чувствовали себя в безопасности без Думбадзе, и ему было приказано оставаться на своём посту.
Постепенно нормальные условия были восстановлены во всей Империи. Россия вошла в новую эру экономической и индустриальной активности и стала быстро развиваться. Строились новые линии железных дорог, открывались новые фабрики и заводы, бурились новые нефтяные скважины и развивалась разработка новых месторождений минералов. Российская торговля расширялась год от года, и цены на Петербургской Бирже постоянно росли, отражая небывалый рост экономики, индустрии и финансового развития страны.
Конечно, в то время я был ребёнком, и все эти события не сильно влияли на мою жизнь. Я слушал продолжительные рассуждения взрослых с большим интересом, но только спустя годы, стал способен на собственное мнение.

КНЯЗЬ УЧА ДАДИАНИ.

Глава 20.

Вскоре после восстановления порядка в России царь возобновил регулярные поездки в крымскую резиденцию Ливадию. Каждый год он проводил здесь два-три месяца весной или осенью.
Задолго до его прибытия маленький городок наполнялся государственными служащими разных рангов, придворными и членами высшего петербургского света. Точная дата его приезда никогда не сообщалась. Яхта Его Величества «Стандарт» отплывала из Петербурга, шла вокруг Европы и через Средиземное море попадала в Чёрное море, где российская морская база при Севастополе имела такую просторную бухту, что там мог на якоре встать весь Российский флот. Железная дорога из Санкт-Петербурга в Крым прерывалась в Севастополе, и из Севастополя в Ялту вела дорога вдоль живописного побережья, известная своими красотами.
Царь путешествовал по России на Императорском поезде и в Севастополе поднимался на борт «Стандарта». За несколько дней до его прибытия несколько военных кораблей, крейсеров и эсминцев прибывали в Ялту и становились на якоре в открытом море в трёх-четырёх километрах от берега. Когда «Стандарт», самая элегантная яхта, медленно приближалась к ялтинскому пирсу, военные корабли и крейсеры производили в честь Императора салют из ста одного орудия. Эхо салюта многократно отдавалось в горах, окружавших Ялту с севера.
На берегу царя приветствовали торжественные звуки национального гимна «Боже, Царя храни» и продолжительное «ура» собравшегося народа.
Хотя в распоряжении царя имелось несколько автомобилей, он всегда предпочитал ехать от причала до своей резиденции в Ливадии на открытой коляске, запряженной парой лошадей. За коляской скакал пожилой проводник-татарин, сидевший на гарцующем крымском пони и одетый в национальный татарский костюм, весь расшитый золотом. Затем следовал экипаж Наследника Цесаревича Алексея, а за ним – экипаж четырёх дочерей царя. За этими тремя колясками выстраивалась длинная очередь из экипажей и повозок Великих Князей и Великих Княгинь и членов Императорского двора.
Собравшиеся толпы народа, казалось, забыли недавние революционные волнения и приветствовали своего монарха с огромным энтузиастом, который с трудом сдерживали полиция и солдаты, расставленные вдоль дороги.
После убийства царя Александра Второго в 1881 году его сын, царь Александр Третий редко показывался на улицах Петербурга. Последний царь Николай Второй никогда не появлялся на улицах столицы, но он часто открыто гулял или проезжал по улицам Ялты. Его обычно сопровождали казаки из Эскорта Его Величества в своей красочной форме. Экипаж двигался медленно, и встречные прохожие могли ясно разглядеть царя. Он приветствовал массы народа, отдавая по-военному честь и улыбаясь своей приветливой улыбкой. Он был удивительно похож на своего двоюродного брата английского короля Георга V, но его глаза, в отличие от британского монарха, излучали тепло и доброту.
У царя было загоревшее лицо и глубокие круги под глазами. Он имел привычку поглаживать свои усы в несколько нервной манере, хотя он никогда не терял самообладания, даже после отречения, когда он содержался под арестом в Царском Селе, а позже – в Тобольске, в Сибири.
Императрица Александра Фёдоровна всегда была очень сдержанной и величественной в своих манерах. Она была красивой женщиной, но её красоту портили красные пятна, которые появлялись на её лице. Она имела нервный характер. До замужества царица была Гессенской принцессой Аликс. В Гессенском Доме было четыре принцессы, вышедших замуж за членов семьи Романовых. Графиня (ланд графиня) Вильгельмина Гессенская стала первой женой царя Павла Первого (1796-1801гг.). Принцесса Мария Гессенская была женой Александра Второго (1855-1881 гг.). Принцесса Елизавета Гессенская вышла замуж за Великого Князя Сергея, дяди последнего царя, а её младшая сестра принцесса Аликс Гессенская стала женой Николая Второго. Все четверо из этих последних Романовых умерли страшной смертью.
Маленький мальчик, Цесаревич Алексей, серьёзно принимал приветствия собравшегося народа и в ответ точно салютовал по-военному. Его обычно сопровождал матрос Деревенко, постоянно проявлявшим о нём заботу. Я помню, как однажды Цесаревич потерял равновесие. И стоя во весь рост на заднем сиденье экипажа, он закричал во весь голос: «Скорее, Деревенко!». И массы народы разразились смехом, глядя на матроса, подгонявшего своего пони позади экипажа.
Я помню Великого Князя Дмитрия, брата Великой Княгини Марии Павловны, окружённого толпой напротив Отеля де Русси в Ялте. Великий Князь встал, улыбаясь, в своей повозке, прося толпу пропустить его. Вид красивого молодого человека в форме императорского кавалергарда вызвал прилив энтузиазма у народа, и громкое «ура» сопровождало молодого князя.
Многие члены императорской семьи имели поместья на побережье Чёрного моря и проживали в них несколько месяцев в году. Исконное татарское население было очень предано царской семье и русским аристократам, которые обладали здесь поместьями и виллами. Татары не приняли участия в Революции 1905 года. Когда магазины в Ялте подверглись грабежам и разорениям во время Русско-Японской войны, это было сделано уличной толпой приезжих. Являясь мусульманами, татары верно придерживались старых традиций и уважали стариков. Широкое гостеприимство всегда было неотменной частью религиозной морали восточных народов. Каждого гостя они расценивали как посланного им Аллахом, и русские владельцы поместий в Крыму для них тоже были гостями.
На самом деле, жители Кавказа и татары были более преданы трону и своим прямым повелителям, чем сами русские. Эти восточные подданные Российской Империи являлись очень оригинальными людьми.
Я помню Его Светлость Князя Уча Дадиани из бывшей правящей семьи Мингрелии, служившим в Эскорте Его Императорского Величества. Царь очень любил этого грузинского князя, и, Уча в ответ, обожал царя. Царь говорил ему «ты». Только к нескольким близким людям царь Николай Второй обращался на «ты».
Князь Дадиани всегда сопровождал царя в поездках по Крыму. Чаще других офицеров Эскорта Его Величества он находился на посту внутри императорского дворца в Царском Селе и в Ливадии. Царь обычно задерживался в своём кабинете до поздней ночи, а иногда – и до утра. Но он поднимался каждое утро в шесть часов, не делая исключений; следовательно, очень часто у него была только пара часов для сна. Этим объяснялись тёмные круги под глазами.
Царь должен был читать тома официальных бумаг и отчётов, присылаемых ему ежедневно разными государственными службами. Иногда он уставал и нуждался в отдыхе. Если Дадиани находился на посту, царь звал его в кабинет. Ему нравилось играть с Дадиани в шахматы и слушать его рассказы о кавказцах, их традициях и обычаях. Хотя царь часто беседовал с Дадиани, он никогда не обсуждал с ним государственных дел.
Дадиани имел значительное состояние, но он был игроком. Иногда царь оплачивал его карточные долги, стараясь в тоже время убедить его покончить с азартными играми.
Однажды, когда царь поздним вечером возвращался в Ливадию, князь Дадиани как всегда сопровождал его верхом позади экипажа. Было темно, и шёл дождь. Дадиани потерял свою фуражку. Казаки старались найти её в темноте, но безуспешно. Царя это позабавило, а Дадиани чувствовал себя смущённым.
На следующее утро в девять часов царь отправился из Ливадии навестить графа Фредерикса, пожилого Министра Двора, лежавшим больным в Отеле Марино в Ялте. Ярко светило солнце, с моря дул свежий ветер, но на дороге было много луж, оставшихся от ночного дождя. Дадиани снова ехал верхом позади царского экипажа. Ранним утром казаки нашли его фуражку, висевшей на ветке дерева, и офицерская гордость Дадиани была восстановлена. Когда императорский кортеж въехал в Ялту, порыв ветра сорвал с головы царя морскую фуражку и погнал её по улице.
«Боюсь, что она попадёт в лужу», - сказал царь, и так оно и случилось. Теперь настала очередь Дадиани позабавиться. Конечно, он не осмелился рассмеяться. Пекарь, выбежавший из своего магазина, вытащил фуражку из воды, и, подойдя к экипажу, гордо поднёс её царю.
Царь никогда не имел при себе денег. Каждое воскресенье он обычно доставал из личного кошелька золотой, чтобы оставить его в церкви. Фактически, это были единственные его наличные. И сейчас у царя не оказалось денег, чтобы отблагодарить пекаря.
«Дадиани, дай мне рубль», - попросил царь. Дадиани накануне играл в карты и спустил все до копейки. Он обратился к своему сержанту, прося одолжить ему рубль. Сержанту пришлось достать деньги из сапога, они были завёрнуты в бумагу. Царь наблюдал эту медленную процедуру, как сержант, наконец, вытащил деньги, протянул их Дадиани, а Дадиани отдал их царю. Царь принял свою фуражку из рук пекаря, поблагодарил его и дал ему деньги. Затем он обернулся к Дадиани.
«Тебе не стыдно, Дадиани? У тебя нет ни копейки!» - сказал царь. Дадиани ни секунды не медлил с ответом: «Ваше Высочество, если мой Император безденежный, то, как можно ожидать наличия денег у бедного князя?».
Царь рассмеялся, и кортеж проследовал в Отель Марино без каких-либо происшествий. В тот же день царь распорядился выплатить князю Дадиани пятнадцать тысяч рублей.
В Первую Мировую войну вместе с кавказским эскадроном Дадиани переправился через реку Днестр под тяжёлым огнём австрийской артиллерии. Этот смелый поступок обозначил начало наступления Русской армии в Галиции. Князь Дадиани получил высшую российскую награду за храбрость – Георгиевский Крест.
Я ещё помню большого друга моего отца Султана Ахмета Гирея, князя Чингиза. Князь Чингиз являлся прямым потомком Чингиз-Хана, знаменитого завоевателя, вторгшегося в Европу в XIII веке. Князь Чингиз воспитывался в Пажеском Корпусе Санкт-Петербурга и служил Гвардейском Казацком Полку. Он бегло говорил по-французски и носил лорнет, как это было модно в прошлом столетии. Он исповедывал ислам и всегда одевался в чёрный татарский национальный костюм. Хотя по исламским законам он мог иметь несколько жён, у него была только одна жена.
Княгиня Чингиз была маленькой татаркой. Её морщинистое лицо носило следы былой красоты. Несмотря на преклонный возраст, её волосы оставались цвета вороньего крыла.
Вилла князей Чингизов в Ялте была построена в мавританском стиле. Внутреннее убранство состояло из европейской мебели и персидских ковров, свисавших со стен и покрывавших низкие восточные диваны. Слуга-татарин встречал гостей в дверях приветствием «Салам», кланяясь и касаясь лба и сердца правой рукой. Все слуги князей Чингизов были татарами. Они были известны в России как самые лучшие и преданные слуги.
Князь Чингиз полюбил играть в бильярд с моим отцом, и они стали близкими друзьями.
Однажды мои родители получили приглашение на обед к князю и княгине Чингиз. Обед был организован в честь Его Высочества Саид-Мир-Алим-Хана, Эмира Бухары. В Центральной Азии было три ханства: Коканд, Бухара и Хивы, находившихся под протекцией России. В 1876 году Коканд был полностью подчинён России и переименован в «Ферганскую территорию», но Эмираты Бухары и Хивов сохранили свою полу независимость на условии, что на их территориях будет отменено рабство, и они останутся открытыми для русских купцов. Бухара была знаменита каракулем, восточными коврам и шёлком, напоминавший китайский. В Бухаре шёлковые одежды имели необычайно яркие цвета и их сочетания. Восточные халаты для мужчин были сшиты из такого шёлка и носились как повседневная одежда для улицы.
Эмир Бухары в окружении своего двора обычно посещал Ялту, когда царь проживал в Ливадии. Все члены его двора были представлены только мужчинами. Если среди них и были женщины, то им удавалось хорошо прятаться, потому что я не видел ни одной. Все мужчины были одеты в яркие халаты, а на головах у них были белые тюрбаны.
С разрешения князя и княгини Чингиз мои родители взяли меня с собой, хотя мне было только около десяти или двенадцати лет. Мы прибыли на виллу, и татарин-слуга встретил нас приветствием «Салам». Нас провели в гостиную, где уже собирались гости. Я видел, как отец сначала поздоровался с князем Чингизом, а потом он пересёк зал и, подойдя к княгине Чингиз, поклонился и поцеловал ей руку. Пожилая татарка покраснела от удовольствия и улыбнулась моему отцу. Я узнал, что отец поступил правильно – в мусульманском доме хозяин занимал более важное положение, чем хозяйка, и его следовало приветствовать первым.
На маленькой низкой софе сидела княгиня Тархан-Мурафова. У княгини было поместье Кучук-Ломбат на побережье между Суук-Су и горой Аю-Даг. Мои родители часто навещали её. Ещё присутствовали два брата: князь Эристов с молодой княгиней Дадиани и Абдурахманчиков со своей женой. Последний был членом старинной аристократической семьи крымских татар, находившейся в родстве с крымскими ханами. Он ещё был родственником княгини Чингиз.
Через несколько минут прибыл Эмир Бухары в сопровождении мужчин своей свиты. Эмир был полным и высоким человеком. Он имел характерное монгольское лицо, длинную чёрную бороду и такой же восточный халат, сделанный из шёлка, но только чёрного цвета, а на голове у него был огромный тюрбан.
Пока князь Чингиз представлял своих гостей Эмиру, в зал вошёл генерал Думбадзе. За ним следовал Михаил Михайлович Гвоздевич, начальник ялтинской полиции. Гвоздевич имел высокий пост и приобрёл такое важное значение, что его иногда приглашали на приёмы для высоких государственных служащих в Ливадию. Он был произведён в дворянское звание и имел в Ялте виллу.
После завершения традиционных приветствий и представлений друг друга, все прошли в столовую. Как единственный ребёнок в числе гостей, я был в конце стола посажен слева от князя Чингиза. Слуги-татары начали подавать блюда бесшумно и с большим мастерством. Обед был очень прост. Он состоял из супа, поданного в чашах, и рагу из баранины с рисом и салатом из зелени. Вина на столе не было, потому что алкогольные напитки, приготовленные из винограда, были строго запрещены Кораном.
Когда подали рагу из баранины, я увидел, что князю Чингизу поднесли какое-то особое блюдо под серебряной крышкой. Князь Чингиз заметил мой удивлённый взгляд. «Хочешь попробовать? - спросил он меня с улыбкой. – Это мясо жеребёнка, и оно очень вкусное».
Я торопливо поблагодарил князя и отказался. Тогда я ещё не знал, что в будущем мне всё-таки придётся есть конину, и это будет мясо старой лошади, единственное мясо, которое можно было достать в Петербурге в 1918 году.
После обеда все перешли в гостиную, где из очень маленьких чашечек пили турецкий кофе с рахат-лукумом, халвой и шоколадными конфетами.
Через полтора часа Эмир поднялся со своего кресла. Он поблагодарил хозяина и хозяйку и кивнул на прощание остальным гостям. Князь Чингиз проводил его до дверей, и все мы вышли на небольшую веранду. Экипаж князя Чингиза, запряжённый парой рысаков, подали для Эмира к самому крыльцу. «Какие у вас прекрасные лошади, князь!» - похвалили хозяина Эмир. «Они ваши, Ваше Высочество!» - быстро ответил князь, следуя восточной традиции дарить гостю всё, чем он восхищается.
Эмир поблагодарил князя и сел в экипаж. С этого момента Эмир стал владельцем не только экипажа и лошадей, но и кучер-татарин князя Чингиза ещё стал его слугой.
Несколько дней спустя Эмир отблагодарил Чингизов дюжиной восточных халатов, сделанных из прекраснейшего бухарского шёлка. Нв Востоке подобный обмен подарками назывался «Пеш-кеш».

РАСПУТИН.

Глава 21.

Спустя шесть месяцев после рождения Цесаревича Алексея царь и царица получили неожиданное потрясение. Оказалось, что их единственный сын и Наследник престола Цесаревич Алексей страдал гемофилией, называемой ещё «болезнью истекающих кровью». Этот недуг известен с Библейских времён, он встречается только у лиц мужского пола семьи, а передаётся с матерью, но сами женщины не имеют признаков болезни.
Из-за установившейся традиции, по которой было запрещено обсуждать здоровье Императорской семьи, очень немногие знали о болезни Цесаревича. Со временем стало известно о состоянии его здоровья, и все винили Императрицу и Гессенское семейство за передачу этой болезни Наследнику русского торна.
На самом деле, виновато было не Гессенское семейство. Источником этого несчастья, как выяснилось, оказалась английская королевская семья, а именно – королева Виктория и принц Альберт, её супруг.
К счастью для Великобритании, их старший сын король Эдуард VII не унаследовал этой ужасной болезни, но его братья, герцог Эдинбургский и герцог Коннаутский, страдали от неё, а самый младший брат, Герцог Албанский, от неё умер. Старая королева Виктория имела пять дочерей, которые передали эту болезнь некоторым правящим династиям Европы. Старшая дочь, принцесса Виктория, была матерью германского императора Вильгельма, который не мог хорошо управлять левой рукой, но этот дефект был обусловлен не гемофилией, а неудачным использованием акушерских щипцов при его рождении. Вторая дочь королевы, принцесса Алиса, была матерью русской императрицы. Её третья дочь, принцесса Хелена, вышла замуж за принца Шлезвиг-Голштинского. Четвёртая дочь, принцесса Луиза, стала женой маркиза Лорне, старшего сына герцога Аргиллы – у них не было детей – и, наконец, самая младшая дочь, принцесса Беатриса, вышла замуж за герцога Баттенбергского и её дочь стала женой короля Испании Альфонсо XIII, их старший сын умер от гемофилии.
Как ужасно для матери понимать, что она передала неизлечимую болезнь своему ребёнку, и что эта болезнь может быть смертельной! Маленький, незаметный порез мог стать причиной неконтролируемого кровотечения. Гемофилик постоянно уязвим, и его жизнь всегда находится в опасности.
Цесаревич Алексей был очень милым ребёнком. Падения или ушибы локтей и коленок вызывали кровотечения в суставах, что могло в итоге привести к их деформациям. Можно только представить состояние Императрицы Александры, наблюдавшей за маленьким мальчиком и находившейся в постоянном страхе за его здоровье и жизнь. Придворные обязанности не позволяли императрице быть всё время при ребёнке. На публике она должна была появляться счастливой и довольной, милостиво улыбаться каждому, в то время как её единственный сын, лёжа в постели, страдал от внутреннего кровотечения.
Доктора считали эту болезнь неизлечимой, и Императрица обратилась к религии, как к единственному спасению.
Императрица Александра выросла в Англии, с её строгой, невозмутимой и размеренной жизнью. Поэтому она была так поражена глубоким мистицизмом своей новой страны, что на самом деле прониклась и целиком бросилась в веру, став даже более послушной православной христианкой, чем обычный русский. Она ждала чудес, как чего-то вполне естественного, и поэтому, когда ей рассказали, что некий «святой» человек по имени Григорий Распутин способен излечить её сына, она с готовностью в это поверила. Григорий Распутин вырос в Сибири. Его привёз в Санкт-Петербург Русский Архиепископ в Корее, и его первое появление в российской столице произошло на кухне графини Игнатьевой, известной петербургской хозяйки салона.
Муж графини Игнатьевой был назначен Прокуратором Святого Синода, но он внезапно умер, не успев приступить к своим новым обязанностям. Его жена решила заняться делами Русской Церкви, и приёмные комнаты её особняка в Санкт-Петербурге были обычно заполнены архиепископами, священниками, монахами и другими представителями русского духовенства, включая некоторых митрополитов. Они бесконечно пили чай в огромной столовой, рассказывая доброй графине о своих проблемах и, делясь своими желаниями добиться какого-то поста или прихода.
С чёрного входа графиня принимала так называемых «святых людей», часами сидевших на кухне за чаем в ожидании появления своей благодетельницы.
Некоторые русские крестьяне, мужчины и женщины, покидали свои родные деревни и отправлялись странствовать от монастыря к монастырю. В одном месте они покланялись реликвиям какого-нибудь святого, в другом падали на колени перед чудотворной иконой и так далее. Эти странствования иногда длились несколько месяцев, а то и годы. Весьма часто эти «святые люди» пешком совершали паломничество в Святую Землю, чтобы помолиться у Гроба Господня в Иерусалиме. Иногда их арестовывала полиция за бродяжничество, но, в общем, большинство русских относились к ним как к «святым людям» и каждый давал им немного денег, еды и даже кров на ночь.
Трудно определить, что на самом деле заставляло всех этих людей странствовать от одного места к другому. Возможно, многие из них просто не хотели работать и покинули свои родные деревни, чтобы избежать тяжёлого труда на полях. Некоторые из этих «странников» были, вероятно, сильно религиозными людьми.
Распутин странствовал много лет и пешком ходил в Святую Землю. Он получил наставления от буддистских монахов в Сибири и овладел техникой гипноза. Несмотря на свою неграмотность, Григорий Распутин производил сильное впечатление на каждого, кого он встречал.
Графиня Игнатьева была зачарована бледно голубыми, почти бесцветными глазами Распутина, и она представила его Анастасии и Милици Черногорским, которые в свои очередь познакомили с ним Императрицу.
Некоторые русские крестьяне, мужчины и женщины в одинаковой степени, славились способностью «заговаривать кровь», то есть останавливать кровотечение. Им были известны растения, которые при контакте с чувствительными тканями кожи могли вызвать немедленное кровотечение, и растения, которые могли остановить его. Некоторые из них умели заставить кровь свернуться, даже не касаясь раны. Было ли это гипнозом? Может быть. Они так близко стояли к природе, что могли знать многие вещи, непонятные образованным людям. Распутин был не единственным, кто обладал таким даром.
Распутина специально привезли к Императрице, чтобы помочь Цесаревичу, который в то время сильно страдал от внутреннего кровотечения. Мальчик лежал в постели, бледный как приведение. Кровь, накапливалась в одном месте, надавливала на ткани и причиняла ужасную боль. Распутин подошёл к кровати Цесаревича, встал на колени и начал молиться. Затем он попросил всех присутствующих, включая Императрицу, удалиться.
Когда спустя полчаса Распутин вышел из спальни, Цесаревич спал. Он спокойно проспал всю ночь. И кровотечение остановилось. Императрица считала, что Распутин оказался святым!
Несколько месяцев спустя на железной дороге, шедшей из Петербурга в Царское Село, несколько вагонов сошли с рельсов. Мадам Анна Вырубова, фрейлина Императрицы, находилась в одном из вагонов и сильно повредила ноги. У неё открылось сильное кровотечение..., а врачей рядом не оказалось. Но Распутин, который мельком знал мадам Вырубову, пришёл ей на помощь. За короткое время кровотечение прекратилось.
После этого случая мадам Вырубова стала инвалидом на всю жизнь, но ничто не могло поколебать её веру в Распутина, который, вероятно, тогда спас ей жизнь. Мадам Вырубова была очень близка с Императрицей, и её сильное убеждение ещё больше заставило Императрицу поверить, что Распутин обладал некой сверхъестественной силой.
Императрице очень хотелось, чтобы Распутин всё время находился около её маленького мальчика. Распутина вызывали во дворец в любое время дня и ночи, и его частые визиты и присутствие в царской резиденции должны были быть официально объяснены.
Решено было сделать Распутина священником. Но он был неграмотным. Задачу научить его читать и писать доверили иеромонаху (священнику-монаху) Илиодору.
Илиодор учился в одном классе с Иосифом Сталиным в духовной семинарии. Сталин, увлекшись революционной активностью, бросил учёбу. Илиодор закончил семинарию и стал проповедником. Он делал это с большим успехом, и его проповеди собирали большие толпы народа, особенно женщин. Его представили царю, что расценивалось как большое вознаграждение за его достижения.
Илиодор стал честолюбивым. Он мечтал быть духовником самого царя. А вместо этого ему поручили обучить чтению и письму неграмотного мужика, в то время как он сам, талантливый проповедник, не мог даже надеяться получить место священника в царской часовне. Ещё больше его задевало, что в глазах царя и царицы этот неграмотный мужик был святым!
Илиодор начал ненавидеть своего ученика. Эти два человека стали смертельными врагами. Эта взаимная ненависть длилась много лет, и заставила Илидора, жившего в изгнании в Бергене (Норвегии), летом 1914 года послать одну из своих почитательниц по фамилии Гусева убить Распутина.
В то время Распутин приехал в своё родное сибирское село Покровское. Гусева встретила его в Тюмени на его обратном пути в Петербург. Она приблизилась к Распутину для благословения и вонзила нож ему в живот.
Во время убийства в Сараево Наследника австрийского престола Франца-Фердинанда, Распутин лежал в больнице Тюмени, оправляясь от этой раны. Одну за другой он слал телеграммы царю, настойчиво советуя ему избегать войны любыми средствами. Распутин в глазах царя являлся настоящим представителем русского крестьянства, поэтому царь ценил его мнение. Война была чрезвычайно непопулярна в среде русского народа. Если бы Распутин находился в Петербурге летом 1914 года, может быть, удалось бы избежать войны – кто знает?
Но судьба распорядилась по-иному.
В декабре 1916 года Распутин был убит князем Феликсом Юсуповым, моим однокашником по Пажескому Корпусу.
Но, возвращаясь обратно к нашей истории, выяснилось, что Распутин оказался неспособным освоить русскую грамматику; он так и не научился хорошо писать и читать, и никогда не стал священником.
Чтобы объяснить его присутствие во дворце, ему было дано звание «лампадо-возжигатель». Его официальной обязанностью стало зажигать свечи перед иконами в помещениях дворца. Его присутствие в императорской семье очень вредило популярности Императрицы.
Императрица Александра очень любила своего мужа. Она как девочка выбегала, чтобы встретить его на крыльце дворца всякий раз, когда во время Первой Мировой войны он возвращался с действующего фронта. Нет сомнений, что Императрица была любящей и верной женой и заботливой матерью. Однако поведение Распутина вне стен императорского дворца было возмутительным и породило много слухов и критики. Все четыре дочери царя не выносили Распутина, но Императрица упорно верила ему. Свои письма ему она подписывала: «Целую Ваши ноги», веря в его святость.
Распутин часто появлялся в известных ночных ресторанах Петербурга, где каждый мог его видеть, часто сильно выпившим. В пьяном угаре он обычно непочтительно называл Императрицу «Сашкой». Он вёл себя как неотёсанный пьяный мужик, хвалившийся своим положением в императорском дворце. Случалось, что в его обычном опьянённом состоянии Распутин оскорблял некоторых высокопоставленных чиновников, кто по случайности находился вместе с ним в ресторане. Со временем Распутин стал заметной фигурой, и его ненавидели и презирали практически все преданные царю люди.
И ещё, Распутин никогда не проявлял ту необычную власть, которая ему приписывалась. Царь прислушивался к нему, веря, что он был настоящим представителем русского народа. И нет сомнений, что это правильно – Распутин был типичным русским мужиком, но царь редко следовал его советам.
Власть Распутина была создана некоторыми государственными служащими, которым не терпелось удовлетворить его требования в надежде завоевать доверие и расположение царской семьи. Эта сторона распутинской деятельности осталась практически неизвестной царю, потому что большинство государственных чиновников отказывалось принимать его в своих кабинетах, и ещё раскрылся факт, что после его убийства князем Юсуповым в декабре 1916 года, Распутин не имел ни гроша. Зато его личный секретарь Самуил Симанович обладал целым состоянием!
После революции этот секретарь написал книгу, которая была опубликована в России. Она называлась «Еврей за троном». В этой книге Симанович старался доказать, что Распутин имел сильное влияние на царя, а он, Симанович, оказывал влияние на Распутина, что бесспорно, он и делал.

ЕВРОПЕЙСКАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ ЗА ПОСЛЕДНИЕ
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ.

Глава 22.

Сразу после подписания мирного договора между Испанией и США (12августа 1898г.) граф М.Муравьёв, в то время министр Иностранных Дел, пригласил к себе послов и представителей всех зарубежных стран, аккредитованных тогда в России, и зачитал им Манифест царя Николая Второго о необходимости ограничения вооружений. Заявление, сделанное царём, подчёркивало, что постоянное наращивание военной мощи тяжёлым бременем ложилось на каждое государство и вело к неизбежности военного конфликта.
Обнародование этого Манифеста было приурочено к окончанию испанско-американской войны, чтобы не приводить в замешательство воюющие стороны.
Этот царский манифест оказался неожиданным для европейских властей и был встречен с негодованием и подозрением.
Франция, союзница России, переживала потерю Эльзас Лотарингии и усмотрела в русском Манифесте некоторую попытку унизить её национальную гордость. Кроме того, по всей очевидности, назревала война между Францией и Великобританией – в этот самый момент англо-египетские силы одержали убедительную победу над дервишами и заняли Хартум, угрожая Франции у Фашоды.
Германский Император расценивал любое ограничение вооружений как посягательство на свою независимость. «Представьте, - телеграфировал он царю, - Монарха, распускающего свою армию, овеянную вековой историей и традициями».
Русское правительство само не очень верило в возможность каких-либо военных ограничений. В то время финансовые источники не позволяли правительству перевооружить армию современными пушками. Россия безнадёжно отставала в военной гонке, следовательно, Россия желала ограничений вооружения.
Единственными в каждой стране, кто с энтузиастом воспринял царский Манифест, были либералы и пацифисты.
Несмотря на недовольство и трудности, российское правительство разослало приглашения, и открытие Международной Мирной Конференции, в работе которой участвовало двадцать шесть наций, произошло в Гааге 18 мая 1899 года.
Обсуждение вопроса по ограничению вооружений не дало результатов, но Конференция создала Международный Арбитражный Суд, и приняло несколько поправок по вопросам ведения войны. Конференция не жалело попыток, стараясь сделать условия войны в будущем более гуманными.
Результаты Гаагской Конференции оказались разочаровывающими, потому что судебное разбирательство по вопросам не соглашения не было обязательным для всех. Однако делегаты чувствовали необходимость удовлетворить общественное мнение, и по этой причине очень важное судебное разбирательство – спор между Венесуэлой и Великобританией – был передан в Международный Арбитражный Суд. Этот спор был успешно разрешён решением Трибунала, а несколько дней спустя, игнорировав всякие международные суды, Великобритания снова пошла войной против буров в Трансваале.
Конференция собралась во второй раз в 1907 году, и тоже безрезультатно. Во время Первой Мировой войны все меры, принятые Гаагской конференцией по усовершенствованию правил ведения войны, были полностью забыты. Однако, царь Николай Второй, как глава государства, созвал международную конференцию по вопросам мира уже в конце XIX века!
В то время ни германский Император Вильгельм, ни сам царь не могли предвидеть разрушающую силу грядущего мирового конфликта и ужасные результаты этого пожарища, в котором исчезли старые Империи, старые идеалы и традиции!

* * *

В конце Русско-Японской войны, в июле 1905 года, царь попытался избавиться от нежелательного наследия, оставленного ему от предыдущего царствования – союза России с Республиканской Францией – знаменитый «Дружественный Союз».
Царь Александр Третий вышел из Лиги Трёх Императоров и толкнул Россию на союз с Францией. В начале это было секретом. С точки зрения России это было чёткое оборонительное соглашение, но Францию не удовлетворял оборонительный характер договора. После позорного поражения в Франко-Прусской войне 1870-1871 гг. Франция искала возможность взять реванш.
В самой России под влиянием очень видных людей, которые по разным причинам ненавидели немцев, таких как вдовствующая Императрица Мария Фёдоровна, Великий Князь Николай Николаевич и Черногорские сёстры, а также некоторых славянофилов, союз с Францией со временем стал не только официальным, но и весьма агрессивным.
Россия оказалась в невыгодном положении: независимо от результатов грядущей войны, она неизбежно проигрывала. В случае победы Империй Центральной Европы, Россия становилась потерпевшей стороной. В случае поражения этих Империй, рушились основы монархии, и Россия, как Империя, тоже проигрывала.
Позиция Франции в отношении России было возмутительной! Во время Русско-Японской войны, когда Балтийский Флот следовал вокруг Европы и Африки на Дальний Восток, Франция отказалась обеспечить русские корабли углём и предоставить французские порты Российскому Флоту. Например, на Мадагаскаре французский Губернатор дал разрешение российским кораблям находиться в бухте не более двадцати четырёх часов. В результате они сделали загрузку угля с германских судов в открытом море. Загрузка происходила с большими трудностями из-за штормовой погоды, и огромные волны угрожали жизни корабельных команд.
Именно Германия обеспечила углём Российский Флот по пути следования на Дальний Восток. Более того, Германия гарантировала России безопасность на её западной границе, что сделало возможным для России сконцентрировать военную силу в Манчжурии.
В июле 1905 года царь встретился с Императором Вильгельмом в Борках на побережье Финляндии, и два монарха подписали союзнический договор. По условиям этого договора Франция приглашалась присоединяться к договору в будущем. Этот договор фактически был направлен против Великобритании, и если бы он оставался в силе до 1914 года, Первую Мировую войну можно было бы избежать.
К сожалению, уже в сентябре того же года Великий Князь Николай Николаевич, граф Витте, в то время Председатель Совета Министров, и граф Ламсдорф, российский Министр Иностранных Дел, убедили царя, что этот договор с Германией противоречит соглашению России с Францией (Дружественному Союзу), который они хотели сохранить любыми средствами. Царь сильно сомневался, но, в конце концов, согласился, и этот договор с Германией был ликвидирован.
Это стало последней попыткой изменить соотношение сил в Европе. С этого момента война стала практически неизбежной. Это было только вопросом времени.

* * *

В октябре 1908 года Австро-Венгрия объявила о присоединении Боснии и Герцеговины. Это действие стало причиной «Боснийского кризиса».
В соответствии с Договором в Рейхстаге, заключённым в 1876 году между царём Александром Вторым и Императором Францем-Иосифом, Россия уже дала своё согласие на передачу этих двух провинций Австрии.
На Европейском Конгрессе в Берлине в 1880 году по настоятельному требованию князя Горчакова, российского полномочного, Австрия согласилась отложить открытый захват и получила эти провинции на условиях «оккупации и управления». Но теперь, почти сорок лет спустя, когда стало очевидным, что агрессивная российская политика на Дальнем Востоке потерпела фиаско, и Россия сосредоточила своё внимание на Балканах, барон фон Эренталь, австрийский Министр Иностранных Дел, решил подтвердить права Австро-Венгрии на Боснию и Герцеговину. Он заручился согласием Александра Извольского, российского Министра Иностранных Дел, в обмен на открытие проливов Босфор и Дарданеллы для российских военных кораблей.
Две провинции были присоединены 5-7 октября 1908 года, но Великобритания и Франция, «наши замечательные союзники», как их называла российская пресса во время Первой Мировой войны, воспротивились открытию проливов. Поэтому Извольский не мог получить своей доли в этой сделке, более того, российское общественное мнение мало заботило вопрос о проливах, его больше волновали балканские славяне, «наши братушки», как привыкли называть их славянофилы.
Россия была готова выдвинуть протест, и нависла угроза войны, когда Чариков, Российский Посланник в Константинополе и помощник Секретаря по иностранным делам, предоставил царю копию соглашения в Рейхстаге.
В России это соглашение держалось правительством в секрете. Действительно, это было настолько засекречено, что даже царь Николай Второй не знал его точных положений. После прочтения копии соглашения, поданной господином Чариковым, царь понял, что он не имел прав возражать против действия Австрии.
В тоже время Пётр Столыпин, российский Премьер-Министр, заявил, что до тех пор, пока он будет находиться у власти, он приложит все усилия для избежания войны, пока не окажутся завершёнными реформы, и Россия не станет сильным и здоровым государством. Он считал, что при наличии миллионов русских крестьян, проживавших в устарелых общинах и не ставших ещё полноценными гражданами Империи, Россия не могла быть вовлечённой в войну.
Факт, что захват Боснии и Герцеговины был принят российским правительством без протеста, подняло бурю возмущения среди русских интеллектуалов, особенно – в среде славянофилов. По их мнению, Сербия не должна была попадать в сферу австрийского влияния. Создавалось впечатление, что для славянофилов интересы Сербии были намного важнее интересов собственного государства! Они были готовы толкнуть Россию в войну, принеся в жертву миллионы русских жизней, чтобы защитить Сербию от вымышленной опасности быть поглощенной Австрией.
Особенно был недоволен Великий Князь Николай Николаевич, который для этого имел две причины.
Во-первых, Великий Князь знал, что в случае войны в Европе он будет назначен Главнокомандующим Русской Армии, и ему не терпелось доказать, что он мог прекрасно справиться с этой должностью.
Во-вторых, Великий Князь был женат на Анастасии Черногорской, чья старшая сестра Зорка вышла замуж за сербского короля Петера Карагеоргиевича, и Великий Князь, считал, что, защищая Сербию, он защищал семейные интересы. К сожалению, Великий Князь обладал очень ограниченным интеллектом и чрезвычайным мнением о своих военных талантах.

ГОСУДАРСТВО СВИНОВОДОВ.

Глава 23.

Во время Первой Мировой войны и последующей революции Императрица Александра Фёдоровна была обвинена в шпионаже на пользу Германии и прогерманских настроениях. Конечно, Императрица, до того как она стала женой царя Николая Второго, была немецкой принцессой, но по образованию она была англичанкой. На неё сильное влияние оказала бабушка, пожилая королева Виктория, которая после смерти своего мужа принца Альберта вела очень успешную жизнь в компании Джона Брауна.
Как и её бабушка-королева, Императрица Александра Фёдоровна была убеждена, что придворные и представители высшего света, близко стоящие к трону, были испорченными людьми. Во имя своего сына, страдавшего от гемофилии, она вела тот же образ жизни, что и её английская бабушка. В отношениях с другими людьми она была застенчива и нервозна, а её застенчивость обычно принималась за высокомерие. Несчастная женщина не имела популярности в России, но её нельзя было обвинить в прогерманских симпатиях. На самом деле, она не любила Императора Вильгельма, потому что по её мнению Император оказался нечестным по отношению её брата герцога Гессе-Дармштадского.
С другой стороны, вдовствующая Императрица Мария Фёдоровна была очень непринуждённой в отношениях с людьми. По отношению к каждому она проявила теплоту и дружеское расположение и была любима народом. На официальных церемониях вдовствующая Императрица продолжала играть первые роли. Кроме того, вдовствующая Императрица не передала молодой Императрице ювелирные украшения, которые по праву принадлежали правящей Императрице, и Императрица Александра Фёдоровна была вынуждена удовлетвориться украшениями жены Наследника престола. Гордость и самолюбие Императрицы Александры, молодой и красивой женщины, были сильно ущемлены.
В таких условиях оказалось несложным для двух Черногорских сестёр выиграть расположение молодой Императрицы. Обе сестры готовы были служить новой Императрице. Они играли на самолюбии молодой женщины.
Мечтой Анастасии Черногорской стало стать Великой Русской Княгиней. В качестве жены князя Георгия Романовского, герцога Лихтенбергского, она было только княгиней. Она решилась, и получила развод в 1906 году. Факт, что царь дал своё согласие на развод, доказывал значительное проявление дипломатической ловкости с её стороны. Это показало, что Императрица Александра оказывала сильное влияние на мужа, потому что по традиции развод для членов Императорской семьи был запрещён.
Анастасия Черногорская подгадала время своего развода именно тогда, когда Великий Князь Николай Николаевич оставил мадам Буренину, свою пассию на то период, и стал лёгкой мишенью для новых атак. Великий Князь и Анастасия Черногорская поженились в Ялте в 1907 году.
Таким образом, российская Императорская семья породнилась через этот брачный союз с сербской семьёй Карагеоргиевичей и стала косвенно вовлечённой в несколько убийств. На самом деле, уже со второй половины XIX века Россия глубоко увязла в примитивной Балканской политике.
До Первой Мировой войны Сербия была страной свиноводов. Здесь не было наследственной знати, класса интеллигенции, и люди были необразованными. На протяжении четырёх столетий Сербия входила в состав Оттоманской Империи и управлялась турками. Периодически сербы поднимали восстания против турок и вели борьбу с ними, укрываясь в горах. Только в начале XIX века среди них появился настоящий лидер. Его звали Кара Георгий («Чёрный Георгий»). Он тоже был свиноводом. Рассказывали, что Кара Георгий выстрелом из ружья убил своего отца, потому что старик не решался бороться против турок.
В 1804 году в Сербии вспыхнуло восстание, закончившееся более-менее удачно для сербов. Кара Георгий возглавлял это восстание, но в 1813 году в Сербию вошли турецкие войска, и Кара Георгий бежал в Австрию.
В тоже время появился другой свиной магнат по имени Милош Обрен. Милош Обрен тоже боролся против турок, но он оказался лучшим дипломатом. Он вступил в переговоры с турками, и они согласились предоставить Сербии автономию на условиях, что Сербия признавала зависимость от Турции и обязывалась выплачивать ежегодную контрибуцию. Милош Обрен провозгласил себя и своих потомков наследственными князьями Сербии, что вызвало возмущение Кара Георгия и его сторонников. Однажды новый Сербский князь получил корзину с головой Кара Георгия. Никто не знал, подослал ли Милош Обрен убийц к своему сопернику или это был «подарок» от его собственных доброжелателей. Но с этого момента началась вековая вендетта между двумя семьями.
В мае 1868 года князь Михаил Обренович, наследник Милоша Обрена, был убит сторонниками наследников Кара Георгия. Согласно сербской традиции, убийца отметил свою победу многократными ударами ножа по телу князя. После насчитали сорок пять ран. Однако, на этот раз Карагеоргиевичам не удалось возвести на престол Сербии одного из своих родственников. Правителем Сербии был провозглашён наследник Михаила Обреновича – князь Милан Обренович. Четырнадцатилетний князь прибыл из Парижа, где он заканчивал своё образование, и был тепло встречен своими подданными. Популярность князя Михаила Обреновича отразилась в поведении сербов в отношении юного князя, и через несколько лет большинство его подданных были заняты важным вопросом о нахождении подходящей невесты для молодого правителя.
Милан старался найти принцессу королевской крови, но Наполеон Третий и другие европейские монархи не решились устанавливать кровное родство с семьёй свиных магнатов. В конечном итоге Милан женился на Наталье Кешко, шестнадцатилетней девушки, дочери полковника Российской армии. Некоторые русские дипломаты надеялись, что путём этого брака будет установлена постоянная связь между Россией и Сербией.
В то время в Сербии существовало две фракции: одна отдавала предпочтение Австро-Венгрии и Западной Европе, а другую привлекали идеи панславизма, «Славянское Дело», Матушка-Россия, царь и «Сербская Мечта» по объединению балканских славян, преимущественно сербов, хорватов и словенцев, в независимое единое Славянское государство.
Обреновичи склонялись в сторону Габсбургов, в то время как Карагеоргиевичи и их сторонники отдавали предпочтение России и Романовым.
Князь Милан заметил, что хотя Россия выдвигала идею объединения всех славян, российские дипломаты покровительствовали болгарам. Поэтому в 1877 году князь подписал секретный договор с Австро-Венгрией, приняв для своей страны сторону Габсбургов. В том же году царь Александр Второй объявил войну туркам и освободил балканских славян. На Конгрессе в Берлине Россия не получила плодов этой победы, но балканские славяне приобрели независимость. Поэтому многие историки считают, что князь Милан нанёс России удар в спину и продал свою страну Габсбургам в обмен на оплату своих карточных долгов.
Тем не менее, соперничество двух Империй на Балканах усилилось, а с убийством либерального царя Александра Второго и со вступлением на трон его сына, царя Александра Третьего, сторонника панславизма, это соперничество привело к распаду Союза Трёх Императоров.
Тем временем, князь Милан провозгласил себя королём в древнем монастыре Житча, где короновались средневековые сербские правители, и его русская жена Наталья стала королевой. Беспечный Милан был неравнодушен к хорошеньким женщинам, и эта его слабость стала причиной неустойчивости его брака. Русские дипломаты пытались увеличить пропасть между мужем и женой своей идеей об отречении короля Милана в пользу королевы Натальи в качестве Регентши Сербии. На Милана было совершено несколько покушений. Наконец, Милан отрёкся от престола в пользу своего сына, короля Александра Обреновича.
Тем временем, русское правительство послало в Сербию торговцев по продаже дешёвых, отпечатанных в типографии святых икон для сербских крестьян. Российские агенты старались привлечь их в Радикальную партию, выдвигавшей идеи «Сербской Мечты», Матушки-России и царя. Приверженцы Петера Карагеоргиевича принадлежали партии «Славянское Дело», и постепенно эта партия стала самой известной в Сербии.
В 1893 году секретный договор, подписанный между королём Миланом и Австрией, был опубликован во французских газетах к великому изумлению и оцепенению сербов. Радикальная партия потребовала немедленного возведения на трон Петра Карагеоргевича, но это движение было подавлено силой.
Молодой король Александр Обренович полюбил Драгу Машину, фрейлину своей матери. Драга была дочерью богатого свиновода, который одалживал деньги Милошу Обрену. Эти деньги князь никогда не вернул, и богатая семья свиновода разорилась. Драга была красивой женщиной, и она была замужем за Светозара Машина, сербским чиновником, который был значительно старше своей жены и вскоре умер от алкоголизма. Несколько лет спустя Драга стала фрейлиной королевы Натальи, и когда королева была изгнана Скупщиной (Парламентом) и переехала жить в Биарритц, Драга последовала за ней.
Александр навещал свою мать, встретил Драгу и влюбился в неё. Драга была на несколько лет старше Александра, но очевидно, Александр нуждался не только в возлюбленной, но и в женщине, которая могла бы направлять его. Против материнской воли Александр женился на Драге, и она стала королевой Сербии, что вызвало в части населения сильное недовольство. Причиной явился факт, что после смерти мужа Драга была очень свободной в выборе любовников. Белград в то время был небольшим городом, и в нём распространился слух, что Драгу поддерживало несколько её состоятельных мужчин.
Граф Витте, в то время российский Премьер-Министр и Министр Финансов, написал в своих мемуарах, что однажды в его кабинете появился Петер Карагеоргиевич, прося о значительной субсидии. Граф Витте решительно отказал финансировать его в любой форме, но по разрешению царя Николая Второго, Петер Карагеогиевич получил крупную ссуду в банке в Бесарабии. Ссуда была выдана под залог его поместья в Румынии. Граф Витте писал, что когда он принимал его в своём кабинете, он не мог предположить, что этот средних лет, ничем не выделявшийся мужчина в скором времени станет королём! «Это оказалось возможным только в результате жестокого убийства короля Александра и королевы Драги», - добавил граф Витте в своих мемуарах.
Покушение на короля Александра и его жену произошло 11 июня 1903 года. Они были убиты при весьма ужасных обстоятельствах. Убийство организовал офицер Драгутин Димитриевич - Апис и окрасил его редкой циничностью и жестокостью. Королева Драга ждала ребёнка, и убийцы распороли её живот. Тела короля и королевы были выброшены из окна дворца на главную улицу Белграда на растерзание собакам и свиньям. Тем читателям, которых интересует детальное описание вендетты Обренович-Карагеоргиевич, я советую обратиться к книге Бетти Келлен «The Mistress» («Любовница»), главе «Сербская ночь ужасов».
Петер Карагеоргиевич не принимал непосредственного участия в убийстве, но являлся членом группы по подготовке этого преступления. С убийством короля Александра и его супруги семья Обреновичей пресеклась, и Петер Карагеоргиевич стал королём Сербии.
В марте 1909 года старший сын короля Петера Карагеоргевича, наследный принц Георг, отказался от своих прав на корону из-за того факта, что в состоянии аффекта он смертельно ранил своего слугу. Его младший брат Александр, таким образом, стал наследником престола.
И, наконец, другим убийством стало покушение на австрийского Наследника престола герцога Франца-Фердинанда 28 июня 1914 года в Сараево.
Профессор В.Маевский в своей книге «Взаимоотношения между Россией и Сербией», опубликованной в Нью-Йорке в 1960 году, в ответ на вопрос: «Кто непосредственно развязал Первую Мировую войну), сваливает войну на сербов, однако, покушение было делом рук сербского еврея по имени Габриэль Принцип и тайной масонской организации.
Американский профессор И.Ремак, изучивший сербские источники, пришёл к выводу, что убийство австрийского герцога было организовано тем же Димитриевичем-Аписом, который подготовил и убийство короля Александра Обреновича и королевы Драги в 1903 году. Этот Димитриевич-Апис создал в Сербии секретную террористическую организацию под названием «Чёрная рука». Более того, профессор Ремак был убеждён, что сербский наследный принц Александр, который в то время являлся Регентом Сербии, и Пасич, сербский Премьер-Министр, знали о готовящемся покушении. Было доказано, что убийцы находились в Белграде и тайно перевезены через реку Дрину в Боснию, с гранатами и револьверами. Пасич, сербский Премьер-Министр, открыл этот секрет своему другу графу Сфорца на острове Корфу. Вышеизложенные факты делали будущего короля Югославии Александра и Пасича, Премьер-Министра Сербии, соучастниками этого преступления.
Нет сомнений, что граф Берчтолд, австрийский Премьер-Министр в 1914 году, ставший преемником графа Эренталя (барон Эренталь получил графский титул в 1909 году), был прав, когда настаивал, что заговор убийства герцога Франца-Фердинанда был организован в Белграде.
Итальянский историк Луиджи Альбертини после изнуряющего исследования документов и опроса живых свидетелей пришёл к заключению, что это был Димитриевич-Апис, кто подготовил покушение в Сараево на герцога Франца-Фердинанда и его жены герцогини Софии фон Хогенберг.
Полковник Драгутин Димитриевич был начальником Военного Разведывательного Управления Сербской армии, а те, кто были с ним знакомы близко, знали, что его настоящая фамилия Апис. Согласно Альбертини, полковник Димитриевич-Апис был очень хорошо знаком с Н.Х.Хартингом, российским послом в Белграде, и особенно – с полковником (позже генералом) Виктором Артамоновым.
Полковник Артамонов и Димитриевич-Апис участвовали в секретных совместных операциях через австрийскую границу, при этом Димитриевич-Апис поставлял секретных агентов, а Артамонов доставлял большие суммы денег из тайного фонда, находившегося в его распоряжении, как Российского Военного Атташе. Они делились военными разведывательными данными, собранными их агентами, которые одновременно занимались подрывной пропагандой, распространяя копии ежемесячных публикаций «Piedmont», органа печати организации «Чёрная рука». Целью этой террористической организации было объединение всех сербов, включая и проживавших в пределах Австро-Венгрии.
Было бы невероятным считать, что полковник Артамонов не знал о плане покушения на Наследника австрийского престола, чьей морганатической женой была чешка, урождённая графиня София Чотек. Герцог Франц-Фердинанд намеревался порвать сепаратистские тенденции сербов и хорватов путём внесения предложения южным славянам о правителе из своей среды в пределах Империи. Такая уступка нанесла бы смертельный удар мечтам, как сербских националистов, так и русских славянофилов.
Так же невероятно предположить, что Великий Князь Николай Николаевич и его жена-интригантка Анастасия Черногорская не были информированы о состоянии дел своего племянника Наследного Принца Сербии Александра, особенно с тех пор, как Великий Князь с нетерпением ожидал войны против Австрии и Германии. Докладывая заранее о заговоре по убийству австрийского герцога, полковник Артамонов мог рассчитывать на радушный приём со стороны Великого Князя и его всесильную поддержку.
Только один вопрос остался невыясненным: был ли царь Николай Второй информирован о настоящей роли, сыгранной в этом убийстве полковником Димитриевичем-Аписом, начальником разведывательной службы Сербии, Наследным Принцем Александром, русским полковником Артамоновым и другими?
Нет сомнений, что Великий Князь Николай Николаевич оказал решительное влияние на царя в этот критический момент и заставил царя забыть клятву, данную им во время коронации: прежде всего – интересы России!
В критический момент 1914 года только интересы группы безответственных интриганов стояли на первом месте, интриганов, которые без колебаний совершили убийство!
В 1914 году Россия оказалась вовлечённой в самую кровавую войну, являясь не подготовленной сражаться против врага, вооружённого самыми современными средствами массового уничтожения. В Русской армии не хватало вооружения, военной формы, сапог. Российские железные дороги были не приспособлены к подвозу необходимого снабжения для действующего фронта, российская промышленность находилась в зачаточном состоянии и была не способна обеспечить потребности фронта.
Правительство объявило всеобщую мобилизацию мужчин от восемнадцати до сорока четырёх лет, примерно пятнадцать миллионов человек, но большинство из них, сотни и тысячи этих людей вынуждены были оставаться в бараках из-за нехватки обмундирования и сапог. Босоногие новобранцы, проводившие целый день в бараках, занимались распитием чая и игрой в карты. Нехватка обуви и соответствующей одежды привела к ещё более трагическим результатам в действующей армии, где много солдат получили отморожения рук и ног с последующей ампутацией.
Многие солдаты, иногда весь личный состав роты, вместо винтовок получали только деревянные палки в форме ружей. В действующей армии не хватало артиллерийских снарядов, и русские войска отчаянно старались сдерживать хорошо организованные атаки немцев при недостатке боеприпасов только одним численным преимуществом. Некоторые части по несколько раз полностью теряли весь личный состав. Определённо не хватало офицеров. Потери русских были катастрофическим! Согласно авторитетным данным, Российская армия лишилась четырёх миллионов человек убитыми, покалеченными и пропавшими без вести, намного больше, чем все союзники, взятые вместе!
Франция увидела в этой войне возможность отыграться за своё унизительное поражение в 1870 году. Для Великобритании эта война давала хороший шанс избавиться от соперников. Британская промышленность со своими устаревшими методами производства не могла соревноваться с недорогой германской продукцией хорошего качества, постепенно вытеснявшей английские товары на мировом рынке. Даже Германский Флот стал превосходить Английский!
Но Россия ничего не приобретала в результате войны. России не нужны были новые территории. На самом деле, Россия и Германия дополняли друг друга: Россия продавала Германии зерно, лес и другое сырьё и в обмен покупала необходимую ей продукцию германской промышленности. Если последний Российский договор о торговле с Германией, подписанный в 1914 году, и был не очень прибыльным для России, то тем более это не стоило принесения в жертву миллионов жизней для замены этого договора на более выгодный. Чаша весов торговли с Германией всё равно перевешивала в пользу России.
Русская интеллигенция старалась исказить правду, утверждая, что Россия сражалась за открытие для торговли проливов Босфор и Дарданеллы. Они целенаправленно искажали факты. Им было известно, что Империи Центральной Европы не проявляли такого сильного сопротивления в доступе России к этим проливам, как этот делали союзники. Особенно Великобритания не была заинтересована, чтобы Россия получила доступ в Средиземное море, потому что это могло угрожать жизненно важному для Британии пути в Индию.
После двух с половиной лет войны в каждой российской семье были свои убитые, калеки или раненые. Постепенно нарастало неудовольствие. Русский народ не мог понять, для чего велась эта невиданная ранее бойня! Странно, что мятеж не вспыхнул раньше. В любой бы другой стране, независимо от вида правления, при подобных обстоятельствах поднялось бы восстание. В России слепая вера русских людей в царя и вековые традиции ещё сплачивали народ вместе, пока, наконец, в марте 1917 года, после двух с половиной лет войны, не вспыхнула революция.
Царь и его семья заплатили за эту фатальную ошибку собственными жизнями в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге, и коммунисты утопили Россию в крови!
ТАКОВОЙ ОКАЗАЛАСЬ СУДЬБА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ, ЗАКОНЧИВШАЯСЯ РАЗРУШЕНИЕМ И ПАДЕНИЕМ!

ВОЗВРАЩЕНИЕ В КОЛПИНО.

Глава 24.

В 1907 году мой отец решил съездить в наше поместье Колпино. Находясь в отсутствии почти двенадцать лет, он получил сообщение, что наш управляющий Петер Бруннер продавал древесину из наших лесов без ведома отца.
В июне 1907 года мои родители и я на борту парохода через Севастополь прибыли в Одессу, где остановились в Отеле «Лондон» на бульваре Ришелье. Из наших окон открывался прекрасный вид на одесскую бухту. Прямо напротив отеля начиналась широкая каменная лестница, спускавшаяся к бухте. Эта лестница была такой длинной, что рядом с ней были специально построены два канатных подъёмника, которые постоянно находились в движении, обеспечивая перевозку людей, не желавших преодолевать сотни ступенек. У основания лестницы располагалась железная дорога, по которой день и ночь двигались пассажирские и товарные поезда. Одесса была самым крупным торговым портом на Чёрном море.
Мы провели в Одессе несколько дней, и мой отец сводил меня в бывший дворец, принадлежавший раньше его дяде, Станиславу Юревичу, который в то время стал Одесской публичной библиотекой.
Наследство, оставленное Станиславом Юревичем своему старшему сыну Мечиславу, оказалось в значительной степени потерянным в результате безрассудных трат Мечислава и его сына Фредерика. Дворец был продан, но Фредерик всё ещё держался за Бершаду. Павел Юревич, сын Станислава во втором браке и двоюродный брат моего отца, женился на княгине Елизавете Ворнейка и в то время был Президентом Асоциации по скачкам в Варшаве.
Когда мы с отцом вошли в импозантное здание публичной библиотеки, я заметил его волнение. Это здание напомнило ему события его молодости и женитьбу на Аделе. Он не обращал внимания на книжные полки, которые сейчас занимали каждую комнату. Приглушённым голосом он рассказывал мне, что в этой комнате было фойе, здесь была большая гостиная, там – «Голубая гостиная», а ещё дальше – комната для игры в карты и так далее. В каждой комнате был потолок с лепниной ручной работы, мозаичный пол, выложенный из кусочков красного и чёрного дерева, огромные двери из красного дерева с тяжёлыми дверными ручками. Наконец, мы вошли в маленькое помещение, и отец рассказал мне, что это был будуар второй мадам Юревич, красавицы госпожи Винчеславы! Сейчас здесь ничего не напоминало о том, что когда-то это был будуар прекрасной женщины... только книжные полки стояли рядами вдоль стен.
Когда мы, наконец, покинули здание и очутились опять на улице, мой отец глубоко вздохнул. «Так и происходит», - произнёс он, - «Богатство, казавшееся неистощимым, оказалось, тем не менее, недостаточным, чтобы противостоять небрежным тратам двух поколений. Подавляющая часть знатных русских помещиков потеряла свои богатства, их поместья были проданы Государственному Крестьянскому Банку, организованному правительством, чтобы потом перепродать крестьянам. Не пройдёт много времени, и плодородные помещичьи земли перейдут в руки крестьян. Слава богу, что Столыпин, наконец-то, продвинул закон, разрешивший крестьянам выходить из общины! Иначе, кто бы производил излишки зерна, чтобы кормить города и посёлки? Если бы все помещичьи земли оказались отобранными, то в России наступил бы голод!».
Я вспомнил эти слова отца, когда после революции, в результате конфискации у помещиков всех земель, был страшный голод в России (1918-1922 гг.).
Коммунистическое правительство обвинило крестьян в укрывании их зерна и других продуктов и в саботаже нового «Народного Правительства». Коммунисты объявили их «врагами рабочего класса» и организовали вооружённые отряды городских рабочих для того, чтобы силой отнять у крестьянства спрятанное зерно. Эти отряды были обеспечены Советским правительством винтовками и пулемётами.
Настоящей причиной того, что крестьянам пришлось укрывать зерно, была инфляция и недостаток промышленных товаров. Крестьяне неохотно делились тем небольшим количеством зерна, которое они имели, в обмен на обесценивающиеся бумажные деньги. Многие из них служили солдатами во время Первой Мировой войны и вернулись домой со своим оружием. Между городом и деревней началась настоящая война. Голод распространился по Волжскому региону, с её плодородной почвой. Были даже зарегистрированы случаи каннибализма.
Но в то время в Одессе мой отец не сознавал, как правдиво было его предсказание!
Из Одессы мы переехали в Киев, древнюю столицу князя Олега, князя Игоря и Святого Владимира, первых правителей Руси. По каким-то причинам русские историки всегда обращались к Византийской Империи, стараясь отыскать самые истоки Русской истории. Они полностью игнорировали скандинавские источники, хотя князь Рюрик (по-скандинавски, Рорек), первый правитель Руси в 862-879 годах, был викингом и принадлежал к династии Сколдунгов.
Мой отец повёл меня в Киевско-Печорский Монастырь. Этот монастырь, с множеством церквей и строений, был построен на западном берегу Днепра, возвышавшимся над водой. Некоторые строения были соединены между собой подземными ходами с пещерами и углублениям, в которых раньше жили отшельники и монахи. Некоторые из этих отшельников были канонизированы и причислены к лику святых Восточной Церкви. Монахи сопровождали посетителей монастыря до различных пещер, где они могли преклонить колени и прикоснуться к реликвиям святых. Рядом с мощами святых помещались подносы, на которых посетители оставляли деньги в качестве пожертвования святому месту. Этот монастырь обеспечивал дополнительный годовой доход Митрополиту Киевскому около пятнадцати тысяч рублей.
Подземные ходы были узкими, с низкими потолками и заполнены сильным запахом благовоний. Монахи, с длинными волосами, которых никогда не касалась рука парикмахера, и очень длинными бородами, были похожи больше на диких людей и произвели на меня скорее угнетающее и устрашающее впечатление, и я попросил отца увезти меня из этих катакомб как можно скорее. Хотя по материнской линии я имел русскую кровь, а одна моя прабабушка была татаркой, вид этого монастыря, который очень почитался русскими людьми, не вызвал во мне прилива религиозных чувств, и я был очень доволен, когда мы вернулись в наш отель на Крещатике.
Наконец, мы прибыли в Витебск и остановились в отеле Кушлиса на Замковой улице. Я был поражён готическими башнями на множестве римских католических соборах в этом городе и толпами евреев на улицах.
Как только мы вошли в вестибюль отеля в сопровождении носильщиков, помогавшим нам с многочисленным багажом, мой отец был окружён толпой еврейских «факторов». Термин «фактор» был хорошо известен каждому в то время в Польше, Литве, и Белоруссии. Им называли людей, подобных проводникам, которые предлагали свои услуги гостям отеля. Они постоянно следовали за вами, стараясь предугадать ваше следующее желание. Вы могли попросить их послать на почте письмо или привести часовщика, тоже еврея, в ваш номер, чтобы починить часы, или достать билеты в местный театр, или найти информацию о ценах на зерно в Варшаве и Риге, короче говоря, всё, что угодно. В тоже время ваш «фактор» считал своей обязанностью посвящать вас во все городские новости и сплетни. Временами они становились навязчивыми, но в целом, чрезвычайно услужливыми и удовлетворёнными небольшим вознаграждением, и за короткое время вы бы нашли присутствие своего «фактора» весьма удобным.
Мой отец, являясь по натуре щедрым и ленивым, обычно сопровождался не одним «фактором», а несколькими. С их точки зрения, он был идеальным клиентом. И сейчас они узнали его и окружили со всех сторон.
В это момент один старый еврей с седой бородой, одетый в лапсердак – разновидность пальто, носимых ортодоксальными евреями – стоявший незаметно в углу, вдруг кинулся к моему отцу, схватил его за руку и пытался поцеловать её. Мой отец быстро отвёл руку назад, но, узнав старика, похлопал его по плечу. Затем он обернулся в мою сторону и сказал, обращаясь к нему: «Посмотри, Юссель, какой у меня большой мальчик!».
К моему великому изумлению, Юссель приблизился ко мне и со слезами на глазах поцеловал меня в лоб. Затем он нежно погладил мня по голове одной рукой, а другой вытер слёзы, продолжавшиеся катиться у него по щекам. Он был переполнен эмоциями при встрече своего бывшего «Пана» и его сына.
Витебск показался мне очень живописным и интересным городом, но к сожаленью, мои родители в нём не задержались надолго.
Мои родители столкнулись с фактом, что Эмилия, бывшая жена моего отца, продолжала проживать в Колпино. Поэтому было решено, что мама останется в Невеле, маленьком городке в пятидесяти километрах от Колпино, а мы с отцом навестим Колпино вдвоём.
Мы приехали в Невель на пассажирском поезде и на вокзале наняли двух извозчиков и приказали везти нас в самую лучшую гостиницу города. Мой отец хорошо знал эту гостиницу и её владельца. Гостиница принадлежала господину Папернову. Когда наши извозчики остановились напротив гостиницы, мой отец спустился с повозки и вошёл в магазин, расположенный рядом с входом в гостиницу. Очень заинтересованный этим, я пошёл за ним. В магазине никого не было, за исключением мальчика одиннадцати-двенадцати лет, стоявшим за прилавком.
- Ты сын Паперова? – спросил мой отец.
Мальчик утвердительно кивнул головой.
- Где твой отец?
- Татале? («отец» на идише) – повторил мальчик, - Он в погребе.
- Что он там делает?
- Что он там делает? – опять повторил мальчик. – Он делает мадеру.
Было немного странно найти еврея в маленьком белорусском городке, делающего известный сорт португальского вина в погребе. Мой отец рассмеялся.
- Позови его! – приказал он мальчику.
Через несколько минут Папернов-отец появился в магазине, и после многочисленных приветствий, сетований и выражений радости две самые лучшие комнаты в гостинице были отданы в наше распоряжение, и в них перенесён наш багаж.
В тот же вечер мы с отцом отправились в повозке в Колпино. Лошади и коляска были предоставлены в распоряжение отца господином Паперовым.
Мв приехали в Колпино ночью. Мой отец был переполнен эмоциями. Он показывал мне на дом, парк и различные строения и рассказывал обо всём, хотя было темно, и я с трудом мог что-либо видеть. Управляющий Петер Бруннер поджидал нас и повёл в гостевой дом, где для нас были приготовлены комнаты.
На следующее утро мы отправились завтракать в дом. Когда мы вошли в столовую, Эмилия бросилась к отцу, плача от радости, увидев снова своего Стаса. Она покрыла меня поцелуями и тут же стала кормить меня мазурками (печеньем) домашнего приготовления, вареньем и свежим кофе с густыми сливками.
За столом собралось, как минимум, двадцать человек: моя единокровная сестра Нюся с мужем и их четверо детей с немецкой няней; госпожа Александра Богомолец, старая дева, взволнованная чувствами своей подруги Эмилии; Леонид Скорулький, соседский помещик, потерявший своё состояние и проживавший с тех пор в Колпино... и несколько гостей.
Мой отец шутил, щедро давая каждому шанс поцеловать его, улыбался и отвечал на бесконечные вопросы.
После завтрака я отправился исследовать дом.
Я подружился со своим племянником Ники, сыном Нюси, который был старше меня на три с половиной года. Мои три племянницы, Мария, Наталья и Нина, привлекли моё внимание. Я немного стеснялся, потому что я никогда не играл с маленькими девочками. Ники повёл меня на Колпинское озеро, находившееся почти в пятистах метрах от дома, искупаться. Мы отлично провели время. Из-за того, что я жил на берегу Чёрного моря, я оказался лучшим пловцом, чем он, но он знал намного больше меня об охоте и стрельбе, и я поэтому я немного завидовал ему.
Мой отец, находясь в отличном настроении, отложил увольнение управляющего и подарил мне коня. Я ухаживал за ним, кормил его сахаром и не мог спать ночью, беспокоясь, что о нём не позаботятся.
На следующий день я катался верхом по полям и лесам поместья. Везде открывались прекрасные виды. Всё было новым и любопытным для меня. Я осознал, что здесь жили мои предки, и я тоже буду здесь жить, когда выросту большим. Видения очаровательного Крыма постепенно меркли в моей памяти. Несколько дней спустя мой отец получил письмо о том, что мама переехала в поместье Григорово, принадлежавшее семье де Грейв.
Младший брат моей мамы, барон Алексей Рокассовский, воспитывался в Пажеском Корпусе Санкт-Петербурга, но был исключён за плохое поведение и неудовлетворительную учёбу. Его перевели в армию, где он служил в юнкерской части, пока, наконец, не получил офицерского звания. Около года он прослужил корнетом (лейтенантом) в гусарском полку Павлограда, ушёл в отставку и поселился в Дубокрае, полученном в наследство от бабушки Рокассовской. Он женился на Елене де Грейв, дочери соседского помещика, но оставался таким же беспечным и бесчувственным, каким он был в детстве. Он продолжал жить не по средствам, занимая деньги у еврейских ростовщиков, до тех пор, пока его поместье Дуборки не продали за долги с аукциона. Алексей Рокассовский был разорён.
Между тем, его жена умерла, оставив ему троих детей, двух мальчиков и девочку. Старший мальчик Алексей поступил в Пажеский Корпус, девочка Александра училась в частной школе, и мой дядя с самым младшим сыном Платоном переехал в Григорово, поместье принадлежавшее его жене и двум её сёстрам. К тому времени он старался утопить своё горе в вине. Он много пил, но как только он узнал, что моя мама одиноко проживала в Невеле, он посчитал своей обязанностью привезти её в Григорово.
Григорово находилось лишь в тридцати километрах от Колпино, и на следующее утро мы с отцом отправились туда. Мы провели в Григорово пару дней, и я заметил, что моему отцу не понравился его шурин, но ради мамы он был с ним приветлив и вежлив. Мой отец пригласил его с Платоном, который был со мной примерно одного возраста, навестить нас в Колпино.
В Колпино произошла знаменательная встреча семьи. Разведённая жена моего отца обнимала мою маму, и обе женщины заливались слезами. С этого момента они начали называть друг друга по именам – Эимлия и Вера – и стали крепкими подругами. Только крестьяне не могли понять этой ситуации и считали, что у их помещика было две жены.
Той осенью мы остались в Колпино. Деревья в парке окрасились различными цветами, опадали листья, белки скакали с ветки на ветку. Я научился ездить верхом и обычно вечерам отправлялся по тропинке через густой лес к одному из озёр смотреть на закат. Озеро казалось куском огромного разбитого зеркала, брошенного невидимой рукой между двумя холмами. В нём отражался холмистый берег, поросший лесом, и небо с плывущими облаками различной формы. Я научился любить осень, а позже я ещё больше полюбил это время года из-за охотничьего сезона, начинавшегося в сентябре.
Поздней осенью мы вернулись в Ялту. С этого года мы стали каждое лето приезжать в Колпино, проводя в нём все летние месяцы и раннюю осень.


КРЕСТЬЯНСКАЯ ПРОБЛЕМА.

Глава 25.

Вскоре после Манифеста 17 Октября 1905 года, гарантировавшего России конституционную форму правления, было организована новая политическая партия. Она стала называться Партией 17-го Октября (Октябристов). В соответствии с названием политическая програма этой партии основывалась на царском Манифесте, датированным этим днём, и мой отец стал одним из первых её членов.
Мой отец не поддерживал самодержавие. С его точки зрения, это было неправильно обвинять одного человека, царя, за все действия , иногда очень бестолковые, каждого губернатора, каждого государственного чиновника только потому, что они действовали от имени царя. С другой стороны, мой отец был далёк от того, чтобы восхищаться демократией. По его мнению, демократия была наглядно представлена русскими крестьянскими общинами, где свободно процветали невежество и глупость. Человек со способностями выше среднего не имел никаких шансов до тех пор, пока он не был способен выйти из общины.
Мой отец считал, что во главе правительства всегда должен находиться человек, получивший широкое образование и хорошо знавший историю своей страны; стоявший выше всех социальных классов, всех групп и политических парий; не нуждавшийся в перевыборах; независимый финансово и чьей единственной целью было благосостояние своей страны в целом. Человек с широким кругозором, заботившийся о будущем своей страны даже после собственной смерти, исходя из естественного желания оставить своему сыну лучшее наследство. Мой отец был убеждённым монархистом, но по его мнению, население страны имело наследственное право выбирать правительство по своему усмотрению.
И мой отец с радостью принял гарантирование конституции царём в октябре 1905 года, как основу для конструктивной работы и развития Империи.
Однако, прежде всего мой отец был землевладельцем и он отлично понимал, что самая насущная, самая жизнено важная проблема России не решалась Манифестом 17 Октября 1905 года. Крестьянство представляло собой самую многочисленную часть населения Империи, а его проблемы не были решены. Большинство крестьян не понимало значения слова «конституция». Некоторые из них верили, что это было женским именем, как Константин мужским.
Землевладельцы лучше других понимали настоящие нужды крестьян. Помещики сознавали, что бесрассудные требования конфискации их поместий были нелепыми и не разрешили бы проблемы. Такая конфискация неизбежно привела бы к голоду в России. Помещики ненавидели и боялись слова «община» и винили общинную систему во всех несчастьях русских крестьян. Он понимали,
что пока существовали общины, они не могли чувствовать себя в безопасности в своих поместьях. Это была жизнь на кратере вулкана!
В марксисткой публикации «Начало» в 1889 году с удовлетворением было замечено, что уровень жизни крестьян был ниже в тех провинциях, где в их распоряжении было больше земель, даже очень плодородных, но где крестьянская община была единственной формой владения землёй! Либеральная интеллигенция считала, что крестьянская проблема могла бы разрешиться, если бы крестьянам предоставили равные права и политическую свободу и распределили между ними церковные, помещьичьи и государственные земли. Но даже самые либеральные экономисты сознавали, что отмена земельных поместий в России неизбежно приведёт к катастрофе!
Мнение либеральных экономистов основывалось на продуктивности земель. Крестьянские земли отличались самой малой продуктивностью. Именно помещьичьи земли производили избыток зерна, необходимый для обеспечения российских городов и селений, а также шедший на экспорт.
В январе 1902 года царь создал специальный Комитет для определения аграрных нужд Империи. В состав Комитета входили двадцать высших государственных чиновников, в основном – члены Кабинета. Мнения были противоречивые, и даже большинство самих крестьян не знало, в чём причина всех зол. Комитет решил организовать специальные комиссии во всех губерниях Европейской части России. Эти комиссии имели право опрашивать и консультировать всех, кого они считали нужным. В это время Д. С.Сипягин, Министр Внутренних Дел и видный член Комитета, был убит террористами. Это убийство возмутило царя, но работа Комитета и комиссий продолжилась.
Подавляющее большинство комиссий стояло против крестьянских общин. Однако, Константин Победоносцев и некоторые другие члены Кабинета оказались преданными сторонниками устаревших общин, и в 1903 году, по совету Вячеслава Плеве, Министра Внутренних Дел, преемника Сипягина, работа комиссий была остановлена.
Но после Русско-Японской войны около двух тысяч помещьичьих владений было сожжено до тла крестьянами, и правительство тогда осознало важность крестьянских проблем.
Весной 1906 года царь назначил Петра Аркадьевича Столыпина на пост Министра Внутренних Дел. Столыпин до этого был предводителем дворянства в Ковно и недолгое время служил Губернатором в Гродненской губернии. В трудное время Русско-Японоской войны и последующей за ней революцией он был Губернатором в Саратовской губернии, где он проявил себя отличным администратором.
Он несколько раз рисковал жизнью, сдерживая революционную толпу в городах и восстанавливая порядок в деревнях. Практически он был единственным Губернатором, в губернии которого поддерживался порядок в то неспокойное время, и кто завоевал уважение даже у своих противников.
Но, самое важное! Столыпин являлся настоящим представителем землевладельцев и знал реальные нужды крестьян. В июле того же, 1906 года, Столыпин был назначен Премьер-Министром. Столыпин распустил Первую Думу и в соответствии с парагрофом 87 Конституции (1) 9 ноября 1906 года ввёл закон , разрешивший индивидуальному крестьянину (или деревни в целом), по желанию, получить надел земли в частную собственность в виде единого земельного участка. Таким образом, крестьянин переставал быть членом общины, а становился индивидуальным хозяином.

____________
(1) Прим. автора: Параграф 87 Конституции разрешал царю в отсутствии заседаний Думы вводить необходимые законы, не дожидаясь одобрения Думы. Предполагалось, что эти законы быдут обсуждены Думой на будущих заседаниях.

Для Столыпина было важно ввести закон без обсуждения в Думе, потому что он знал, что ему не выиграть необходимой поддержки для этого мероприятия. Реакционеры и революционеры по различным причинам объединились в своих стремлениях сохранить устаревшие общины!
В тоже самое время Столыпин ввёл закон, позволивший крестьянам занимать любой пост в государственной службе. Другими словами, Столыпин освободил русских крестьян (если они сами этого хотели) от их общин, гарантируя им в тоже время полное уравнивание в правах. Это была самая знаменательная реформа со времени Акта Освобождения царя Александра Второго.
Когда эти реформы были приведены в действие, многие крестьяне не решались покидать свои общины. Основное беспокойство у них вызывал маленький размер пастбища для выгона лошади и коровы, который получал каждый из них.Только постепенно некоторые из них согласились стать индивидуальными хозяевами. Те, кто сделал этот шаг, процветали уже через пару лет! Следуя их примеру, другие крестьяне, несколько тысяч их, написали заявления. Движение шло по нарастающей с небывалым ростом числа желающих. Возникла чёткая проблема с нехваткой землемеров. Некоторые крестьяне должны были ждать своей очереди год или даже дольше.
Несмотря на все эти сложности, за восемь лет до Первой Мировой войны примерно двадцать процентов всех крестьян стали часными владельцами земли. Казалось, Россия встала на правильный путь, чтобы стать одним из процветающих европейских государств, и если бы можно было избежать Первой Мировой войны в 1914 году и «отложить» её на пару декад, несмотря на революцию, Россия никогда бы не стала коммунистической! Это было доказано реальным фактом, что в тех частях Империи, где в 1861 году не была введена система общин, таких как Финляндия, Эстония, Латвия, Литва и Польша, несмотря на значительное влияние революции и сильно пропагандируемой гениальности Ленина, коммунизм не был установлен. Все эти территории стали независимыми республиками с настоящим демократическим правительством, установленным в каждой из них.
Жители Кавказа никогда не знали системы общин, и они отчаянно сопротивлялись коммунистам до тех пор, пока их сопротивление не оказалось подавленным Красной Армией.
Система общин никогда не существовала в Сибири, Туркестане и других азиатских владениях Империи. Однако, население этих районов было очень малочисленным. На самом деле, всё население азиатской части Российской Империи составляло только восемь процентов от населения Европейской части. Соответсвенно, они не могли оказать достаточного сопротивления вооруженным отрядам Советского правительства.
В течениии первых лет пребывания Столыпина в должности Премьер-Министра, Россия наслаждалась новой эрой процветания, эрой небывалого роста промышленного и экономического подъёма, и каждый с надеждой смотрел в светлое будующее.
Невиданный рост промышленности и экономики продолжался до самого начала Первой Мировой войны, когда в огне войны погибли целые империи.

* * *

Мой отец верил, что реформы Столыпина, которые позволили русским крестьянам стать маленькими частными собственниками и полноправными гражданами Империи, позволят России избежать любых социальных потрясений. Россия была сельскохозяйственной страной, а доктрина Карла Маркса предполагала наличие рабочего класса, так называемого «пролетариата». В то время в России рабочие фабрик и заводов составляли меньше чем десять процентов от численности всего населения.
Только однажды, во время «Боснийского кризиса», мой отец сделал мрачное заявление в моём присутсвии. Он сказал, что если революция когда-нибудь произойдёт в России и царь будет вынужден силой отречься от трона, Россия неизбежно станет коммунистической.
«Это очевидно,» - добавил он, - «Когда большинство населения проживает в общинах, нельзя ожидать ничего другого».
Я навсегда запомнил его пророческие слова. Мой отец знал русских людей лучше многих русских интеллектуалов, и намного лучше, чем славянофилы, хотя последние на словах заботились о благе народа.

СТОЛЫПИНСКИЕ РЕФОРМЫ.

Глава 26.

В марте 1909 года Василий фон Гакен привёз свою жену и мою сестру Нюсю в Ялту. У Нюси была чахотка, и врачи посоветовали ей пожить в тёплом климате.
Нюся с мужем прибыли на поезде в Севастополь, где они наняли извозчика до Ялты. Дорога из Севастополя в Ялту через Байдарские Ворота вдоль крымского побережья была на редкость живописной. По одну сторону дороги вертикально возвышались скалы, а по другую – захватывающий дух вид горных склонов с серпантинной дорогой, петлявшей между каменных глыб, а ниже – простиралось безграничное море.
Когда Нюся с мужем приехали в наш дом, Нюся всё ещё находилась под впечатлением увиденной красоты, в то время, как её муж был абсолютно спокоен и равнодушен к прелестям природы. Он был поголощён новой зажигалкой, которую ему кто-то подарил.
На следующий день Василий фон Гакен уехал обратно в Великие Луки, оставив Нюсю с нами, расставаясь с ней против её желания. Мой отец старался приободрить её, но я видел, что он переживал. От Эмилии и некоторых друзей ему было известно, что Нюся не была счастлива в своей семейной жизни. Её муж редко оставлся дома по вечерам, играя в карты в местном клубе почти до утра, и не было секретом, что он изменял ей с другими женщинами. Нюся всё ещё сильно любила его, хотя ей приходилось много страдать. Бессонные ночи, проведённые в ожидании и волнении за мужа, подорвали её здоровье, и сейчас по мнению врачей она могла прожить месяцев шесть, от силы – год.
Мой отец хорошо знал это, но он понимал, что не в его силах что-либо изменить. Он был очень внимателен к Нюсе и старался поддержать хорошие отношения со своим зятем, который был младше него только на несколько лет. В разговорах с Нюсей мой отец тактично избегал предмета её замужества.
Нюся прожила с нами до конца мая, а потом уехала обратно домой. В начале июня в школах заканчивались занятия, и детям Нюси не терпелось скорее поехать в Колпино, где они обычно проводили летние каникулы.
Когда мои родители и я прибыли в Колпино тем летом, Нюся с детьми и няней-немкой были уже там. Большую часть времени Нюся оставалась в постели. Её постоянно знобило, и она сильно похудела.
Когда мой отец бывал в Колпино, он проводил много времени в разговорах с крестьянами или евреями, приходившими навестить его. Со времени его ухода с поста мирового судьи, крестьяне всегда помнили его справедливое к ним отношение. Они все уважали его и теперь часто приходили за советом.
Мой отец обычно принимал их в доме для гостей, где мои родители и я занимали несколько комнат, в комнате, служившей ему кабинетом. Сидя за письменным столом, он по-дружески приветствовал их, никогда не позволяя целовать себе руку, и приглашал всех садиться. Обычно он выставлял на стол большую корбку с сигаретами, содержавшей более ста штук, и предлагал им закурить. Мой отец предпочитал, чтобы они в его присутсвии курили сигареты, изготовленные из турецкого табака, потому что он не мог терпеть тяжелого и едкого запаха махорки, местного табака, который курили русские крестьяне.
В то время реформы Столыпина очень интересовали крестьян, и хотя мой отец мог заранее предугадать их вопросы, он сам никогда не начинал разговора. Он всегда был готов выслушать их жалобы, сомнения и трудности. Самую большую озабоченность вызывал маленький размер пастбища, которое бы они получили для своих лошади и коровы, если бы вышли из общины. Мой отец обычно предоставлял им достаточно времени, чтобы они по-своему рассказали свои истории. Он ждал, пока они все выскажутся, и только тогда он начинал высказывать своё мнение по тому или иному предмету. Он использовал простые выражения, доступные их пониманию. Он говорил им, что долгая дорога на пастбище не приносила пользы коровам, и рассказывал о молочных фермах в Голландии, где коровы вообще не покидали двора. Крестьяне внимательно слушали его, попыхивая сигаретами, и задавали снова теже самые вопросы. Мой отец был очень терпелив с ними. Он понимал, что они были отсталыми, и им требовалось время, чтобы усвоить новые идеи.
Положительный результат столыпинской реформы можно было видеть во всех деревнях, отказавшихся от общинной системы и поделивших свои земли так, что каждый крестьянин стал индивидуальным хозяином. Эти новые крестьяне-хозяева обычно строили новые дома для себя отдельно от соседей, огораживая заборами свои небольшие дворы и огороды. Их поля были правильно удобрены, тщательно вспахивались и не имели сорняков и камней. Как приятно было видеть эти новые хозяйства! И через пару лет они все крепко встали на ноги и превратились в зажиточных полноценных хозяев земли!
В последующие годы крестьяне больше не донимали моего отца вопросами о пастбище для выгона скота. Они уже знали ответ и приняли решение. Они приходили к отцу и просили помочь им написать заявление в Департамент Сельского Хозяйства с просьбой прислать землемеров для обмера и разделения их земель. Теперь они все стремились избавиться от своих устаревших общин!
Столыпинские реформы продвигались, принося удовлетворительные результаты. За восемь лет до начала войны около двадцати процентов всего крестьянства стали частными владельцами земли и полноценными гражданами Империи. В их сознании твёрдо установилась идея о частной собственности. На самом деле, когда в 1929 году Сталин начал всеобщую «коллективизацию» по всему Советскому Союзу, эти частные собственники больше всего оказали сопротивление Советскому правительству по поводу возвращения к старым общинам в форме коллективных хозяйств (колхозов). Они были прозваны «кулаками» и объявлены «врагами Советской власти», и поэтому безжалостно истреблены Советским правительством.
Если бы только можно было избежать и задержать войну на десять-пятнадцать лет, коммунистическая форма правления никогда бы не была установлена в России! Все коммунисты или защитники коммунистических доктрин были бы изгнаны из каждой российской деревни или бы нанизаны на остриё вил.
Однажды днём, когда мы все сидели за обеденным столом, пришла наша служанка Катя и объявила, что прибыл Ицхак и хочет прпрощаться с нами. Мы все полнялись из-за стола и вышли на крыльцо, где поджидал Ицхак.
Ицхак был еврейским портным. Вопреки полицейским правилам того времени, запрещавшим евреям селиться в деревнях, Ицхак и его семья проживали в деревне Лакуши, где была русская православная церковь и жил русский священник Одинцов.
Ицхак был самым беззащитным созданием в мире. Мы обычно заказывали ему шить льняные костюмы из материала, производимым белорусскими крестьянами. Этот материал продавался по одиннадцать копеек за метр, но он был такого же хорошего качества, как и ирландский лён. Мы носили эти костюмы летом, особенно когда отправлялись на охоту. Лён был отличного качества, крепким и хорошо стирался. Мы хотели, чтобы Ицхак шил нам безупречные костюмы. Поэтому мы обычно давли ему костюм, сшитый хорошим петербургским портным и просили его скопировать этот костюм. Ицхак распарывал на части данный ему в виде модели костюм, раскраивал по его образцам новый, а затем заново сшивал старый костюм и заканчивал новый. За свою работу он брал два рубля.
Несомненно, Ицхаку нравилась его работа. Когда он хотел войти в комнату, он не стучал в дверь, а сначала очень осторожно открывал её. В полуоткрытой двери показывалась его голова, которой он крутил вовсе стороны. Когда он видел нас , он начинал улыбаться, открывал широко дверь и входил в комнату. После обычных приветствий он протягивал костюм, готовый для примерки. Он обычно ходил вокруг человека, примерявшего свой новый костюм, как великий художник, любовавшийся своим произведением. Он останавливался с одной стороны, вытянув руки и наклонив голову, затем, сделав несколько шагов, он принимал такую же позу по другую сторону от примерявшего, а потом внезапно он мог прыгнуть как тигр на грудь человека, где он заметил ниточку, которую он намеревался откусить, как это делали портные в то время.
Мы все хорошо знали и очень любили Ицхака. Известие, что он пришёл попрощаться, слегка озадачило нас. «Куда ты уезжаешь, Ицхак? Зачем...,» - спрашивал каждый из нас.
Тем временем, Ицхак попытался поцеловать руку моему отцу, но отец не позволил ему этого сделать. Ицхак несколько секунд простоял в полном молчании, а потом торжественно произнёс: «Я уезжаю в Америку!».
Это заявление на всех нас произвело громадное впечатление. Мы были поражены и удивлены. Почему Ицхак так далеко уезжал? Затем опять посыпались вопросы: «Но почему, Ицхак? Тебе здесь плохо? А как твоя семья? Они едут с тобой?».
Ицхак не мог сразу ответить на все вопросы. Он подождал немного, а потом сказал спокойно: «Я никогда не говорил вам, как это было ужасно для меня все эти годы жить среди мужиков. Это было настоящей пыткой. Каждую субботу и воскресенье бились окна в моём доме. Мы все сидели внутри, боясь пошевелиться... моя жена, мои дети ... дрожа от страха. А снаружи толпа пьяных мужиков, старых и молодых, орали : «Грязный, проклятый еврей! Мы тебе сейчас покажем!», и они барабанили в дверь. Мы всегда опасались, выдержит ли дверь и достаточно ли крепки замки. Каждую субботу, каждый праздник, как только они напивались, это было мучением!».
Мы все слушали Ицхака в полном молчании. Мы все хорошо знали, что это было правдой. Русские крестьяне были невежественными и грубыми даже по отношению к собственным жене и детям. И они все ненавидели евреев слепой ненавистью. Мы очень сочувствовали Ицхаку.
- Но почему же ты оставался в Лакушино? Почему никуда не уезжал? – спросил кто-то его.
- Я беден, - ответил Итцек, - А переезд стоит денег. И сейчас, это уже решено, мы все уезжаем в Америку. Поэтому я пришёл попрощаться со всеми вами.
В глазах Ицхака стояли слёзы, когда он приблизился к моему отцу. Отец поцеловал Ицхака в лоб и вложил немного денег в его руку. «Это тебе. Возьми! Тебе это может пригодиться,» - сказал он и похлопал его по плечу.
Через несколько минут Ицхак ушёл. «Несчастный малый, - сказал мой отец. – Ему действительно пришлось нелегко. Надеюсь, что на новом месте ему повезёт больше».
Той осенью, как обычно, мы вернулись в Ялту, а в феврале мой отец получил телеграммой известие, что Нюся умерла. Её похоронили на семейном кладбище в Колпино.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Глава27.

Ранней осенью 1911 года в Киеве произошло открытие памятнику Царю-Освободителю, и царь вместе с семьёй, императорским двором, членами российского правительства и дипломатическим корпусом прибыл в древнюю русскую столицу Святого князя Владимира, который в 989 году ввёл хрисианство на Руси.
2 сентября передовые статьи всех российских газет сообщили трагическую новость о том, что в театре, в присутствии царя было совершено покушение на жизнь Премьер-Министра Столыпина!
В тот день в театре собрались только те, кто имел специальное приглашение. Столыпин сидел в первом ряду перед оркестровой ямой, недалеко от императорской ложи. Во время второго антракта большинство людей направилось в фойе. Столыпин стоял лицом к опустевшему залу, облокотившись на балюстраду, отделявшую оркестр от первого ряда кресел. Он разговаривал с графом Фридериксом, Министром Иператорского Двора.
Вдруг мужчина, одетый во фрак, быстро направился к нему по среднему проходу и решительно выстрелил два раза. Втечение нескольких секунд Столыпин продолжал стоять. Затем, медленно повернувшись к императорской ложе, он рукой в воздухе очертил крест, благославляя царя, и упал на кресло. На его белом костюме расплылось большое алое пятно.
Убийца попытался бежать, но был задержан людьми, устремившихся из фойе в зал при звуках выстрелов. Его бы разорвали на части, но полиция предотвратила этот самосуд. Им оказался Мордехай Богров, агент тайной полиции и одновременно член Социал-Революционной партии.
Революционные вожди осознали, что столыпинские реформы отбрасывали как ненужную саму идею революции – и они решили убить Столыпина. Но как случилось, что член Социал-Революционной партии стал агентом тайной полиции, которому поручили охранять членов правительства в присутствии царя, осталось загадкой! Ясно, что что-то и где-то было упущено. Как признанный лидер, Столыпин имел много врагов в самых высоких официальных кругах.
Столыпин, лежавший в кресле, был вынесен из театра. Трудно описать настроение толпы. В тот момент раздались звуки «Боже спаси царя», произведённые оркестром, и собравшиеся люди как один запели Русский Национальный гимн. В глазах большинства собравшихся стояли слёзы. Царь стоял в императорской ложе всё время, пока играли гимн, а затем покинул театр.
Столыпин был доставлен в госпталь. У него оказалось две раны: одна пуля прошла сквозь печень, а другая повредила его правую руку. Лучшие врачи России поспешили в Киев, чтобы добровольно предложить свою помощь. Согласно мнению врачей, состояние Столыпина не было крайне опасным, и они надеялись сохранить ему жизнь. Царь получил весьма обнадёживающие заверения от доктора Боткина, личного врача царской семьи, и не отменил празднеств по случаю открытия памятника. Но на пятый день состояние Столыпина резко ухудшилось, и поздним вечером 19 Сентября он скончался. Вся Россия погрузилась в траур по выдающемуся государственному деятелю.
Газеты перепечатывали выдержки из его речей в Думе, когда он лицом к лицу встретился с сильной, враждебной оппозицией. Он всегда выражался ясно и чётко, схватывая самую суть вопроса. Много раз он повторял, что он расчитывал на сильных, не боявшихся самого тяжёлого труда крестьян, а не на пьяниц и лентяев. Он всегда стремился освободить русских людей от бедности и страданий устаревших общин. Во время своего выступления, повернувшись к членам революционных партий, левому крылу Думы, он громко произнёс: «ВАМ НУЖНЫ ВЕЛИКИЕ ПОТРЯСЕНИЯ, А НАМ – ВЕЛИКАЯ, СИЛЬНАЯ РОССИЯ!!!» и этими несколькими словами он целиком охарактеризовал намерения , мечты и цели российских революционеров с одной стороны, и конструктивную работу правительства под его руководством – с другой. Император Германии Вильгельм был глубоким поклонником Столыпина и считал его самым выдающимся государственным деятелем современности.
Аграрная реформа Столыпина продолжала приносить полезные результаты. Каждый год тысячи русских крестьян становились мелкими частными собственниками, и Россия переживала невиданный ранее подъём. Но в критический момент, вызванный убийством Наследника австрийского престола герцога Франца-Фердинанда в 1914 году, в России не оказалось сильного государственного деятеля, и она была вовлечена в роковую войну.
В Колпино мы все скорбели по поводу трагической гибели Столыпина. Обычно в приветливый и жизнерадостный, мой отец погрузился в депрессивное настроение, и втечение нескольких недель было чувство, что мы потеряли близкого родственника, очень дорогого всем нам.

* * *

Стоял серый облачный день начала октября 1911 года. По оконному стеклу монотонно стучал непрекращавшийся дождь. Такая мрачная погода северо-западной части России в осеннюю пору обычно затягивалась на недели, до тех пор, пока не наступали первые заморозки, прятавшие поля под дымчатым белым покрывалом.
Я сидел в в галлерее колпинского дома, разглядывая портрет князя Михаила-Казимира Огинского, Гетмана Литвы. Он был прямым потомком Святого Михаила, Князя Черниговского, чей правнук Григорий имел прозвище «Огонь». Огинские были феодалами Козельска. В XV веке Огинские перебрались в Литву, что спасло их от преследований царя Ивана Грозного. В то время феодалы имели право выбирать своего правителя. И теперь с гордым выражением лица Литовский Гетман, одетый в польский национальный костюм, смотрел на меня со стены.
Рядом с ним висел портрет князя Михаила-Клеофаса Огинского (1765-1833гг.), знаменитого автора полонеза Огинского. Большую часть своей жизни он прожил во Флоренции.
Ещё дальше помещался портрет Иосифа Дешпо-Зеновича, мужа княгини Огинской, владелицы Колпино.
В то время многие представители русской и польской знати привыкли посещать Париж. Это началось сразу после занятием русскими войсками французской столицы в 1813-1814 годах. Русская знать изучала доктрины Вольтера, Монтескье и Жан-Жака Руссо и историю Французской революции. Под влиянием этих фальшивых идей о свободе, равенстве и братстве, русские аристократы организовали «Восстание декабристов» в 1825 году.
Иосиф Дешпо-Зенович ездил в Париж и Французскую Ревьеру, путешествуя в кибитке. Это была огромная повозка на восьми колёсах, требовавшая, как минимум, восьми лошадей, чтобы сдвинуть её с места. Внутри сиденья легко превращались в спальные места. В то время, до изобретения локомотива, путешествие в Париж длилось почти месяц.
Однажды Дешпо-Зенович взял с собой в поездку своего слугу Захария, крепостного из Белоруссии, обладавшего непривлекательной внешностью и длинными руками, безвольно висевшими вдоль туловища. Когда Зенович прибыл в Париж и остановился в отеле, он строго запретил Захарию покидать дом, опасаясь, что он мог бы легко потеряться.
Захарий не послушался своего хозяина и в конечном счёте потрялся. Дешпо-Зенович известил полицию и безрезультатно везде искал своего слугу. Спустя месяц Зенович проезжал по одной из парижских площадей, где происходила уличная ярмарка. Одна из вывесок привлекла его внимание. Он купил входной билет и зашёл внутрь.
На маленькой сцене один парижанин оживлённо читал собравшимся коротенькую лекцию о неизвестном полинезийском племене. Он объяснил, что он лично захватил в плен одного из этих дикарей. Два его помощника выкатили на сцнеу клетку. К великому удивлению Дешпо-Зеновича, внутри клетки сидел его Захарий! Принесли на тарелке большие куски сырого мяса, и француз пояснил, что эти туземцы ели только сырое мясо, в том числе – и человеческое. Он нанизал кусок мяса на остриё длинного железного прута и протолкнул в клетку. Захарий схватил мясо и стал жадно его есть, находясь в состоянии ужасного голода.
Дешпо-Зенович подошёл к клетке, и несчастный Захарий упал на колени. «Мой господин, спасите меня!» - закричал он на своём белорусском диалекте. Дешпо-Зенович приказал выпустить его из клетки и увёл его, хотя француз предлагал ему выгодную сделку за его слугу.
Ещё на стене колпинской галлереи висел портрет Иосифа Юревича, прямого потомка княжеской литовской семьи. Их уделом был уезд Орши в Могилёвской губернии. Несколько веков назад Юревичи перебрались в Польшу, некоторые члены семьи за это время семейными узами породнились с польской аристократией, и Иосиф Юревич имел характерное польское выражение лица. Со своими длинными польскими усами он был достаточно видным мужчиной. Он стал владеть Колпино после женитьбы на Анне Дешпо-Зенович, мой прабабушке. Основными его поместьями были Кражуты, Франополь и Поржече, а в Колпино он только заезжал. Во время его редких приездов в Колпино его обычно встречала толпа крепостных, собиравшихся, чтобы выразить уважение своему господину. Юревич в таких случаях обращался к ним с коротким приветствием, а затем распоряжался подать им водки, без которой не обходился ни один праздник. Обычно ко дню его приезда в поместье жены заготавливали несколько бочек водки. Он был очень щедрым крепостным помещиком и всегда инструктировал управляющего поместьем удовлетворять все просьбы крепостных крестьян, поданные по случаю его приезда.
Кудрявый, с очевидной немецкой внешностью, одетый в высокое белое кружевное жабо, из бронзовой рамки на меня сурово смотрел мой дедушка Врангель. Мой отец рассказывал мне, что дед мог гипнотизировать людей своим взглядом. Его портрет написал Хруки, известный польский художник.
Я смотрел на эти портреты моих предков в колпинском доме. Они все были культурными людьми, привыкшими жить в роскоши и комфорте. И я вспомнил невежественные лица крестьян, которые жили в деревнях всего в нескольких километрах. Я задумался, почему существовала такая разница между этими двумя типами людей. Я был погружён в свои мысли, когда в комнату вошёл отец. На нём была охотничья одежда. Несмотря на свой возраст, он в держался прямо и находился в обычном шутливом настроении.
- Что ты здесь делаешь, Карл? – спросил он меня. – Погода ужасная, - продолжал он. – Очень сыро для охоты. Тебе нравиться в деревне, когда так льют дожди?
- Я не против, папа. Мне даже нравится дождь. В нём есть своя прелесть. Я рассматривал портреты, -и я указал рукой на стену.
- Что-то не так с этими портретами? – поинтересовался отец. – Почему ты такой задумчивый? Ты не заболел?
- Я здоров. Я только хочу знать, отчего крестьяне так невежественны?
- Понятно, - и мой отец отвернулся. – Не забивай свою голову такими мыслями. Ты ещё очень мал, чтобы понять это.
Он посмотрел на меня, и видя моё разочарование, добавил более серьёзно:
«Прежде всего, Карл, наши предки были людьми другой расы. Начиная с Жан-Жака Руссо, кое-кто старался доказать, что наследственность значила очень мало, практически ничего. Хорошо, я с этим не согласен. Почему тогда мы выводим породистых рысаков и породистых собак?».
Он остановился на минуту, а потом продолжил:
«В России встретились Европа и Азия. Все русские крестьяне имеют часть татарской крови, хотя внешне они не похожи на азиатов. Они унаследовали самые плохие качества европейцев и коварную жестокость азиатов. Русская интеллигенция старается протолкнуть миф о том, что русские крестьяне очень религиозны и добры. В действительности, они суеверны и черезвычайно безжалостны! Русские священники бедны и также невежественны как и крестьяне.
Посмотри на священника Одинцова. Это мужик в длинной чёрной рясе! Вспомни, как они были жестоки по отношению к несчастному Ицхаку! Они убили Андрюшку, мальчика-слугу моей мамы, только потому, что мама любила его, а им было завидно. Он безжалостны по отношению к беззащитным животным. Они стегают своих лошадей, бьют своих собак и домашних животных. Крестьянин также избивает своих детей и жену! А если он этого не делает, то считается, что он её не любит!».
Мой отец опять на мгновение остановился. А затем продолжил:
«В прошлом году царь утвердил закон о всеобщем образовании. Планируется, что в 1922 году практически все дети России должны будут закончить школу. Правительство обязано обеспечить строительство школ и выплачивать зарплату учителям в каждой общине или общинах, где имеется сорок пять детей. Но климат у нас очень суров. Нельзя посылать детей в школу зимой в мороз, когда хозяин даже собаку не выгонит во двор! Летом дети работают в поле, помогая своим родителям. Это займёт много времени, прежде чем все люди научатся читать и писать.Но даже сейчас более половины всех новобранцев грамотные».
Мой отец достал сигарету из подсигарника и зажёг её. Я знал, что начав разговор, он обязательно его продолжит.
«Мы, помещики, можем в лучшую сторону повлиять на крестьян. Мы должны шагать со временем в ногу, внедряя новые методы сельского хозяйства и новую технику. Наши поместья должны представлять собой школы, где крестьяне могут научиться правильным методам ведения хозяйства. Нам не нужно идти в народ. Примитивные люди подобны обезьянам: им хочется копировать своих хозяев, когда их оставляют одних. Если ты пытаешься заставить их что-либо сделать, они будут упрямствовать, как все невежественные люди, немедленно подозревая, что ты будешь иметь от этого личную выгоду. Совсем нетрудно опуститься до их уровня, как это сделал граф Лев Толстой. Но нам и не нужно опускаться до их уровня. Мы должны поднять их до своего уровня! Вот в чём проблема! Можешь ли ты представить меня, одетым в крестьянскую робу, босым, распахивающим поле, как это выживший из ума старый дурак? С его стороны это была показуха и высшая степень лицемерия».
Я рассмеялся: « Нет, не могу». Мысль, что мой отец оделся на манер Толстого казалась мне нелепой! Отец улыбнулся и сказал:
«Я тебе говорю правду! Толстой ходил за плугом по полю, одетый как простой крестьянин, только с одной целью – быть сфотографированным. Затем он отправлялся домой, где дворецкий в белых перчатках подавал ему обед. Но ты, Карл, запомни: всегда оставайся самим собой при общении с крестьянами. Не смущайся принимать все знаки уважения с их стороны. Ты знаешь, они всё ещё продолжают целовать наши руку. Это старый обычай времён крепостиничества, и я не люблю всяких проявлений унижения и подчинения с их стороны. Но ты хозяин, и будь им! Примитивные люди как дети. Они чувствуют любую фальшь по отношению к ним. И выполняй свою обязанность – работай в Колпино и забудь о крестьянах. Чем лучше твоя работа, тем большему они от тебя могут научиться».
Мой отец был очень низкого мнения о русских людях. Он считал их ленивыми, невежественными и грубыми. Последующая Русская революция доказала справедливость его суждений. Во времена «Красного Террора», когда миллионы невинных людей были «ликвидированы», организаторы избиения русского народа нашли готовых подручных среди самих же русских людей.
В отличии от русских интеллигентов, среди которых был и граф Толстой, мой отец не имел иллюзий – он отлично сознавал, что ни один закон не даст русскому крестьянину полного равноправия, способного сделать его культурным и интеллигентным. По его мнению, потребуется много времени, может быть, столетия, прежде чем массы русских людей приобретут высокий уровень культуры. Мой отец никогда не стремился опуститься до их уровня, но он понимал, что крестьяне – тоже люди, и поэтому относился к ним соответственно. Сознавая своё превосходство, он был снисходителен к их недалёкости, как любой бы европеец был снисходителен к дикарю.
В это время в комнату вошла моя племянница Наталья. Её хорошенькая головка была покрыта копной золотистых волос, а большие зелёные глаза светились озорством. Она подбежала к моему отцу, встала на цыпочки и поцеловала его в щёку: «Дедушка, пожалуйста, сыграй мою любимую мазурку!». В свои пятнадцать лет она была очень привлекательной, и я тайно был влюблён в неё. Я не осмеливался проявить своих чувств по отношению к ней и страдал, как страдал бы любой пятнадцатилетний мальчик, влюбившийся первый раз в жизни.
Мой отец подошёл к роялю в зале и заиграл старую мазурку Шоповича. Звуки величественного польского танца наполнили дом. Мой отец был хорошим пианистом и играл с большим чувством.
В тот же вечер, как обычно, мы принимали много гостей. Наши соседи Корсак, Эммануель Мохль, граф Платер и мой отец играли в карты. Моя мама и Эмилия были заняты игрой в двойной пасьянс. Госпожа Корсак и Александра Богомолец наблюдали за их игрой. Наши собаки растянулись перед камином. В зале Леонид Скорульский играл танцевальную музыку, а мы с Натальей танцевали. Кружась в танце, мы ускользнули в галлерею. Здесь стоял полумрак, и я поцеловал Наталью в губы. Глаза наших предков, с их портретов в тяжёлых рамках, казалось, смотрели на нас и следовали за нами по комнате... .

* * *

В 1912 году мы оставались в Колпино до поздней осени. Осень стояла великолепная. Мне было шестнадцать лет и большую часть времени я проводил, охотясь на тетеревов, куропаток и бекасов.
В конце октября я с мамой вернулся в Ялту. Мой отец оставался в Колпино, потому что он лично хотел руководить валкой леса, который был продан под железную дорогу какой-то немецкой компании. Находясь часами в лесу, мой отец подхватил пневмонию. Сначала думали, что у него была просто сильная простуда, но поскольку его состояние не улучшалось, за доктором была послана повозка в Невель, городок находившийся в пятидесяти километрах от Клопино. Доктор обнаружил пневмоноию и настоял, чтобы срочно послали телеграмму маме, прося её немедленно приехать.
Мама и я сразу же выехали на машине из Ялты в Севастополь, а затем пересели на скорый поезд, шедший через Курск, Орёл, Смоленск и Витебск – расстояние более тысячи километров. Когда мы прибыли, мой отец уже был в коме.
Страшно было видеть отца, всегда такого красивого и приятно улыбавшегося, в его последние моменты. Его лицо вытянулось и осунулось. Его глаза, обычно такие добрые и интеллигентные, сверкавшие хорошим юмором, теперь казались потухшими. Он бредил.
Как только мама вошла в папину спальню, она опустилась на колени перед его кроватью и оставалась здесь, пока он не умер, держа его руку в своей и тихо читая молитвы... .
Мне сказали подойти к отцовской кровати. На мгновение он узнал меня и захотел благословить. Он поднял свою исхудавшую руку, но он безвольно упала на покрывало. Через полтора часа его не стало. Впервые я ясно осознал, что есть в нашей жизни что-то такое, чего мы не можем избежать или спрятаться. Мой отец умер 13 января 1913 года в восемь часов вечера. Он был похоронен в специально построенном склепе на нашем семейном кладбище в Колпино.